Я тебя...прощаю.

Элка позвонила матери и в трубку пробормотала, будто запыхалась от бега:

-Мам, папе плохо.
-Что с ним? – голос у матери был немного грустный, ничего не обещающий. Вообще, когда звонила дочь, Нина Сергеевна начинала нервничать, ходить по комнате, заглядывая на себя в зеркало, словно удивляясь, что это ее Элка, дочь, взрослая дочь, которая с мужем Вадиком жила почти три года… а не крохотная рыжеволосая плакса , - что произошло?
-Мам, - Элка вздохнула, - ты же знаешь, что он уже неделю лежит с температурой. Врача вызвала, у него грипп, тот говорит. А так или нет, не могу сказать. Я уже дома перестала ночевать. Все у отца дежурю. Вадька ругается… Пойми меня, я не лошадь…
-Эл, но и ты меня пойми. У меня работа. Ремонт только что затеяла… Да, и в среду Виктор Петрович должен зайти. Нет, я, конечно, заеду к папе, но когда… дай подумать…
-Мам, вот эти твои «подумаю», «посмотрю», «обмозгую», «как смогу» сидят у меня в горле. Да, да, не обижайся! Но, когда дело касается папы, тебя нет… никогда! Ты с ним прожила 15 лет, могла бы это вспомнить! Это ни один день… И это не твой Виктор – однодневка… Мам, но мне все это слушать неприятно…
-Эл, не забывай, что он тебе не отец! – Нина Сергеевна мрачно продолжала, - твой отец погиб еще до твоего рождения… - Нина Сергеевна помолчала, слушая недовольные вздохи дочери, - Да, мы жили с Аркадием, но он меня не любил. Никогда… Мы не успели развестись. Я тянула, зачем, не знаю. Нет, нет, я поеду к нему, его нельзя оставлять одного… тут ты права, но Виктор Петрович… он…
-Мам, я не видела своего необыкновенного папу, который попал в авиакатастрофу - громко крикнула возмущенная Элка, - я знаю только Аркадия, и он добрый и хороший. Он читал мне книги, гулял со мной, интересовался моей учебой…Он, он… не этот твой козел Виктор!
-Эл! Что ты болтаешь? Ты хочешь меня обидеть.
-Я говорю, как думаю. У него, мам, семья, двое детей, он не разведен и не разведется… Ты сама это знаешь не хуже меня. Кто у него в понедельник? Блондинка? А во вторник шатенка? Ты по средам… Брюнетка…Мама, мне это противно. Как сама ты этого не поймешь.
-Эл, ты так молода, тебе во всем этом разобраться непросто. Это придет с возрастом… Ты вспомнишь, что я тебе говорила.
-Мам, я кладу трубку. Мне все ясно. Ты неисправима.

Нина Сергеевна застала мужа, лежащим на кровати в их общей спальне. Подумав об этом, она тут же поджала губы. Теперь она не их и не общая… Напротив него сидел один из сотрудников по бизнесу мужа, его друг Саша. Она хорошо помнила, как познакомилась с ними двумя на выставке в галерее, где у них проходил симпозиум. И они оба обратили на нее внимание. И оба пытались делать ей комплименты. В то время Нина Сергеевна уже была на третьем месяце беременности. Чувствовала себя отвратительно, ходила, как полотно, с белым лицом. В душе видела себя какой – то неуклюжей курицей.
Но Аркадий все ходил вокруг нее, провожал домой, продолжал встречать с работы, и Нина Сергеевна его видела повсюду – в галерее, на улице, у ее дома, - будто гвоздь, который вовремя забыли забить. Наверное, это и сподвигло ее на замужество. О своей беременности она сказала ему в первый же день, но он это воспринял с такой радостью, словно был отцом ребенка.

…Саша, увидев жену друга, подскочил к ней, кинулся целовать в щеки, говоря сквозь причмокивания:
-Нинок, ты здесь! Как я рад! Боже, как рад… - он отстранил ее чуть от себя и снова принялся целовать, теперь уже ее руки, подхватив за талию.

-Саша, Саша, - прошептала Нина Сергеевна, - да, вы с ума сошли, видно! Погодите. Аркадий как?
-Спит, спит.
-Идемте со мной на кухню пить чай, пусть он поспит.
Она перед уходом тронула ладонью лоб мужа и убрала спустившиеся с его ушей вьющиеся волосы.
-Ну, рассказывай, - проговорил Саша, скрестив руки на груди, - как живешь? Как галерея? Да, а вы, что же с Аркадием в разводе? Вот, не знал. Здесь Элка что-то говорила, я так и не понял.
Он говорил торопливо, проглатывая фразы, стараясь заинтересовать Нину Сергеевну, но она не повернувшись на его голос, продолжала заполнять чайник водой, потом поставила его кипятить, сказав через плечо:
-Мы с Аркадием не в разводе… Да, просто решили пожить врозь. Знаешь, это иногда идет на пользу.
-Не верю. Он же тебя обожает, - вспыхнул Саша, тронув за локоть Нину Сергеевна, - он надышаться на тебя не может.
_Ты делаешь очень поспешные выводы, - она присела у стола, захватив руками край скатерти, - у нас все было не очень хорошо. Да, дочь он любит, но меня…Так бывает.
-Ниночка, я точно знаю, что он тебе никогда не изменял. Никогда!
-Боже, боже… Саша, но разве обязательно нужна измена. Мы просто очень устали друг от друга. Устали и давно.
Она не могла сказать лучшему другу мужа, что последние годы они почти не разговаривали, если только речь не шла об Элке. Никогда не ездили в отпуск вместе. Он ездил всегда один. Аркадий давно уже просил ее оставить работу, ее любимую галерею. И так… Много всего. Она чувствовала, что он презирает ее, может и хочет сам, чтобы она ушла. Оттого только ждал, что этот шаг сделает она, а не он…

Когда Саша ушел, она поднялась в спальню, где отдыхал Аркадий. Глаза его были открыты, он тяжело дышал. Увидел Нину Сергеевну, повернул голову к стене.

-Я принесла тебе воды, надо выпить лекарство, - негромко сказала она.
-Зачем… ты… пришла? Я не… звал, - Аркадий говорил зло и тихо. Она видела, что ее приход не доставил ему удовольствия. Но он выпил лекарство, сморщил губы и продолжал лежать, свернувшись калачиком, не поворачивая головы.

Нина Сергеевна стала перебирать брошенные вещи мужа на кресле, откидывая часть для стирки, другие размещала в шкафу. Потом вытерла пыль со стола, приоткрыла форточку. Весенний воздух повеял в лицо. Она вздохнула… Странно, почему это случилось с ними. Ведь первое время они жили хорошо, ладили, много смеялись. Да, она не скрывала свою беременность, знала, что ребенку нужен отец. Понимала и то, что одной ей не потянуть и работу, и ребенка. Часто звонила из Калуги ее мать. «Нина, - ее голос был вопросительный, - он хороший человек? Подумай, не спеши…»

Нина сжимала зубы, так не хотелось никого впускать в свою жизнь. И мать тоже. Что она могла ей сказать? Что боится? Боится жить одна. Боится одиночества. Боится, что не хватит денег на жизнь, а с работы уходить не хотелось. Нина Сергеевна присела на стул, опять окунулась в воспоминания. Аркадий поначалу дарил ей любовь… но ее так было мало. Через полгода он стал задерживаться на работе, заводил друзей, решал какие -то проблемы. Он жил своей жизнью. А она… она своей. Ночевал он на диване, много курил. В последний год их совместного проживания он даже перестал говорить, куда уходит, когда придет?
-Ты еще здесь…
-Я здесь, - Нина Сергеевна наклонилась над мужем, - тебе что-то надо. Скажи, я сделаю.
-Элка придет скоро, - его голос был вялым и тихим, но она чувствовала, как он раздражен ее присутствием.
-Элка… ждет ребенка, она пока никому об этом не говорит, - Нина Сергеевна присела на край кровати, - ей еще идти к врачу. Не стоит ее загружать нашими проблемами. Я побуду с тобой, пока не придет Вера Ивановна… Элла сказала, что это ваша новая соседка. Я рада, что ты не один…
-Мне никто… не нужен. Я сам, - Аркадий приподнял голову и тут же уронил ее на подушку, -уходи…
-Нет, - Нина Сергеевна поправила свои пышные волосы, - если я тебе мешаю, то спущусь вниз, на кухню. Пойду сварю кофе, сделаю суп. Жидкий. Ты, будешь суп?
-Нет…
Нина Сергеевна пошла к дверям, у дверей он вдруг спросил жену:
-Почему ты ушла от меня, какая – то глупая записка, мол, пожить отдельно… Не понимаю…
-Ах, это, - она обернулась, подняв руки к лицу, - записка. Ну, да. Я же тебе давно не нужна. Вот и ушла. Элка выросла. Ну… и живи. Зачем я тебе?
-У тебя кто-то…
-Если можно, так сказать. Приходит один… человек.
-Ты что же его любишь?
-О! – Нина Сергеевна вздохнула, - не знаю, не решила . Он знакомый мой. И мы много гуляем…
-Это смешно! – Аркадий снова хотел встать, но упал на подушку, грубо выругавшись, - разве мы не гуляли?
-Мы, - она засмеялась, сначала негромко, потом громче, потом до слез, - мы гуляли? Когда, когда нам было по 25 лет… Это очень… смешно. Я понимаю, что давно тебя раздражаю, мы разведемся, ты женишься и будешь счастлив…
-Я… - Аркадий едва слышно проговорил, - ты не понимаешь… я ничего не забыл, ни одного нашего совместного счастливого дня, тебя люблю…
Она вышла из комнаты. Он посмотрел в потолок. Нина изменилась, решил он. В ней что-то такое, что… раньше он не замечал… Эти серые веселые глаза, когда она смеялась. Длинная тонкая юбка, через нее видны ноги жены, длинные стройные… И эти волосы. Они пышные, поблескивают на солнце … Боже, как он ее любит! Неужели это трудно понять? Но теперь поздно… поздно… У нее другой… Странно. Где он был все эти годы? Решал чужие проблемы, подписывал документы, не бывал неделями дома, а она… ждала. Он взъерошил волосы, он подлец, да еще какой! Пойти извиниться? Аркадий спустил ноги с кровати, посидел, пока не перестала кружиться голова.
Он вышел из комнаты и крикнул:
-Нина!
_Ты все-таки вышел? Аркаш, вернись. Я уже несу тебе чай, сейчас и суп будет готов…
-Мне не нужно ничего… - он тяжело дышал, непрерывно останавливаясь, - понимаешь, не нужно… Иди ко мне…
-Что, - она подошла к мужу, - пойдем я отведу тебя.

Он прислонился к жене и вдохнул запах ее волос. Проговорил на ухо: «Ты, меня простишь? Боже, я дурак… Но так это было долго. Наша жизнь казалась мне…извини, ну, обычной, что ли, как у всех . Да, и радости я никакой не ждал. Думал, что ты всегда будешь тут, со мной. Прости, прости… Я чокнутый… Только поначалу, при знакомстве я был влюблен… Не мог дышать и по ночам плакал от счастья… Потом, потом… стал таким самовлюбленным типом…»

Она помогла лечь ему в кровать, он выпил чай и закрыл глаза. Она сидела напротив него и из ее глаз текли слезы… Прости, прости… В ее ушах звучали его слова…Простила. Аркадий взял ее руку, дотянулся до пальцев и стал их целовать… Нина смахнула слезы… Боже, это что же? Она, выходит, его всегда любила?

-Ты, - он говорил мягко и продолжал гладить ее пальцы, - самая… умная и красивая…
-Ну, ну… - она улыбнулась, - все будет как надо, все образуется…