Как я училась водить

Еще девчонкой у меня было огромное желание научиться водить машину. По тем временам, когда машины в нашей стране водили, по крайней мере в большинстве своем, лишь мужчины, это было из области фантастики.
 
Первый мой опыт в столь грандиозном мероприятии осуществлялся на новенькой папиной машине «Москвич». Увы, он оказался плачевным для всех, в том числе и для машины – я умудрилась сжечь сцепление, даже не сдвинувшись с места ни на сантиметр.
 
А я-то уже представляла себя, сидящей за рулем, всю такую феерическую, уверенно управляющую  подвластным мне металлическим конем.
Этого самого коня папа потом долго ремонтировал, тем самым отбив у меня охоту снова его пытаться запрячь. Но желание мое не пропало, а лишь затаилось в дальнем уголке моей неугомонной души и ждало подходящего случая.
 
И вот он, этот случай, пришел в лице моего мужа и нашего с ним первого старенького мотоцикла. Правда, я с большой опаской относилась к такого рода технике, несмотря на то, что он был на трех, а не на двух колесах – все же, по моим меркам, одного колеса там явно недоставало.
 
Но что делать? Охота пуще неволи. Мы выехали за город. Муж остановился и, зная о моем страстном желании, предложил мне пересесть за руль, что я, несмотря на чувство страха, гложащее меня, быстренько и сделала.
Это была длинная проселочная дорога. На ней не было никого и ничего. За исключением одиноко стоящего вдоль дороги столба.
 
Как вы думаете, куда мог резво побежать мой конь? Правильно, именно к нему, родимому. Не прошло и минуты, как мы шустренько съехали в кювет и прямо ну о-о-очень рядом со столбом собрались было перевернуться.
Спасибо мужу – он крепко держал поводья, пардон, руль, и конь мирно улегся на его ноге. Так закончился второй мой печальный опыт.
 
Вы думаете, я передумала его продолжать? Ничего подобного. К мотоциклу, правда, моя страсть несколько поутихла, но я терпеливо ждала следующего подходящего случая.
И он тоже не заставил себя ждать. На этот раз это были «Жигули», тоже старенькие, но на них наконец-то я научилась водить. Ура!
Дальше была «Карина» – наша  по тем временам гордость. Ее я водила с особым удовольствием – никаких тебе сцеплений, только «но» и «тпру».
Прав у меня тогда еще не было, поэтому ездила я исключительно по проселочным дорогам на дачу.
 
И вот однажды, когда эту самую дорогу сильно развезло после проливного дождя, мы все так же ехали на дачу. И даже почти доехали – осталось лишь свернуть на нашу улочку.
 
А надо сказать, что этот поворот даже при сухой погоде был не очень хороший – во-первых, он был узкий, а во-вторых, прямо на нем возвышалась труба, через которую все машины осторожно переваливались. А прямо перед трубой была яма, на этот раз заполненная водой.
 
Конечно, я поняла, что дальше мне рисковать не стоит и предложила руль мужу. Но он, считая, что я должна сделать это сама, дабы не утратить уверенности в своих шоферских качествах, сказал: «Давай смелее, дави сначала на газ, чтобы...» «Я не могу, я боюсь» - уныло сказала я, с тоской глядя на это чудовище впереди в виде трубы, ямы и мокрой глины и всем своим существом осознавая, что мне его не одолеть. Но муж еще раз строго так сказал: «Давай! дави!».
 
И я надавила – как могла, изо всех сил. Машина рыкнула, дернулась в судорогах в яме, затем на трубе и, быстренько перепрыгнув  через то и через другое, рванула прямиком к забору и куда вы думаете еще? Конечно же, к очередному столбу.
 
Муж снова кричал «Дави...» и еще что-то, как потом выяснилось, «на газ», но вот концовки я уже как-то не слышала. Все произошло стремительно быстро, и машина, весело пересчитав своим бампером и боком штакетник чужой дачи, мордой уперлась в этот злосчастный столб и замерла в последней судороге.
Я в ужасе уставилась на произведение рук своих и молчала.
 
Молчали все. Потом муж тихо сказал: «Я же тебе кричал «дави!» Я тихонько пискнула в ответ: «А я что делала? я и давила». «Куда ты давила?» «Как куда? На газ!»
Все во мне воспротивилось – ведь сам же говорил «на газ». «Куда говорил, туда я и давила! И вообще, нечего было меня сюда заставлять ехать. Я же говорила тебе, что боюсь».
 
Тут мои бедные нервы окончательно сдали – от только что пережитого ужаса, от того, что случилось, и я громко разревелась, совсем как в детстве. Было ужасно обидно за все – за свои несбывшиеся надежды, за помятую в гармошку машину, за забор. И лишь один столб стоял как ему и полагается, – невозмутимо.
 
Сейчас, спустя годы и имея уже определенный водительский стаж, я наконец научилась чувствовать машину, а она в благодарность за это, как живое существо, ощущая каждое мое движение, отвечает мне тем же. И это такое  непередаваемое блаженство свободы от как будто слияния с ней, что трудно представить теперь, как раньше мы могли жить друг без друга. А еще – с какими «приключениями» я к этому шла.