Как мать украла детство ( часть первая)

Написать об этом я собиралась уже давно. История не только очень давняя, но и длинная. Пожалуй, длиною с мою жизнь.

Когда-то я была довольно близка с героями, и мы виделись буквально каждую неделю. Потом наши дороги разошлись. Я уехала из родного провинциального городка и приезжала туда лишь сначала на каникулы, а потом в отпуск. С героями моего сегодняшнего рассказа не виделась годами, а может быть и десятилетиями. Они жили своей жизнью, я своей. И мы жили довольно далеко друг от друга. Знаете когда, почти всегда, встречаются не очень близкие родственники? Ну да, на похоронах.
Год назад, на похоронах моей мамы я встретилась с героями моего рассказа. Задумалась над их судьбой, а сейчас вот все-таки решилась написать. И хотя описываемые события выходят иногда за рамки человеческого понимания, я попробую писать, не выражая особых эмоций, чтобы не засорять моими эмоциями рассказ. Итак, факты.

Семьи наши были очень близки. Мы родственники. Обе мои кузины, одна на год старше, а другая на год младше меня, были еще и моими подругами. Они приходили к нам каждую неделю мыться, потому что у нас в благоустроенной квартире была ванна, а они жили в казарме. Рядом с казармой стояли сарайчики. Мой дядя в своем держал кроликов. Когда готовили кролика, нас звали в гости.

Считалось, что в казарме жить плохо. Я это понимала из разговоров взрослых, но у самой у меня было на этот счет особое мнение. Конечно, взрослые многого не понимают. Например: они говорят, что в одной комнате семье из четырех человек жить тесно. Ну да, тесно, зато как интересно! Прямо над дверью в комнате были сооружены полати! Вы могли бы представить себе полати в трехкомнатной благоустроенной квартире? Вот, то-то и оно! На полати можно было забраться по самодельной лестнице. Там наверху, спали мои кузины. Внизу места хватало только для кровати родителей, стола, комода и узкого шкафа для одежды.

Проживание в одной комнате имеет неоспоримые преимущества. Когда дядя спал, после ночной смены или, наоборот, перед работой. Девчонок выпроваживали за дверь, и они могли носиться по длинным коридорам казармы.

Я не знаю, почему этот дом назывался казармой. Сейчас мне кажется, слово барак к нему подходит больше, но тогда у нас такие дома так и называли. Дом этот был одноэтажный и построен в форме креста. Два длинных коридора, испещренные дверями комнат, пересекались под прямым углом. На месте пересечения была общая, одна на всех, кухня с огромной плитой. Плиту топили дровами с самого утра до позднего вечера. По стенам кухни стояли скамейки. Некоторые приходили на кухню не только варить, сколько "поболтать с бабами". Мне категорически запрещалось сидеть на кухне и слушать разговоры. Но пробегать по кухне мне все, же удавалось, и я слышала много незнакомых мне раньше слов. Ничего страшного, рано или поздно, мы все их узнаем. И еще у себя во дворе я хвасталась знакомством с казармскими, казармских боялись.

Я взрослела и стала понимать, что моя мама не любит жену своего брата. Больше того, она ее ненавидела и считала, что та дяде испортила жизнь. Жена у дяди почти никогда не работала. Вернее она работала, то тут, то там и нигде подолгу не задерживалась. Дядя работал на мартене, в "горячем цеху" и получал довольно хорошо. Гораздо больше моих родителей медиков. Но у нас дома всегда была еда, а у них нет. Это всегда возмущало мою маму. Она старалась накормить брата горячим. Суп у нас варили каждый день. Не всегда с мясом, но варили. Дядя ел всегда с удовольствием и говорил, что вот хорошо, что у него сестренка есть - накормит.

Жена дяди приходила к нам и одна, когда муж бывал на работе, а дочки в школе. Она заходила, просила напоить ее чаем. Рассказывала, что наелась селедки и хочет пить. Мама, если была дома, чаем ее поила, но потом обычно ругала тетку и передразнивала ее.
- Я встаалааа, за селееедочкоой схооодииила, таак наеелаась...

Хочу сразу сказать, что тетка была, пожалуй, единственным человеком, к которому моя мама испытывала подобные чувства.
Мама была очень терпимой к людям, к их недостаткам. Учила терпению и меня, но вот по отношению к жене брата терпения ее не хватало.

Мне было около десяти лет, когда в семье моего дяди родился сын. Странно, что я совершенно не помню беременную тетку. Или я не замечала? Не помню. Рождение малыша я восприняла как событие очень радостное и веселое. Теперь мытье в нашей квартире стало еще более частым.

Я была самая младшая в нашей семье, младенцев видела только издалека, а тут лежит, маленький, живой! Жалко, вот только мне на одеяло написал...

Мальчику было 7 месяцев, когда он заболел.
Мама ворчала, ругала тетку: " Небось опять селедки наелась, вот и запоносил малыш".

Отец мой работал в детской поликлинике. Поликлиника занимала лишь часть огромного здания, другая часть была детской больницей. Именно там и лежала тетка с малышом. Городок наш небольшой, а уж то, что в больнице лежит родственница отца, знали все его коллеги.

Отец приходил с работы мрачный. Из его разговоров с мамой я понимала, что он этой родственницы стесняется, а она устраивает в больнице скандалы. Обстановка накалялась. Тетка ругала всех и все подряд. Врачи к ней придирались, из инфекционного отделения она выходить не имела права, больничная еда ей была не по вкусу, и вообще ей было скучно.

Ситуация закончилась самым неожиданным образом. Однажды, придя с работы, отец сообщил, что тетка оставила маленького сына в больнице, а сама сбежала. Дома ее тоже не было. Она зашла домой, собрала свои вещи и исчезла.

Ее искали, безрезультатно. Мальчик остался в больнице. А когда его выписали из больницы, то его старшая сестра взвалила на себя роль мамы. Ей было двенадцать лет. Мальчика отдали в ясли на круглосуточный режим. Брали домой на воскресенье. Теперь моим кузинам было не до игр.

Помню, как моя мама предлагала взять мальчика к нам. Но мой отец восторга от этой идеи не испытывал, да и дядя не хотел.
Интересно, что младшая кузина не испытывала большой ответственности и могла при случае удрать побегать. А вот старшей, ей досталось все сполна. Она была девочкой крупной и немного полноватой, но в свои двенадцать лет на маму все равно не тянула. Хотя тянуть приходилось. Она ходила в школу, после школы забегала в ясли, приносила домой грязные штанишки и кофточки брата, стирала их у себя в комнате, гладила высохшее и складывала в сумку, чтобы завтра отнести чистое и забрать грязное. Моя мама часто помогала и брала стирку на себя. Но у мамы была своя семья шесть человек и она работала. В субботу малыша забирали из яселек, у нас устраивался банный день. Мама учила кузину варить и стряпать. Я тоже училась, но просто за компанию, ведь готовить еду самой у меня никакой необходимости не было. А у кузины не стало детства. С уходом матери в семье наших родственников стало чаще пахнуть супом. Так они и жили.