Клод Франсуа. Принц из грустной сказки. Часть 1

Итак, сегодня я хочу продолжить рассказ о «главных героях» эстрады прошлых лет. Начало было положено Далидой, и как раз у неё в программе однажды выступил начинающий артист, впоследствии тоже ставший легендой. По иронии судьбы, у обоих оказалось много общего, и это общее дало начало их искренней дружбе, длившейся до конца жизни Клода. Но обо всём по порядку.
 
Как и Далида, наш герой родился в Египте, но только не в Каире, а в Исмаилии, городе на северо-востоке страны. Здесь же родились и выросли его родители — Эме Франсуа, отец которого был дипломированным инженером, а по происхождению — потомком древнего аристократического рода.
 
Сей аристократ однажды решил плюнуть на родовую честь, женившись по любви на обыкновенной итальянской девушке Винченте и обзаведясь в результате этого брака тремя сыновьями, одним из которых стал Эме. Именно Адольф Франсуа и основал свою династию в Египте, где появилось на свет три поколения семейства Франсуа. Туда его позвала карьера.
 
Также в Исмаилии родилась калабрийка Лючия Мазе, дальняя родственница принцессы Мари-Жозе Савойской, в честь которой была названа её с Эме дочь. Да, этой девушке было суждено стать женой Эме Франсуа и матерью его детей. Кто знает, возможно, Эме решил поддержать традицию своей семьи и избрал итальянскую девушку намеренно, из любви к маме и её далёкой родине, а может, во всём действительно виноват случай. Как бы там ни было, но они встретились и полюбили друг друга.
 
И встретились, будучи ещё совсем юными, в возрасте Ромео и Джульетты. Оба учились в местной французской школе, куда красивая и талантливая Лючия поступила с намерением изучить язык Мольера.
 
Молодые люди из хороших семей тогда не могли вести себя так свободно, как сейчас, и потому Эме и Лючия ещё долго краснели, не решаясь заговорить с объектом своих чувств при встрече. Но вот Эме, наконец, набрался храбрости и решился официально просить руки любимой. Надо ли рассказывать, как счастлива она была?! Лючия никак не могла поверить, что такой красивый, элегантный юноша, оказывается, точно так же без ума от неё, как и она от него. Замечу, что Эме был далеко не единственным поклонником прекрасной итальянки, и даже свататься пришёл в одно время со своим соперником, но влюблённая по уши Лючия никого больше не замечала.
 
И вот, наконец, обе семьи готовятся к предстоящей свадьбе, а жениху пришла пора пройти обязательную воинскую службу. Долго ли, коротко ли, но закончилась и она, Эме вернулся в родной дом, где его ждала с огромным нетерпением невеста.
 
Сыграли свадьбу, после которой Эме удалось устроиться на место начальника управления судоходством Суэцкого канала. Должность эта и звучит-то внушительно, а если еще, и вспомнить, какие привилегии к ней прилагались! Это и высокое положение в обществе, и прекрасная вилла с прислугой, выделенная Компанией Суэцкого канала, да и материальный достаток немаленький.
 
В этих условиях «милочка Лулу» вполне могла себе позволить праздную и беззаботную жизнь. А «её сокровище» буквально молился на свою жену. Да, это была самая настоящая, большая любовь, встретить которую везёт далеко не всем. Им повезло, и у четы Франсуа это чувство продлилось всю жизнь. Овдовевшая впоследствии Лючия так и не смогла встретить никого, кто мог бы заменить ей «её сокровище» Эме.
 
Эме обожал буквально всё в своей красавице и умнице жене, каждое её слово и каждый поступок, ежедневно супруги находили несколько минут для нежного воркования, как бы ни был занят Эме. Над этим втихомолку посмеивались двое озорников: Жозетт и Клод Франсуа.
 
Да, ведь время шло, и в семье горячо любящих друг друга супругов стали появляться дети. Первой стала дочь, названная в честь Савойской принцессы Мари-Жозе, но в семье девочку называли Жозетт. Её рождение выпало на 28 августа 1935 года, а уже через менее чем три года Лючия поняла, что снова беременна.
 
Как и большинство семей, супруги Франсуа с нетерпением ждали рождения наследника, хоть и очень любили малютку Жозетт. В то время УЗИ ещё не существовало, и Люси пришлось обращаться к местной ясновидящей, которая и сообщила радостную новость: действительно, в этот раз родится мальчик! И это произошло 1 февраля 1939 года, через три с половиной года после старшей сестры. Мальчика назвали Клод Мари Антуан Франсуа….
 
Эме Франсуа имел репутацию щеголеватого джентльмена, он тщательно ухаживал за собой, и особенно — за руками, прекрасно разбирался в парфюмерии. Друзья поддразнивали его, называя «Эме – эгоист» и «Рудольфо Валентино», в честь элегантного итальянского актёра. Эту его склонность к щегольству впоследствии унаследовал и его сын, что подтверждают все друзья, подруги, фанаты Кло-Кло и журналисты, которым хоть раз довелось с ним разговаривать. Клод был безупречно элегантен не только на сцене, но и в жизни, уделял массу времени и сил своей внешности и здоровью, и очень прохладно относился к неопрятным людям.
 
Лючия Мазе была не только очень красивой и элегантной, как и её муж, но и обладала невероятным обаянием, неизменно приковывая к себе множество взглядов, где бы она не оказалась. И это всё тоже «перешло» к Клоду Франсуа, вместе с большими зелёными глазами и музыкальностью Лючии. Действительно, она была прекрасной музыкантшей, с удовольствием играла на пианино, а к большему и не стремилась.
 
Лючия очень рано осиротела, когда малышке было всего лишь несколько месяцев от роду, её мама умерла от тифа, и Лючия вместе с братьями и сестрой росла в доме своей тёти, сестры отца. Разумеется, эта потеря не могла не оставить в душе девочки огромную рану, и уже своим детям она стремилась дать всё то, чего ей самой так не хватало долгие годы — безграничную нежность, заботу, материнскую любовь.
 
Эме же придерживался кардинально противоположных взглядов. Разумеется, он очень любил своих детей, но как-то уж слишком «по - своему». Для Лючии у него были целые реки и моря нежности и ласки, но в отношении детей он признавал исключительно строгость, железную дисциплину и собственные воспитательные методы.
 
Начиная с того, что родителей Клод и Жозетт должны были называть только на «Вы», и родительская комната находилась для них под полным запретом, зато в детские комнаты отец вполне мог войти совершенно внезапно, и выбросить в окно всё то, что лежало неаккуратно сложенным или на полу. Не забывайте, что жили они тогда не в многоэтажке, а в прекрасном частном доме, потому игрушки и детские личные вещи падали на мягкую землю в саду, но кое-что всё равно разбивалось или портилось после падения. В ответ на жалобы папа только пожимал плечами и сообщал что-то вроде «А сам (а) виноват (а)! Тем хуже для тебя!». Кстати, Клод отличался большей аккуратностью, чем его старшая сестра, соответственно, и игрушек испорченных у него было меньше, но зато он был озорником, как и большинство мальчишек, и «недостающие» наказания от отца «добирал» уже за это.
 
Другим событием, вызывавшим трепет у брата и сестры, были завтраки, обеды и ужины вместе с родителями. Обычно дети ели у себя, но иногда их сажали за общий стол. Конечно же, в этом случае процесс поглощения пищи должен был проходить просто идеально, и уже только это вызывало полное отсутствие аппетита у младших участников. Ну и — опаздывать к столу, тоже было строго запрещено, под угрозой лишения, собственно, еды. До следующей трапезы.
 
Нет, Эме Франсуа ни разу не поднял руку на сына и дочь, но, тем не менее, они постоянно боялись этого.
 
Очевидно, глава семьи считал, что ласка по отношению к детям только развращает их души, зато дисциплина и хорошее воспитание — чуть ли не единственное, что сможет пригодиться потом, во взрослой жизни, и сделать его детей счастливыми. Я могу согласиться, что это всё хорошие и полезные вещи, но вот только — а было ли такое воспитание хорошим?
 
Восьмилетний Клод был в числе десяти лучших учеников своего класса католической школы братьев де Плормель, и вполне заслуженно гордился своими успехами. Увы, Эме не разделял такого взгляда. Он хотел видеть своего единственного сына не среди лучших, а САМЫМ лучшим. И потому на Рождество мальчик на этот раз был лишён подарков. Ну, не совсем, конечно, пакет под ёлкой для него был, но только лежали там... всего лишь несколько мандаринов! При том, что Клод в то время страстно мечтал о гоночных машинках и железной дороге, а родители прекрасно знали об этом.
 
Клод всю жизнь был предан своей матери, он доверял ей безгранично, начиная с детских секретов, и до советов по поводу его музыкальной карьеры, и у неё он был любимчиком — и как сын, и как младший ребёнок — а в методы воспитания своего мужа Лючия предпочитала не вмешиваться. Они могли вместе играть и веселиться в отсутствие Эме, но с его приходом всё сразу, же прекращалось: отец считал шалости детей с родителями проявлением неуважения. Кстати, так же поступала, в своё время, и мама другого маленького мальчика, жившего в Америке — Майкла Джексона.
 
Я полагаю, что Клод даже уже в детстве знал, что папа хотел для него только добра, и потому он, хоть и побаивался своего сурового, властного, отстранённого отца, но при этом и любил его, восхищался им, иногда втайне даже копируя движения и походку Эме.
 
Время шло, и в 1951 году Эме Франсуа перевели из Исмаилии в Порт Тауфик, где у семейства появился новый дом на берегу Красного моря. До конца своих дней Клод Франсуа сохранил в числе своих самых лучших воспоминаний память о ярких красках Востока, его запахах цветов и специй, любовь к восточным сладостям, египетским фруктам и местным блюдам, которые так искусно умела приготовить Лючия для своей обожаемой семьи.
 
Мама сразу заметила тягу к музыке у Клода, которую она же сама и привила ему. На семейном совете встал вопрос, — на каком инструменте ему лучше учиться играть.
 
Мнения разделились: Эме настаивал на скрипке, Лючия, разумеется, выбрала пианино, а сам виновник этого «переполоха» вообще видел себя только с барабанными палочками в руках: его всерьёз увлёк ритм американской музыки, джаза, он напевал эти мелодии и дома, вместе с радиоприёмником, и по дороге в школу и из школы. В результате, Клод стал учиться играть и на скрипке и на пианино, но в качестве утешительного приза ему позволили завести собаку.
 
В 15 лет Клод закончил неполное среднее образование, блестяще сдав экзамены, получил аттестат и поступил в Каирский французский лицей. В Каире у него появилась подруга, работавшая на местной радиостанции, и благодаря ей появилась возможность слушать всё новые и новые пластинки из Америки и Европы. Музыка настолько увлекла юношу, что вместе с друзьями по лицею он создал свою первую группу. В это же время появилась и первая любовь. Всё это, разумеется, ощутимо отвлекало от усердной учёбы и стало причиной провала на экзамене бакалавров.
 
Клод был полон решимости наверстать упущенное в сентябре и пересдать экзамен, но... Судьба разрушила все планы! На дворе 1956 год. Полковник Насер противится европейской колониальной политике и проводит национализацию Суэцкого канала. В Египте воцарился беспорядок, и, как все переселенцы, семья Франсуа вынуждены были покинуть в полном душевном смятении страну, которую они так любили! Они возвращаются во Францию, не зная, что их ждет в дальнейшем. Ещё одна параллель к Далиде, семья которой тоже вынуждена была уехать из Египта, но по другой причине.
 
Сначала Клод с родителями приехал в Париж, но пробыли они там недолго. К тому моменту Жозетт была уже некоторое время замужем и жила в Монте-Карло, потому было решено перебираться поближе к ней, на Лазурный берег. Там они сняли маленькую квартиру. Эме Франсуа очень тяжело переживал изгнание, он действительно был вырван из привычных условий жизни. Эме не удалось найти подходящую работу, и это подкосило главу семейства — он тяжело заболел.
 
Брать на себя функции кормильца пришлось 16 летнему парню. Ему удалось найти работу в банке, на первое время, но нужно было думать, что, же делать в дальнейшем. Решение довольно быстро пришло в голову будущего кумира Франции. Разумеется — карьера артиста, к которой его и самого уже давно тянуло. И лишь одно «но»: папа Эме был категорически против этого. Так же, как и все родители-неартисты, он хотел, чтобы его сын имел приличную и респектабельную профессию, например, инженера или экономиста. А музыкант — это же не профессия вообще! Это несерьёзно! Зато на стороне Клода Франсуа, который, в общем-то, и сам хотел бы исполнить отцовскую волю, как послушный сын, кроме его собственного стремления, было ещё и оправдание: чтобы как можно скорее выбраться из нищеты, Клод предпочёл поставить на карьеру артиста, чем посвятить себя долгим годам учёбы, которые всё равно не дали бы возможности сразу заработать финансовую независимость.
 
Первой на избранном поприще стала работа ударником у Луи Фрозио, который выступал в престижном Международном Спортивном клубе. Это привело к очень большому конфликту между отцом и сыном, чуть ли не к полному разрыву отношений. Утешало Клода лишь то, что на его стороне любимая мама, которая целиком и полностью верила в талант своего сыночка, ну и старшая сестра, которая также всегда была его другом.
 
Справедливо решив, что талант — это хорошо, а профессионализм — ещё лучше, Клод поступил в Национальную Академию музыки, продолжая совершенствоваться в игре на ударных инструментах. Обладая большим честолюбием, юноша вскоре решил, что пришло время, выйти из тени и попробовать себя в качестве певца. Руководство Спортивного клуба с ним не согласилось, и предоставить место вокалиста отказалось. Что ж — тем хуже для них. Клод без колебаний оставил эту работу и перешёл в отель Provencal, на роскошный курорт Жуан-ле-Пен, но уже именно в качестве певца.
 
Он и не скрывал, что не профессионал, но директору гостиницы понравился звонкий голос с приятным тембром, и вскоре уже Клод приобрёл первых поклонников, первую популярность, со временем отель сменили площадки ночных кафе.
 
Однажды вечером Клод встретил молодую английскую танцовщицу Дженет Воллакотт. Вспыхнула любовь, к счастью, оказавшаяся взаимной, молодые люди встречались несколько недель, и вот, наконец, свадьба. Пятого ноября 1960 года в мэрии Монако Клод Франсуа и Дженет принесли друг другу клятвы верности, в присутствии всей семьи, на регистрацию приехал даже отец Клода, не разговаривавший с сыном до этого два года. Несколько месяцев спустя, Эме скончался от последствий болезни легких в марте 1961, не дожив чуть больше года до первого успеха сына, песни «Belles, belles, belles», которая сделала его знаменитым на всю Францию.
 
Свадьба поставила точку в очередном этапе жизни, и Клод решил: всё, хватит! С него уже достаточно ночных клубов, нужно двигаться дальше. Совместно с женой они решили переехать в Париж.