Калинов мост. Просвещение

Вольбран шёл обратно, к Воронову Покою, покуда не дошёл вновь до камней, костьми поросших. И над ними по прежнему кружили вороны. Увидал их богатырь, достал стрелу, натянул лук... И выстрелил в стаю. Вороны - птицы мудрые, знают они и лук, и меч, потому сразу разлетелись кто куда, но не далеко. Вновь закружили они над головою Вольбрана. Вновь натянул он лук, да выпустил стрелу. Пролетела стрела мимо, лишь перо сбила с крыла воронова и стало ему труднее летать. Теперь этот ворон был лёгкой добычей. Выпустил Вольбран стрелу в третий раз, да попала она в бок птице. Полетел ворон вниз, кружась, да барахтаясь. Обрадовался Вольбран, поймал его на лету, да стрелу-то вынул. А ворон-то живой оказался, только раненный. Кровь из бока его ручьём стекала на землю по рукам богатырским. Широко раскрыл ворон глаза свои, рот раскрыл в мучении, да вдруг молвил человеческим голосом:
 
- Ведомо мне имя твоё, богатырь. Будь же ты во век проклят, да не будет тебе места средь людей.
 
И испустил он дух. А Вольбран перепугался не на шутку, хотел уж бросить птицу наземь... Да что толку-то? Слово его уж было сказано.
 
- Ты что же, чародей какой? - прошептал он.
 
Но тут голове его легко стало. Всё лишнее внезапно отсеялось и понял он, чего уж ему бояться, коль людьми он уж был изгнан. Ничто больше не тревожило его дух, всё было просто и правильно. Думать отныне вовсе не надо, надо лишь жить и слушать своё сердце. Жизнь сама подскажет путь. Только вот ворона мёртвого стало трудно в руках держать, стал он почему-то выскальзывать. И подумал Вольбран, от чего бы не взять его в зубы? Из зубов-то он не выпадет, крепко он его держать будет. И сжал он зубами крыло вороново, да так и направился назад, к товарищам. Мёртвая птица отчего-то вкусно пахла, кровь, льющаяся в рот, была сладостной на вкус. Только идти на ногах он быстро устал, сам не зная, от чего. Но и тут он быстро додумался о том, что делать нужно. Встал он на четвереньки, да так и пошёл. Это теперь ему было гораздо легче.
 
Но вот вернулся он на место прежнее, а товарищей его там не оказалось. Котомка с едою есть, а тех, кто ел из неё, нету. Подивился Вольбран, стал по сторонам осматриваться. Да не долго он ждал, вскоре явились к нему и Мирбуд, и Миляна. Хотел было Вольбран их поприветствовать, да ворон в зубах помешал, лишь прорычал он что-то непонятное.
 
- Гляди-ка! - воскликнул Мирбуд - А зверь-то сам к поклаже нашей пришёл.
 
Оглянулся Вольбран, хотел он увидать, какой такой зверь к ним заявился. Захотелось ему порвать того зверя, да кровь ему всю выпустить. Да не было более никого поблизости.
 
Миляна подбежала к нему и принялась вокруг него плясать.
 
- Слыхала я, - молвила она - что медведя можно пляске обучить. У меня-то наверно получится, пляшу я ловко!
 
Вновь поднялся Вольбран на обе лапы и, сам не заметив, в пляс пустился. Не противился он, не трудно ему было. Чуял он в себе теперь силу лютую, как на трёх человек. Уж теперь бы победил он в бою Яробора.
 
- Ты погляди, он тебе и ворона принёс! - засмеялся Мирбуд - Поделим всё, как и хотели, тебе ворона, мне медведя.
 
Тут перестала Миляна плясать. Упёрла она руки в боки и с нетерпением, но улыбаясь, воскликнула:
 
- Ах ты ж плут! Вот как, значит поделил? Да в тебя медведь-то весь не влезет, всё равно мне оставишь малость!
 
- Конечно! - ответил кудесник - У тебя ж вновь одёжи нет, а коль потроха из медведя достать, будет у тебя славная шуба. Так что шкуру его я тебе жалую, а мясо мне.
 
Вольбран уж ничего не понимал из их речей, да и не пытался понять. Слова ему теперь были не важны.
 
- Давай-ка я привяжу зверя, чтоб не убежал, коли на нас не напал. - продолжал Мирбуд - Звери, они те же духи, только живые. И я могу их так же вязать, как духов, что поблизости.
 
Взмахнул он посохом своим и тут подкосились лапы у Вольбрана. Пошатнулся он, да вновь упал на четвереньки. Теперь уж не смел он с места сдвинуться, сам не зная, почему. Хотел он прочь уйти, да при том и не решался. Не мог и всё. Но то, что вокруг него творилось, ему уже совсем не нравилось.
 
- Жаль, Вольбрана с нами нет. - заметила Миляна - Он бы его одним махом прикончил.
 
Тут уж совсем возмутился Вольбран, даже ворона из зубов выронил, хотел было слово молвить, да не тут-то было. Вновь лишь рёв из уст его вырвался.
 
- Ничего, уж я и сам справлюсь. - усмехнулся Мирбуд.
 
Достал он из сапога своего голенищный нож, подошёл к богатырю... А тот уж хотел было зашибить кудесника лапой, да не посмел. Не мог. Не знал он, почему, но не мог он никак ни убить врага, ни прочь умчаться. Позади него весело смеялась Миляна, но он уже плохо слышал её смех из-за стука своего же сердца. Мирбуд улыбался ему в лицо, но уже не как друг и товарищ. Взгляд его был холодней, чем у Мораны, улыбка была жестокой и кровожадной. И смех берегини казался злым и бездушным...
 
___________________________________________
 
Вскоре показались впереди высокие густые деревья, небо скрывающие. А за ними и забор из кольев, а на нём срубленные головы, терзаемые воронами. Подошла Морана к воротам и молвила:
 
- Раскройтесь врата по воле моей, дайте дорогу мне, владычице ветров зимних! - после недолгого молчания, добавила - И Берюле.
 
Берюля кивнул. Он бы не обиделся, кабы Морана про него и не вспомнила, ведь нет таких врат, в которые он бы не прошёл. Вот вошёл он и впервые увидал владения мороковы. Нечисть привычна к таким видам и даже повешенный на дубу богатырь ничуть его не смутил. Хотя даже Морана, взглянув на него, принялась накручивать волосы на палец.
 
- Сколько же он тут висит? - бормотала она - Уж пару веков точно. И не тлеет при том.
 
- Чтоб душисто было во владениях! - засмеялся Берюля.
 
- Это что, смешно? - с упрёком сказала Мара.
 
- Это чтоб дух Морока выветрить. - добавил он.
 
Вот теперь Морана соизволила посмеяться в кулачок.
 
Подошли они ко дворцу деревянному, узорами разукрашенному, и открыли тяжёлые двери. Морок сидел на своём обычном месте - на троне из костей. И по сию пору перебирал пальцами костей всё те же заморские бусины. Во дворце все трое были привыкшими к темноте и в ней мелькали три пары глаз - жёлтые Берюлины, серебристые Морановы и белые отцовские. Морок поднял тяжёлые брови и взглянул на гостей круглыми прозрачными глазами.
 
- Берюля, - вполголоса молвила Морана прежде, чем отец её речь завёл - за троном заслон погреба дворцового, можешь пока там покопаться.
 
Хоть знала она, что разговор их чертёнок всё равно подслушает, но не хотелось ей при нём такую речь вести. А Берюля с радостью отправился рыскать в погребе, да так, что Морок ничего и не заметил.
 
- Здравствуй, дочь моя. - сказал он Маре - С чем пожаловала ты сегодня?
 
- Беда пришла ко мне, отец. - тихо ответила она - Крови много пролилось, буйных голов много полетело...
 
- Так чего же ты ждёшь? - спокойно сказал он - Иди, да останавливай беду. У тебя ж на то и богатырь есть.
 
- Но, отец... - залепетала Марена - Кабы я знала, что за беда...
 
- У тебя всё начертано на посохе! - уж грозно молвил Морок - Я ж для чего тебе его дал?
 
- Разве не чтобы нити жизней рвать? - удивилась она - Я ж... Не училась... Не знаю я, что начертано на нём.
 
Морок хлопнул себя костьми руки по лысому челу и понурил голову.
 
- Моя дочь... - причитал он - За тысячу веков не могла грамоте обучиться. Что за глупая девчонка. Высечь такую надобно...
 
- Прекрати отец. - гневно зашипела Морана - Я уж не дитя, чтоб говорил ты так со мной.
 
Но Морок живо встал со своего трона и показал костяным пальцем в угол палаты.
 
- За стол! - крикнул он - И посох положи перед собой!
 
В углу стоял длинный стол со скамьёй. Морана, нахмурившись, глянула в ту сторону, да тихо проворчала:
 
- Слушаю, батюшка.
 
Села она за стол и положила на него посох. Отец принялся быстро расхаживать перед ней, заложив руки за спину.
 
- Запоминай мою науку. - твёрдо говорил он - Знак из трёх зарубин, что на одной из граней, под самым верхом посоха, означает страдания и смерть.
 
- Тебе б его на лбу вырезать. - огрызнулась Мара.
 
Морок тут же ударил костью по столу.
 
- Не отвлекайся, негодная! - крикнул он - Знак, что под ним, из двух зарубин, да двух дырок, это камень. Коль расположены они на одной черте, то это мёртвые, что в камень обращены. Ты понимаешь, о чём я толкую?
 
Она вздохнула и тихо промолвила:
 
- Пращуры, что ли?
 
- Да! Это пращуры. На другой же грани видишь ты три дырки поверх черты и три под ней. - Морана вертела в руках посох, выискивая нужные знаки - Это кровь, раны, тлен. Запомнила? - та молча кивнула - Добро. Под ним знак птицы. Это...
 
- Ты скажи уже, что за напасть мне грозит из-за крови той? - не выдержала Мара.
 
Морок остановился. Вновь ударил он себя рукою по челу.
 
- Где же розги? - бормотал он - Где же розги... А, вот!
 
Отбежал он в угол, где метла стояла. Вырвал он прут из той метлы и вернулся к Маре.
 
- Ну, подставляй свою жопу! - прокричал он.
 
- Довольно! - вскрикнула Морана, вставши со скамьи - Не до того мне ныне, чтоб измывательства твои сносить! Молви, окаянный, что на посохе начертано!
 
- Сядь! - громыхнул Морок так, что даже у Берюли в погребе в ушах загудело.
 
Неторопливо села на скамью Морана, гневно прошептав:
 
- Ну, змей...
 
- Так вот, - невозмутимо продолжал отец - знак под ним означает землю матушку. Живую, не твою. Теперь поверни посох на себя ещё на одну грань. - дочь подчинилась - Там знак, означающий отказ.
 
- Отказ? - переспросила Мара с раздражением.
 
- Отказ. Отречение. Уход. Земля уходит из под ног, знаешь ты слова такие?
 
Мара не ответила, эти слова знает каждый.
 
- А что означает оно, знаешь?
 
Вот этого она не знала, но снова ничего не ответила.
 
- Значит сейчас узнаешь. Попробуй-ка прочесть те знаки, что ты сейчас познала.
 
Морана принялась вертеть в руках посох. Поняла она не много, а сложить эти знаки в нечто ясное и вовсе не могла.
 
- Страданья, смерть, камень... Пращуры... - начала она - Кровь, земля, отречение... Что всё это значит?
 
- Об этом я поведаю после. А сейчас взгляни и на другие знаки, найди средь них те, что познала.
 
И стала Марена осматривать свой посох с верхушки до конца, встречая взглядом известные ей знаки.
 
- Кровь, смерть... Камень... Земля. Нет, не земля, тут ещё один рубец.
 
- Рубец означает другую землю. - теперь он показывал костяным пальцем на знаки - Другая земля это где боги обитают.
 
- Так боги же на нашей земле обитают? - не поняла Морана - На живой матушке земле.
 
- Да. - ответил Морок - И земля эта вовсе не другая, как сперва я сказал. Это та же матушка земля, но ты можешь для себя её повернуть. Повернуть так, что воочию увидишь ты богов, говорить сможешь с глазу на глаз и с камнями, и с лесами, и с морями, и с горами, и с облаками. Будут они подобны людям.
 
- Кошмааар... - простонала Мара, закатив глаза. Стало ясно ей, что не вразумит она всю эту жуткую науку.
 
- Это тебе и ни к чему. - успокоил её отец - Тебе-то надобно иначе землю повернуть, чтоб пращуров повстречать.
 
- Они мне будут сильно рады. - кивнула Мара, уж совсем пригорюнившись.
 
- И мне не ведомо, что будешь с ними делать ты, чтоб от земли не ушли они. Ведь твоими же стараниями столько крови на землю пролилось.
 
- То, что я во всём повинна, мне уже ведомо. - со злобой молвила Морана - Но как мне землю-то вертеть?
 
- Вот этот знак - сказал отец, показав сухим пальцем на посох - значит хозяина. А вот этот - другой знак был соединён чертой с первым - я.
 
- Ты? - не поняла Морана.
 
- Нет, я. То есть посох. Они означают хозяина посоха, то есть тебя. - теперь же Морок и сам сел на скамью рядом с дочерью - Дальше знаки показывают, как можешь ты землю повернуть.
 
Теперь уже спокойно, без обидной брани, без глумлений отец рассказывал дочери про прочие знаки. Она его почтенно слушала и внимала словам его до самого захода солнца.
 
___________________________________
 
Тем временем Берюля ворошил добро в погребе дворца. Были там мешки, да бочки, всё это видел он не раз. Только в этих мешках была уж не картошка, а коренья каких-то трав, цветы засохшие, да не увядшие, ветки какие-то с шипами... Открыл он бочку, а там в болотной воде жабы плавают. Увидел он лестницу неподалёку, она стояла у доски, прибитой высоко к стене. Так высоко, что нельзя было увидеть, что на ней лежит. А что-то ведь точно лежало, он это нутром чуял. Залез он на лесницу и увидел на доске ларец стальной, цепями скованный, да на замок закрытый. Не было для него замка, чтоб не раскрыл он. Достал он из кармана иглу, стал ковырять ею замок. Долго ковырял он, замок-то с секретами оказался. Покуда разгадывал он секреты эти, сверху, над головой его, послышался громогласный возглас:
 
- Сядь!
 
И упал Берюля с лестницы прямо в открытую бочку с жабами. Всё бы ничего, он любил жаб, да вот как назло выронил он в бочке иглу свою. Пришлось ему несколько раз нырять на самое дно бочки, чтобы отыскать свою иглу на ощупь, ил в воде был такой густой, что даже нечисти ничего не было видно. Пока нырял, выронил он ещё и кумира Макоши и жабы принялись прямо на его спине любви придаваться. Кумира он нашёл быстро, а иглу ещё долго искал.
 
Как нашёл, выбрался он из бочки. Чтобы жаб успокоить (уж больно громко они урчали), сыграл он им на дудке колыбельную. Недолго он играл, жабы быстро засыпают. Затем снова залез по лестнице и принялся с замком на цепях возиться. Так возился он до самого утра... И под утро всё ж раскрыл ларец. А в нём оказался короткий, но небывалой красоты меч в таких же красивых ножнах. Подивился Берюля, поиграл он мечом, так он в добавок и лёгкий оказался, как пушинка. Рукоять его была из чистого золота, на ней жар птица была высечена, волки лютые, да черепа, средь которых лик самого Морока сиял.
 
Тут сверху послышался голос Мораны:
 
- Берюля, за мной! Мы уходим!
 
Только тут вразумил Берюля, ведь не унести ему этот меч с собой! Не спрятать его ни в за пояс, ни в карман. Тогда кликнул он Моране:
 
- Я в бочку упал, вылезти не могу. Помоги мне!
 
Послышались быстрые шаги, открылась заслонка погреба. Спустилась в него Морана, ворча при том:
 
- Что один, что другой, ни от кого мне покоя нет.
 
А как спустилась, увидела она у ног своих Берюлю с мечом в руках. Он показывал его Марене и заискивающе на неё глядел. Встала она на месте и поглядела на меч задумчиво.
 
- Кладенец. - промолвила она тихим шёпотом - Тебе отец голову оторвёт.
 
Берюля смотрел на неё с надеждой. Не желал он оставлять здесь найденную диковинку, уж больно долго он с замком возился. Да и не зря возился ведь. Морана с тоской вздохнула.
 
- Лучше пусть мне оторвёт тогда. - сказала она, забрав у него меч и спрятав под свою одежду.
 
Вылезли они из погреба, покуда Морок забылся, играя со своими бусинами. Откланялась ему Морана и покинула его владения.
 
_________________________________
 
Конец восьмой главы.