Перстень судьбы15

Очередная ночь стала страшным испытанием для Бориса. Он шел по улице какого-то средневекового города. Царила темнота и он ничего не видел кроме этой темноты, но слышал стоны, предсмертные вопли, хруст разгрызаемых костей и бульканье высасываемой крови. Изредка мелькали какие-то призрачные тени. Смерть и опустошение царили вокруг.

Вдруг он увидел бежавшую ему навстречу черную собаку с горящими глазами. Сейчас, сейчас она бросится на него. Он застыл в ужасе, не зная, что делать и в последний миг слева от него открылась дверь и он увидел коридор с зыбким желтоватым светом. Он бросился туда, и дверь за ним захлопнулась. Ничего не оставалось, как идти вперед. Коридор привел его в просторный зал, стены были выложены из черных камней высокий потолок терялся в темноте. Посреди зала была кровать, на которой кто-то возлежал. Что-то толкало его к кровати. Он подошел вплотную и увидел прекрасную обнаженную девушку с пышными золотистыми волосами. Откуда-то лился яркий свет, освещающий только девушку, возлежащую на белоснежных простынях. Она открыла глаза и он увидел, что они большие, голубого цвета. Она поманила его и едва он оказался на кровати, вскочила, обхватила его ногами и руками и заглянула ему в глаза.

– Узнаешь?! – спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
– Не узнаешь! – печально произнесла девушка.

И стала стремительно меняться. Золотистые волосы стали чернеть, сплетаться в косы и вдруг он обнаружил, что это не косы, а змеи, которые непрерывно шипели, высосывая раздвоенные языки. Глаза были уже не голубыми, а кроваво-красными. В сочетании с мертвой белизной лица эти неподвижные и бездумные кроваво-красные глаза вызывали ужас.
– А теперь? – спросила девушка.
– Ира, Ирина, – прошептал он.
Она захохотала, оттолкнула его и взмыла в воздух и застыла неподвижно в метре от него, только змеи-косы шипели и извивались.

– Я же тебе говорила, что мы снова встретимся. Это не я тебе снюсь. Это тебе снится то, что ты не желаешь видеть в жизни, от чего ты прячешься будучи в сознании, но во сне ты несвободен. И тебе каждую ночь будет сниться тот ужас, который ты привносишь в жизнь.
Она еще что-то говорила, но он уже не слышал, в ужасе от того, что происходила вокруг. А вокруг бурлила кровь, она затопила всю залу и поднималась все выше и выше. Он взглянул на Ирину, с нее тоже стекала горячая кровь.

Ужас пронзил Бориса, каждую клеточку его плоти. Он закричал и проснулся. Не проснись он, то сошел бы с ума. Он был весь покрыт липким потом, тяжело дышал и по-прежнему был во власти только что испытанного ужаса.
Ему вспомнился утренний разговор с Лилей, с чего это она заговорила о том, что ему снятся кошмары. Повинуясь безотчетному чувству, он направился в ее спальню.

Лиля ждала, что он так поступит, поскольку все эти кошмары были ее изобретением. Толстый ковер скрывал звуки. Борис двигался неслышно, но она услышала. В последнее время ее слух обострился. Еще мгновение он войдет. Она настроилась на частоту его мозга и прервала нервные импульсы, идущие к его рукам. Он попытался взяться за ручку двери, чтобы открыть ее, но правая рука его не слушалась. Тогда он решил проделать эту нехитрую операцию левой рукой – результат был тот же. Некоторое время он стоял с недоумением глядя на свои руки. Все происходящее было слишком невероятным. Затем повернулся и направился к себе. И тут же руки его стали послушными. Тут он развернулся, но у дверей ее спальни руки вновь отказали ему.

Он слышал о таких фактах, что бывает случаи, когда в мозгу возникает некая преграда, блокируя мышцы, но чтобы это произошло с ним?! Во всем этом нужно было разобраться. Немедленно разобраться. Что ж, он дождется утра, чтобы внести ясность.
Остаток ночи Борис провел без сна. Лишь коротко вздремнул перед рассветом. Когда он утром вошел в столовую, взбодриться черным кофе, Лиля была в столовой. Он сразу же понял, что она поджидала его.
– Снова кошмары?! – сказала она, даже не взглянув на него. – Садись, налью тебе кофе. Чуть взбодришься.

Ничего не понимая, но предчувствуя, что Лиля что-то затевает, Борис сел. Она налила ему крепкого черного кофе.
Ее мучило сознание, что человек, сидящий с ней за одним столом, абсолютно ей чужд. Она все вглядывался и вглядывался в ее лицо, ожидая, что вспыхнет узнавание, проснется давно дремлющая память о чем-то сообща пережитом, но тщетно. Ее терзали печаль и смущение. Когда-то они были близки. Когда-то, а теперь абсолютно чужи. Как она могла так ошибиться? Как?

– Ты уже понял, что причина твоих кошмаров – это я, – перешла к сути Лиля. – Я могу причинить тебе боль. Я могу сделать так, чтобы твое сердце разорвалось от ужасов, которые я тебе покажу. Эти галлюцинации будут преследовать тебя не только во сне, но и наяву.

– Как ты это делаешь? – почему-то сразу поверил ей Борис, вспомнив, как ему отказали повиноваться руки у дверей ее спальни.
– Я стала ведьмой, жизнь с тобой меня сделала ведьмой.
И привела доказательство. Борис почувствовал, как руки отказали ему служить, он выронил чашку с горячим кофе и обжег колени. По брюкам расплылось коричневое пятно, которое вдруг обрело форму некоего зубастого вещества, состоящего только из головы, с многочисленными острыми зубами и красными глазами. Существо взвилось в воздух и взглянула ему в глаза. Борис ощутил влажное дыхание, полное зловония. Его затошнило. Мгновение и все исчезло, осталась только обжигающая боль и коричневое пятно на брюках.

– Чего ты хочешь?! – прохрипел он.
– От тебя ничего. Я и Анечка навсегда исчезаем из твоей жизни. Это все, чего я хочу.
Борис вскочил и ничего не говоря вышел из столовой. Он осознал, что она победила, но не мог примириться с этим.