Рапсодия дождя

Она смотрела в окно: из темноты ночи на стекло сыпался бесцветный бисер колючего осеннего дождя, заливающего её сердце ледяной глазурью. Но, всматриваясь в темноту, она видела другой дождь, перед ней мелькали воспоминания нескольких часов, которые вспыхнули как разряд молнии, и за которые она успела прожить целую жизнь.
Она увидела его в кинотеатре. Нет, он не был зрителем и не хрустел попкорном в соседнем кресле, он мелькал на экране кинозала в роли злодея, свою небольшую роль он играл столь проникновенно, что, выйдя из зала по окончании сеанса, она побежала покупать этот фильм в магазине дисков.
Она смотрела фильм каждый день, знала наизусть все его реплики, и всё больше и больше желала его, не киношного злодея, нет, а его – настоящего, хотя абсурд этого желания был очевиден. Он не был молодым, не был красивым, но притягивал её к себе как магнит. Просмотрев кучу сайтов в Интернете, она узнала о нём все.
И чем больше узнавала, тем больше хотела встретиться с ним. Однажды её старания увенчались успехом: она отыскала сайт театра, в которой он служил. Это была удача, теперь она могла незримо следить за его жизнью и передвижениями. В августе труппа должна была ставить несколько спектаклей в городе, где он родился и вырос - Глазго. Был декабрь, и она решила, что никто и ничто не помешают ей быть там в это время, ну разве что мировая война! Через ставший ей родным сайт, она сделала заказ билетов на все спектакли труппы, потратив кучу денег. Восемь долгих месяцев она готовилась к поездке как абитуриент к поступлению в престижный ВУЗ.
И вот настал день отъезда. Для родных она уезжала в туристическую поездку, в аэропорту её провожали муж и сын.
Глазго встретил её жидким туманом и унылым серым дождём. Но это не могло испортить её настроения и нарушить намеченных планов. Отправившись в театр, она отыскала администратора и забрала оплаченные билеты. Здание театра было старым, узкие коридоры, увешанные фотографиями актёров и сценами из спектаклей, выглядели сказочными лабиринтами и дышали духами, костюмами и гримом. Рассматривая портреты, причудливую лепнину на потолке и облупившихся колоннах, старинные шёлковые обои на стенах, она окончательно заблудилась. Тщетно пытаясь найти выход, она пошла на звук голосов, доносившихся из-за очередного поворота, и оказалась в небольшом округлом холле. Четверо мужчин стояли у окна, один из них, бойко жестикулируя, рассказывал что-то очень занятное, заставляя остальных беззаботно хохотать. Остановившись, она внимательно наблюдала за весёлой компанией. Рассказчик замолчал и уставился на неё вопросительным взглядом. Мужчины обернулись, и в одном из них она узнала его. Высокий, худощавый, с копной непослушных светлых волос, он с интересом разглядывал её. В полной тишине, ватными ногами она подошла к нему, и взяв под руку настойчиво увлекла в сторонку от компании. Сбивчиво она пыталась объяснить, что приехала из Москвы для того, что бы посмотреть все спектакли с его участием и если можно, пригласить его на ужин. Из его серых глаз струился холодный коктейль настороженности и удивления, но это её нисколько не смущало. Маленькие прохладные ладошки нежно сжимали сухие кисти его рук. Она продолжала говорить ему что-то, гипнотизируя глубоким взглядом красивых карих глаз. Холод постепенно таял, уступая месту любопытству и интересу. Его окликнули, объяснив ей как выйти из здания, он кивнул и ушёл, ничего не пообещав.

****
Она ходила на спектакли, сидела в первом ряду, и после каждого представления, поднимаясь на сцену, целовала его в щёку и дарила роскошный букет, в котором он находил изящную карточку с её именем. После спектакля она ехала в отель и с надеждой ждала следующего вечера. Каникулы подходили к концу, оставался один день.
Вечером был последний спектакль, всё шло своим кругом: восторг от замечательной игры, поцелуй, цветы, вежливая улыбка. И когда потерявшая надежду, она уходила из пустеющего зала, кто-то взял её за руку – это был он. Очаровательно улыбаясь, предложил вместе поужинать. Как долго она ждала этого - бесконечных восемь месяцев, как долго он не мог решиться на эту встречу – восемь дней. Они поехали в уютный маленький ресторанчик с шотландской кухней. Он предлагал ей блюда с загадочными названиями, о которых она слышала в первый раз, растерявшись, она предоставила право выбора ему. Потягивая ароматное вино, они вели неспешную беседу обо всём и в то же время ни о чём, не притрагиваясь к остывающей еде. Он удивлялся лёгкости общения с ней, казалось, что они знают друг друга много лет. Потом они танцевали и каждый раз, обнимая её в танце, он чувствовал исходящие от неё импульсы, мгновенно откликающиеся в нём.
Он привёз её к отелю, целуя руку, поблагодарил за прекрасный вечер, а она тянула время, мысленно умоляя не отпускать её. Пристально посмотрев на неё, он услышал эти мысли, молча завёл мотор и поехал из города. Поздней ночью машина остановилась у небольшого домика в предгорье. Это был пустующий дом его отца, где он бывал очень редко, когда необходимо было уединиться и набраться сил перед очередным рывком.
Переступив порог, они оказались в плену зябкой, нежилой прохлады, пахнущей деревом и сухими травами.
Он растопил старый камин. Что бы согреться, они сели на подушки у кованной каминной решётки, пили вино, подбрасывая поленья в жаркий огонь. Он рассказывал ей о себе, а она слушала, склонив голову ему на плечо, и когда он замолкал, подхватывала нить разговора. Тихая музыка лилась из старого проигрывателя, растворившись в тепле обнимавших её рук, она проваливалась в сладкий сон.

****
Он открыл глаза, сквозь кружево занавесок струились розовые лучи утреннего солнца. Выйдя из дома, он увидел её сидящей на пледе посреди лужайки. Она смотрела в даль отрешённым взглядом, обхватив колени руками. Перед ней открывалась картина, достойная руки великого мастера: прикрытые белой дымкой вершины гор, уходящие в голубизну неба, зелёный луг, искрящийся росой в робких лучах утреннего солнца. Красота увиденного наполняла восторгом, прежде ей не доводилось видеть подобного, но осознание того, что сегодня она всё это потеряет, холодной позёмкой выметала восторг из души. Он сел рядом, притянув её к себе, обвил сильными руками. Только сейчас она почувствовала, что основательно продрогла. Он нежно прижимал её, согревая горячим телом, что-то шептал на ухо, но её мозг отключился, она ни слова не понимала. Губы его приятно щекотали, горячие волны расходилось внутри её, сердце билось в неистовом ритме. Она смотрела ему в глаза и тонула в них, без права на спасение. Её пальцы гладили его лицо, перебирали густые светлые волосы. Он покрывал её лицо и шею короткими, сладко жалящими поцелуями. Он чувствовал, как страстно она желает его, никто не разжигал в нём такого огня. Они погружались в небытие, где не было ничего кроме сплетения жарких тел и дивного наслаждения, ранее не ведомого ими.
Ангелы смотрели с небес на клетчатый островок пледа посреди изумрудного луга, на котором, прижавшись друг к другу, лежали мужчина и женщина в сладкой неге, наполненные и опустошённые, обессиленные и безумно счастливые. Они были грешниками, нарушившими божьи заповеди, но очарованные зрелищем, ангелы на минуту забыли об этом и осыпали их мелкими бриллиантами утреннего дождя. В лучах солнца капли казались драгоценными кристаллами, они падали на мужчину и женщину, и когда совершенно промокшие они взялись за руки и побежали в дом, дождь перерос в ливень и хлестал их прозрачными плетьми в наказание за этот грех.
Говорить не хотелось. Они ели приготовленные им тосты с клубничным джемом, запивая горячим чаем. Нужно было уезжать - вечерним рейсом она улетала домой. В глубокой тишине они возвращались в город. Она смотрела на мелькающий за автомобильным стеклом пейзаж, но не видела его красоты, чёрная пустота разрасталась и заполняла её, оставляя только боль от потери недолгого счастья. Он не мог разобраться в своих чувствах, он совсем не знал эту женщину, ворвавшуюся в его жизнь ниоткуда и теперь возвращавшуюся в никуда. Но по неведомым причинам она была ему роднее и ближе всех. Она была совсем не похожа на женщин, которых он встречал раньше. Естественная и простая, она жила чувствами столь сильными, что они смогли пошатнуть высокую стену, за которой он прятался много лет, лелея свою независимость.
Наспех собрав вещи и купленные накануне сувениры, она впорхнула в его автомобиль, и они поехали навстречу разлуке.

****
После долгой регистрации, они стояли у выхода на посадку. Собравшись с силами, она улыбалась ему. Он обнимал её, гладил волосы, нежными поцелуями покрывал мокрое от слёз лицо. В его серых глазах застыла тоска, тяжёлая и холодная как глыба льда. Все пассажиры уже прошли, их торопили, он привлёк её к себе и поцеловал, оставляя на губах горький привкус. Она ушла, растворяясь в длинном коридоре.
Провожая взглядом самолёт, он пытался вспомнить дела и встречи, запланированные на сегодня, но не мог сосредоточиться. И вдруг его пронзила острая как самурайский меч мысль: он не знал о ней ничего: ни адреса, ни фамилии, ни телефона. Он вернулся к стойке регистрации, а затем, выбежав из здания аэропорта, сел в машину и на огромной скорости помчался в отель, где она останавливалась.

****
Она смотрела в окно: из темноты ночи на стекло сыпался бесцветный бисер колючего осеннего дождя, заливающего её сердце ледяной глазурью. Но, всматриваясь в темноту, она видела другой дождь, перед ней мелькали воспоминания нескольких часов, которые вспыхнули как разряд молнии, и за которые она успела прожить целую жизнь.
Пелену воспоминаний разорвал звонок мобильного телефона, она нажала кнопку ответа, трубка издавала монотонный шум, который изливался подобно дождю. И вдруг сквозь шум она услышала голос, его голос.