Какие они, наши учителя?

Почитала на нашем сайте про несправедливое отношение преподавателей к ученикам и решила написать о том, что было у меня.
 
В силу того, что моим родителям пришлось много переезжать, мне часто нужно было менять школы и классы, учителей и одноклассников. И каждый раз, когда приходилось снова идти в свой новый класс, все мы переживали, каким он будет, как меня встретят, какими будут учителя.
 
Учителя были разные – было много хороших, о которых я до сих пор вспоминаю с теплотой в душе, а были и те (к счастью, их было намного меньше), которых и учителями-то назвать сложно.
 
Одна из историй о такой вот горе-учительнице уже есть в моем рассказе «Андрей» – наша классная, по просьбе матери Андрея, договорившись с одной девочкой, получила магнитофонную запись с разговором о моем отношении к нему. Я тогда была еще сущим ребенком, чтобы могла представить себе такую подлость, тем более от взрослых людей.
 
Эта учительница оценивала наши знания по размерам и количеству преподносимых родителями подарков (особенно она любила норки и модный тогда хрусталь). На мне (ведь мои родители не считали нужным это делать) она отыгралась, когда речь зашла о золотой медали – ее получили те самые дарители норок (их было двое). Я не получила, хотя по всем параметрам должна была, что, впрочем, не помешало мне сдать все экзамены на отлично и поступить в институт.
 
Уже учась в институте, мне пришлось «воевать» с нашей «чертежницей». Она все время ко всем придиралась, всем занижала оценки и лишь единицы – ее любимчики, получали у нее четверки. Пятерку получить было вообще чем-то из области фантастики.
 
И вот однажды, когда она заставила меня, что называется, на сорок пятый раз переделывать чертеж, она имела неосторожность начеркать на нем своей новой ручкой – гелевой, неповторимого цвета. Тогда такие ручки были огромной редкостью, ей только что привезли ее откуда-то из-за границы и она страшно гордилась ею, расчеркивая направо и налево наши бедные чертежи.
 
В огромном недоумении я переделала чертеж, хотя такой вариант у меня уже ранее представлялся и был тоже отвергнут, и принесла его на очередное занятие.
 
Что бы вы думали? Результат – на всю группу было озвучено полное негодование о моей тупости, снова все перечеркнуто с требованием заново переделать, на этот раз именно так, как было на том самом чертеже – с уже новой ручкой.
 
И вот тут я возмутилась не на шутку – стала ей доказывать, что уже все эти варианты мною были сделаны. Она к моей тупости тут же добавила, что я еще и врунья, на что я ей буквально воткнула в нос ее гелевые черканья на моем предыдущем чертеже. Надо сказать, что до этого она всегда все отвергала, говоря, что не могла нам такого сказать или сделать, что это мы ничего не понимаем и т.д. И мы не могли доказать – спорить с ней было бесполезно.
 
Здесь она тоже было открыла рот и начала вопеть, что не могла... Но я ткнула пальцем в гель на чертеже и в ее ручку и очень даже приветливым голосом спросила:  «А кто же тогда мог вашей ручкой в моем чертеже все это исправить, если не вы?» Мне терять уже было нечего и я сказала, что если это не так, придется пойти разбираться дальше.
 
Группа напряженно молчала, ожидая развязки.
Ну что ей оставалось делать? Как говорится, факты не просто налицо, а еще и перед группой свидетелей. Ей пришлось поставить мне четверку за этот чертеж, но за сессию все равно красовалась тройка. Что ж, чужая упертость – это патология, что называется, тяжелый случай.
 
Потом это коснулось уже нашего сына и в школе, и в университете, где он не дотянул до красного диплома, потому что т.н. историк выставил тройку и не захотел дать возможность исправить. Причем, этот преподаватель попагандировал учение Гитлера и не терпел никакого несогласия по этому вопросу. А времена были такие, что доказать кому-то что-то было крайне сложно.
 
К тому же перед этим я уже нажила себе язву, когда вступилась за сына в лицее перед учительницей русского и литературы. Причем история получилась очень интересная – смеяться только некому было в тот момент.
 
Пришла к ним в лицей новая учительница, я бы сказала, с неадекватным восприятием видения рассуждений и мыслей своих учеников. Многим она тогда кровь попортила и аттестаты соответственно. Требования у нее были очень странные, а вот оценки все стандартные – двойки и тройки.
 
Сын у нас всегда учился на «хорошо» и «отлично», причем, мы в этот процесс никогда не вмешивались, лишь по его просьбе – когда что-то надо помочь. А тут приносит за сочинения одну двойку, за ней – вторую.
 
Я, как человек, всю жизнь имеющий в этой области лишь отличные отметки, решила вмешаться и написала ему сочинение, причем с учетом всех требований этой учительницы. Результат – снова двойка. Первая моя реакция была – я смеялась и не могла поверить – ведь это была моя первая двойка по литературе. При том было совершенно очевидно –  незаслуженная!
 
Недолго думая, обратилась на кафедру филологии при пед. институте, чтобы они объективно оценили это сочинение. Оценивали несколько преподавателей – все поставили, как и следовало ожидать, пятерки, написали свои отзывы.
 
Я пошла с этими оценками и отзывами к этой учительнице. Разговаривать с ней было бесполезно – человек слышит только саму себя. Пошла выше – ее заставили исправить оценку, но в итоге она все же выставила тройку в аттестат и благополучно ушла в декрет. Дальше спорить было не с кем.
 
Наш сын, несмотря на эту тройку, сдал экзамены сразу на 3 факультета и везде был принят – дальше было его дело –  выбрать, куда ему больше хочется идти.

Вспомнила еще один случай, из-за которого сыну навсегда отбили любовь к математике. Поначалу, когда он учился в младших классах, все было в порядке – отличные отметки и даже предложение экстерном закончить один из классов и сразу перейти в следующий. Мы тогда отказались – я, вспомнив свои многочисленные вынужденные смены школ, не захотела повторять это на сыне и разлучать его с одноклассниками, к которым он уже успел привыкнуть.
 
И вот появилась у нас новая учительница по математике, которая просто напрочь сумела перечеркнуть хорошее отношение сына к этому предмету, вложенное предыдущей учительницей.
 
Она дала им какую-то стандартную схему, по которой они должны были, как в трафаретные рамки, вписывать те или иные значения. В результате решения задач превращались не в логические рассуждения, не в поиск решений, а в нечто, напоминающее написанное по шаблону сочинение, лишь цифры менялись. Стали появляться двойки, тройка была высшим балом. Всех учеников она называла тупыми дураками, нисколько не стесняясь этого.
 
Конечно, мы, как родители, не могли не отреагировать. Разговаривали с сыном, пытаясь понять, в чем проблема. В итоге я пошла в школу.
 
В это сложно, наверное, поверить, но без всякого преувеличения передо мной стоял явно психически больной человек. Мне ни разу не удалось встретиться с ней взглядом – ее глаза были вывернуты куда-то вбок и вверх (я даже не уверена в том, что она видела меня). Говорила она шепеляво, с каким-то пришепетыванием, проглатывая половину слов. Мои доводы и возражения отвергала напрочь, приводя свои «аргументы»:
 
- Я никогда не понимала математику и всегда имела двойку по ней, ну и что? Это же не помешало мне стать учителем математики. А дураками я их называю, потому что это так и есть.
 
Дождавшись конца года, мы вынуждены были перевести сына не просто в другой класс, а и в другую школу. И это тогда сделали не мы одни – школа почему-то совсем не держалась за своих учеников.
 
Перед поступлением в университет у нас была проблема лишь с математикой и мы наняли репетитора. Он позанимался с сыном. А потом сказал:
 
- Он все схватывает на лету и прекрасно умеет мыслить. Проблема лишь в одном – пропущен пласт некоторых знаний, а он почему-то не хочет поверить, что может это освоить. Видимо, это психологическая проблема, заложенная предыдущими учителями.
 
После всего этого для себя я сделала вывод: разговаривать и ждать понимания можно лишь от умного человека; от труса можно дождаться, что он хвост подожмет; а от дурака – одно и то же, что головой об стену биться – только лоб расшибешь, лишь себе дороже, а результат – та же тупая упертость.
Недаром есть поговорка «Если человек – дурак, то это – надолго». И не стоит спорить с дураками – лишь терять понапрасну время и силы, а разве они того стоят?
 
А детям просто надо объяснять, что люди  все разные. И  что взрослые тоже могут не только ошибаться, но и быть самодурами. И с этим ничего не поделаешь. Надо учить детей разбираться в людях и анализировать ситуации – им жить в этом мире и они сами должны уметь постоять за себя, не зарабатывая в этой борьбе массу комплексов своей неполноценности.