Смерть с родным лицом

Я помню эту семью – я жила у бабули, мы выходили гулять и рядом с бабушкой присаживалась красивая молодая женщина с большущей коляской. Я сначала не понимала, ну отчего коляска такая большая? А потом мне бабушка объяснила – там двойняшки, два одинаковых мальчика – Витенька и Ванечка. Красивая молодая женщина была Надеждой, а ее огромный и всегда улыбающийся муж – Борисом.

Они все вместе жили в квартире этажом ниже и иногда по ночам было слышно, как Надя поет песню горланящим малышам. Борис был дальнобойщиком, он часто уезжал, а моя бабуля очень любила малышей и потому мы часто бывали в этом доме, я игралась игрушками, которых было очень много, и которыми в силу возраста мальчишки еще не игрались, а бабуля помогала Наде по хозяйству и просто пила чай.

Не надо думать, что дети не слышат и не понимают разговоров взрослых! Я все слышала и все понимала. Надя рассказывала, что жила она раньше в Ленинграде, что это самый прекрасный город и как сильно она скучает. По городу, родителям, друзьям.

Бабуля ей рассказывала про мою маму, как та приехала за папой из Пензы, а потом они вместе с новорожденным ребенком попали сюда, в небольшой районный городок. Папа был военный и здесь ему дали квартиру. Без газа, без света, отопления и воды. Зимой. А мне тогда было только 40 дней. Как бабушка бросила деда в его доме и приехала сюда, нянчить меня, устроилась на работу, потом и дед приехал. Им дали квартиру. А мои родители снова переехали в большой город. А я осталась с бабушкой, потому, что я – ее радость.

Надя таким рассказам улыбалась и говорила, что ей, конечно, легче, что сейчас городок стал очень красивый и уютный, что она очень любит Борю, а Боря – ее. А еще она не понимала, почему ее так не любит свекровь?

Надину свекровь, высокую статную казачку с суровым взглядом и сжатыми губами, мы с бабушкой побаивались. Приходила она редко и после ее приходов Надя еще пару дней была грустной. Когда я знала, что к Наде пришла Борина мама, я ложилась животом на пол в коридоре, прикладывала ухо к полу и слушала ее монотонное «аббо-абббо-аббо» и громкие вопли близнецов.

Когда посещение было закончено, Надюша с двумя орущими свертками врывалась к нам, даже не стучась.

Бабуля умела за 5 минут уложить малышей, предварительно их умыв, а потом долго отпаивала чаем плачущую девушку. Мне доставалась роль няньки. Но я тоже жалела Надю и не сопротивлялась. Я слышала, как бабушка уговаривала соседку не реагировать так на слова свекрови и как она не могла ответить на один Надин вопрос: «Тёть Ань, ну за что???». Сколько горечи было в этом вопросе! Ведь она тогда была совсем девченкой, 21 год. Бабушка советовала расспросить Бориса. Надя пугалась – Вы что! Он тогда идёт и с матерью ругается! А она, как Борька в поездке, так придет… Ну. Вы знаете… - Надя беспомощно махнула рукой…

Потом я уехала жить к родителям и вернулась к бабуле лишь через год, на каникулы. В тот же день в дверь позвонили и я услышала такой родной Надин голос:
- Тёть Ань! Гляньте идите, чего натворили!

Я побежала и глянула вместе с бабушкой. В кухне на полу сидели Витя и Ваня в красивых песочниках и одинаковых сандаликах. Сидели и посыпали друг друга «песком». Приглядевшись, я поняла , что это смешанные крупы, сахар, соль и мука! Мальчишки забрались в шкаф с припасами и устроили себе веселый аттракцион.

Я все лето гуляла с ними и с Надей, она звала меня на все прогулки, это было весело! Мы ели мороженое, ходили в деревянный сказочный городок, а когда приезжал Боря – ездили купаться на карьер. Лето пролетело, я привязалась к мальчишкам и по приезду домой, помню, выпрашивала братишку у мамы.

Шли годы, я со своими детскими заботами совсем забыла про близнецов и их родителей, а бабуля ничего не рассказывала. В следующие мои приезды в их квартире жили другие люди, о них никто не говорил и постепенно я тоже забыла.

В последний раз я была в городке , когда мне было 16. Мы забирали бабушку и дедушку к нам в город, квартира была уже куплена и оставалось только собрать кучу каких-то бумаг, за которыми я и провожала бабулю в разные инстанции.

На улице было жарко и мы периодически останавливались у бочек с квасом и пивом, чтобы выпить квасу. Одна из таких остановок столкнула нас с высоким, нелепо-худым пьянчугой, который толкнул бабушку, чтобы пройти. Я возмутилась, а он молча поднял на меня свой взгляд и меня просто передернуло. На этом желтом, с багровыми прожилками у носа, разбитыми губами и кудлатыми бровями , лице были Борины глаза. Я его узнала.

Только взгляд, взгляд человека у бездны. Человека, который не имеет того, что можно потерять. Слова комом стояли в моем горле. Он ушел. Бабушка потянула меня за руку и я, безвольно, как шарнирная кукла, двинула за ней, гадая про себя, что же могло случиться? Единственный, кто мог хоть что-то знать, была бабушка. Вечером, когда она так привычно-уютно устроилась в кресле с вязанием, я взяла маленький стульчик, как в детстве села у ее ног и спросила:

- Бабуль, а помнишь, под тобой жила семья. Боря и Надя. И близнецы – Витя и Ваня? Они еще как-то рассыпали все крупы и играли в песок!

Бабушка задумчиво пошевелила спицами еще немного, а потом глянула на меня поверх очков.

- Значит, днём сегодня ты все же узнала Борю? А я-то думала – малая ты была, не помнишь… мда….

- Бабуль, что с ними стало? Ведь я их потом ни разу не видела!
- Малая ты была, вот и не сказали мы тебе, а так весь городок шумел – ты что, такая история!
- Да какая история-то! Ну чего ты из меня жилы тянешь? Рассказывай!
- Нехорошая, Ась, история, страшная даже. Ты их всех помнишь?
- Да, всех. Даже маму Борину , которая Надю не любила.

- Мама Борина умерла аккурат после твоего отъезда, ну а дом-то ее Боре достался. Надюшка так радовалась! Еще бы! Вместо одной комнаты – такие хоромы и мальчишкам есть где играть… переехали они, ремонт хороший сделали, Боря же всегда домовитым был, все в семью. Купили и машинку и телевизор, велосипеды мальчишкам… ковры Боря привез такие – я таких сроду и не видала! В общем – рай для себя создали…

Только не долго это длилось. Уехал как-то Боря в поездку, Надюшка дома с мальчишками, вдруг открывается калитка и входит… Боря! Надя ему и говорит – ты чего, мол, не уехал? И мальчишки сначала побежали – "Папа! Папа!..." Только подойдя ближе, увидела она. Видимо, что не Боря это, а тот ее под локоток – и в дом… Что уж там было – никто не знает. Соседка услышала только как детки закричали: «Мама!» а потом и они замолчали… ну соседка – ей-то что, мало ли чего муж с женой не поделили? Только глядит, а к воротам Боря на своей большой машине подъезжает, спрыгнул из кабины, с соседкой поздоровался, а она и скажи – ты же, мол, уже дома. Ой, что тут с Борей сделалось! Побежал в дом как полоумный! Да как закричит! Так закричал, что у всех мороз по коже, говорят, на три улицы слышно его вой было! Сбежались соседи во двор, кто смог – в дом протиснулся… а там – Надя лежит, зарезанная, и мальчишечка один – рядом… а второй, думали, что живой, трогать побоялись, врача позвали, лучшего, да только опоздал он. Полз мальчик уже мертвый почти… К маме полз. Боря , как ополоумевший, во двор выскочил, в сараюшку забежал – а там убийца в петле висит. И записка: «Прости, мол, с этим жить больше не могу!»

Похороны состоялись через три дня. В доме три гроба, да на улице один. Как Боря плакал, как убивался, выйдет на улицу, подойдет к брату - «Что ж ты наделал! Ну хоть бы мальчишку оставил? Как мне-то с этим жить? Всю мою жизнь на тебя пахал, от тебя же все и потерял!»

Соседки, старые дуры, прости Господи, еще что-то про то, что Боря не по-человечески с братом, в дом не велел гроб-то нести. А я так думаю – да какой же он человек то?

- Бабуль… А за что он их? – голос у меня сел совсем. Перед глазами стояла картина – чумазые мальчишки в панамках и Надя в таком красивом красном платье в горохах смеется, глядя на них…

- Так наркоманом был брат-то Борин. Никто и знать не знал, он даже Наде не рассказал. Сидел он. Раньше ведь строго-то было. Вот потому и гнобила свекровь Надю, ей того, ущербного сынка жаль было…

Через день я попала на кладбище и отнесла любимые Надины розочки – разноцветные. Глядя на эту тройную могилу. Я никак не могла понять. За что они. Такие светлые, ушли? А перед глазами вновь и вновь выплывало Борино лицо…