Ах, какие ножки!

Таня со всей силы давила на кнопку звонка и не отпускала ее, пока Соня Ивановна не открыла дверь. - «Мама, мама, я человека убила!», - закричала она с порога, и круглые от ужаса и возбуждения глаза молили мать исправить ситуацию. Татьяна была в таком волнении и отчаянии, что казалось, сейчас лишится чувств. Соня Ивановна спокойно, будто для ее дочери убивать, было обыденным явлением, сказала: - «Спокойно. Говори толком, что случилась?»
 
- «Мама, я шла, а он меня сзади за ноги схватил, и я машинально его ударила по голове. Он там лежит, мама, пойдем скорее, ему нужна помощь». На удивление Соня Ивановна не засуетилась и опять спросила: - «Дышит?». - «Да, когда я над ним наклонилась, он сказал: - «Ах, какие ножки!, – а потом он взялся за голову и сказал, - «Ох, девушка». Ну, раз говорит: «Ах, какие ножки!», - жить будет, так что не тревожься». – «Мамочка, пойдем, а вдруг он умрет». – «Такие не умирают, но девушек без разрешения за ноги больше трогать не будет».
 
Виктор Петрович, возвращаясь с работы, проталкивался к двери вагона электропоезда, в метро было полно народу. Нос в нос он столкнулся с одноклассником Игорем. Игорь подобрел, заметно выступал животик, и как всегда балагурил. - «О-о-о! Сколько лет, сколько зим!» - смеялся Игорь, хлопал друга по плечам и вытаскивал из толчеи, - «А ты возмужал брат, а то был тощий, длинный, белобрысый, мы тебя глистом дразнили, чай начальником работаешь». Зашли в кафе, обмыли встречу, вспомнили школу, вспомнили, как удирали с занятий.
 
- «Вот глупые были! Нет, чтоб учиться, так все себя показывали, - говорил Виктор Петрович, - я сейчас, своему олуху говорю - учись, так нет же, тоже с уроков сбегает». - «Помнишь, как ты стоял на шухере, а я, Сонька, Галка и Колька, когда все ушли на физкультуру, повыкручивали в классе все лампочки и стряхнули нити накаливания. Тогда все подумали, что замыкание, и всех домой отпустили». - «А потом, когда разобрались, всех нас на линейке выставили?»
 
- «Да-а-а, выкручивали Колька и Сонька, а стряхивала и проверяла на свет вольфрамовую нить Галка. Где она сейчас?» - «Галка работала надзирателем , а сейчас майор милиции». – «А Колька?» - «Колька – в тюрьме». - «Да, координально разбросала жизнь». Виктору очень хотелось спросить про Соньку, но не спросил. Он как сейчас помнил тот ноябрьский вечер, когда только начало смеркать и все ушли на физкультуру. Пятеро прогульщиков встретились в пустом классе. Галке пришла мысль выкрутить и стряхнуть все лампочки в классе. - «Стемнеет, отпустят домой», - сказала она.
 
Виктора поставили на шухер и, разбившись по парам, занялись работой. Колька и Сонька выкручивали лампочки. Сонька – жуткий верхолаз, выкручивала лампочки и передавала их Игорю. Игорь их страхивал и передавал обратно Соньке, при этом под маркой того, что он ее страхует держал ее за ноги. Витька не мог ответсти от них глаз, как он тогда ненавидел Игоря и как хотел быть на его месте. А Сонька смеялась и перепригивала с парты на парту, как стрекоза. Игорь смотрел на нее влюбленными глазами и, смеясь, следовал за ней, как паук протягивая лапы.
 
Сколько раз после этого, он подрался с Игорем, трудно перечесть. Считали, что они не сошлись характером. Но истинной причиной его драк с Игорем было то, что он не мог ему простить его рук на Сонькиных ножках. Виктор никому об этом не говорил, Игорь тоже не догадывался об его отчаянии. Подойти к Соньке Виктор так и не решился, но забыть не смог. Потом дом, работа, рутина. Но встреча с Игорем качнула память и образ Соньки вновь всплыл. Сколько раз в его голове всплывала эта сцена?
 
- «Интересно, сейчас школьники выкручивают лампочки в классе, чтобы сорвать урок?, - подумал Виктор Петрович, - надо спросить у сына». Он шел по темной улице, пятиэтажные хрущевки тяжело нивисали над тратуарами, желтые фонари горели через один, под окнами домов в кустарнике поселилась кромешная темнота, отчего улица казалась еще более пустой и темной. Слышен был отдаленный гул, напоминающий вулкан - на автозаводе выпускали лишнее тепло в атмосферу. Улица была совершенно пуста.
 
Это подталкивало Виктора Петровича запеть назойливо вертевшуюся на языке песню из к/ф "Бриллиантовая рука» и он замурлыкал себе под нос: - «А фонари с глазами жёлтыми нас вели сквозь туман...». Возможно через какое-то время он бы запел в полный голос, но его внимание переключилось на вновь возникший звук. Цок-цок, цок-цок... - отбивали по асфальту ритм молоточки металлических набоек, и звон эхом отдавался от домов, засыпающей улицы. Виктор Петрович остановился: «Походка как у Соньки», - ему хотелось хоть на немного вернуться в прошлое.
 
Из ворот школы на улицу вышла девушка, чем-то напоминающая Соню. На ней была короткая юбка, колготки с ликрой обтягивалии ее ножки. Она шла совершенно спокойно, не обращая на него внимания. Похоже, ее мысли были далеко. Удивительно упругая и легкая походка, казалось, что ноги просто касаются земли, чтобы отбивать ритм музыки металлическими набойками, а сама девушка была юной, легкой и просто летела над землей. Когда девушка поровнялась с ним, резанула шальная мысль: - «Эх, вспомним молодость!»
 
Под воздействием воспоминаний и в пьяном азарте, он наклонился и провел руками по стройным фигурным ножкам. После этого он пучувствовал молнееносный удар чугунного молота по голове, из глаз посыпались искры, и он провалился в темноту. Когда он открыл глаза, на него смотрели широко открытые, встревоженные Сонькины глаза, и ее голос справшивал: - «Мужчина, что с Вами? Очнитесь. Боже, что я наделала. Не двигайтесь, я побегу за помощью». И девушка побежала в темноту. - «Вот померещелось», - подумал Виктор Петрович.
 
- «Это же надо было столько выпить, чтоб Соньку увидеть», -пронеслось в голове. Голова гудела, показывая, что не совсем померещилось. Он очнулся окончательно. Выпитое выветрилось за секунду: - «Что я натворил?» Немного мутило. Вспоминалось с трудом. - «Болван, идиот, девушку напугал. Захотелось молодость вспомнить! Сейчас в милиции вспомнишь, с Колькой вместе. Разлегся тут, надо быстрее сматывать удочки». И Виктор Петрович, поднявшись и пошатываясь, легкой трусцой, пустился наутек с места преступления. «Как завтра на работу идти, глаза похоже заплывают. Вот натворил, так натворил», - укорял и ругал себя Виктор Петрович.
 
Соня Ивановна терпеть не могла силовые виды спорта. - «Это для мужчин, - говорила она дочке, – Женщина должна быть женственной». Таня тайно записалась в секцию эквандо-до. Только перед отъездом на соревнования она призналась матери. Та была категорически против, даже не поддалась на уговори тренера. Только классной руководительнице удалось ее уговорить отпустить Таню на кубок мира в Венгрию. - «Смотри там, - говорила Соня Ивановна, - чтоб нос не свернули или брось не рассекли. Мне твое место не нужно. Не для девушки этот вид спорта».
 
Занятия Таню преобразили, она стала более собранной, лучше учиться. Тренировки она любила и отдавалась любимому спорту с удовольствием. Тело стало крепким, мышцы стали железными, и вот навыки пригодились. Зная силу и ловкость дочери, мать уже не так волновалась, когда та вечером возвращалась с тренировки. Хотя каждый раз предупреждала: - «С хулиганами в схватку не вступать, а громко кричать и быстро бежать. Вот твой девиз по дороге домой». А тут Таня ослушалась, и дала сдачи обидчику. Но Соня Ивановна поддержала:- «Правильно поступила».
 
- «Мамочка, пойдем скорее, а вдруг он умрет»,- просила Таня. - «Да не умрет он,- сказала Соня Ивановна, - Он давно уже сбежал». И действительно, Соня Ивановна и Таня были на месте происшествия через 7 минут, преступника там не было. Виктор Петрович торопился домой, держась за гудящую голову, как обухом ударили, ничего себе сила. - «Получил по заслугам, и чего черт дернул, погладить эти ножки. Но ножки точно как у Соньки. И надо же такое сходство», - голова жутко болела,- надо будет лед приложить». И все таки где-то внутри, было приятное чувство. Ножки были точь-в -точь как у Соньки, а он всю жизнь мечтал их коснуться.