Маленький кусочек ее жизни.

Зазвонил будильник. Вставать не хотелось. Она лежала с закрытыми глазами и вялые мысли копошились в голове. «Надо вставать, сегодня 7 октября, пора узнать о результатах обследования, но так не хочется, не хочется..., нет, пора».
Она встала, поплелась к умывальнику, привела себя в порядок, позавтракала. Муж торопил,-«Чего ты возишься? Давай быстрее. В клинике тебя никто не будет ждать».
Наконец, оказалась на улице и вдруг заторопилась, почти побежала на автобусную остановку...
Приехала. Вышла. Пришла.
Рентгенолог внимательно рассмотрел ее снимки и заговорил, как с маленькой. «Вы, не волнуйтесь, возможно, я ошибаюсь, может все еще обойдется, но вам срочно нужно обратиться к онкологу».
Она побледнела и стала отнекиваться, не знает куда идти, нет денег, лучше завтра.
«Нет, нет, сейчас, я вам дам адрес, дам денег на такси». Рентгенолог с таким напором уговаривал, что она сдалась.
Приехала в поликлинику, участкового врача не было, но времени терять не хотелось и она пошла к платному онкологу. Отстояла очередь. Зашла. Протянула снимки.
Пока медсестра записывала ее данные, врач, взглянув на снимки, произнесла. «У вас, рак, милочка. Может вторая или, даже третья стадия».  «Милочка», чуть со стула не грохнулась, перед глазами все поплыло. Она сидела и глупо молчала.
«Все. Сдавайте анализы и к своему врачу на биопсию», - сухо сказал «палач» в белом халате.
Она как сомнамбула вышла из кабинета, из поликлиники и, не разбирая дороги, побрела.
В мозгу стучало «рак, рак, рак».
Первой мыслью было, – «Зачем ждать, мучиться и медленно умирать? Под первую машину, чтобы наступило забвение».
Вдруг зазвонил сотовый телефон. Она вздрогнула, как от удара, ответила. Звонил муж. Услыхав его голос, она разрыдалась. Сердце понемногу отпускало, как будто растворялся камень от слез.
Муж все понял и сказал – «Стой там, где стоишь! Я сейчас приеду».
Он приехал, увез домой, успокаивал и что-то говорил, говорил. Она не слышала слов, слушала его голос и плакала.
Так она плакала две недели. Лежала на диване, не спала ни днем, ни ночью, с безысходной тоской смотрела в потолок, и рыдала.
Никуда не хотела идти. Ничего не хотела делать.
На пятнадцатые сутки, муж не выдержал и впервые за многие, прожитые вместе годы, накричал на нее. Вызвал такси, сгреб ее в охапку, и как была в халате, повез ее в поликлинику.
Врач ее участка была на месте.
Маленькая, хрупкая женщина, с копной рыжих волос на голове, с огромными синими глазами.
Этот «ангел» взял ее за руки и сказал – «Не надо отчаиваться, мы сделаем все, что в наших силах. У вас есть шанс на излечение». Муж спросил, – «Какой шанс? Скажите точнее».
Доктор задумалась всего на миг и сказала, - «Давайте, вместе стараться увеличить шанс на выздоровление, а для этого  не будем много говорить, и немедленно приступим к обследованию».
Онколог быстро сделала биопсию. Она даже не почувствовала боли. Муж выслушал все наставления врача и увез ее.
Через два дня результаты были готовы. Ей срочно требовалась химиотерапия. К сожалению, операцию нельзя было делать немедленно. Опухоль была небольшой, но имелись депозиты в лимфоузлы.
Муж не давал ей шаг сделать одной. Сам бегал договариваться, уговаривал (иногда давал взятки), чтобы ее быстрее госпитализировали.
И, вот она в больнице. Палата на пять человек. Она зашла, посмотрела по сторонам. На кроватях лежали женщины в платочках, ее возраста. Ее поразило то, что они травили анекдоты и смеялись!
При ее появление все наперебой стали знакомиться. Спрашивать впервые ли она здесь, никто не стал. И, так было ясно, у нее одной были волосы длинные до лопаток.
Как ее не готовили друзья по несчастью, первая «химия» повергла в шок.  Она впервые увидела такой ядовито-красный цвет. Он резал глаза и одним своим видом вызывал тошноту.
Прокапали. Ничего. «Жить можно»- решила она.
Ночью проснулась от гула в ушах. Тошнило так, казалось, кишечник рвался наружу. Побежала в туалет. Мир  встал с ног на голову. Перед глазами мелькали золотые мушки.
Десять дней, десять томительных дней и ночей, провела она в застенках. Циклофосфан..., ее до сих пор тошнит от этого слова.
Её выписали домой. Через 28 дней она должна вернуться.
Муж приехал. Взял под руки, посадил в машину, увез домой.
28 дней муж откармливал ее икрой, семгой, орехами и перепелиными яйцами. Каждой утро свежевыжатый сок. Надо повышать лейкоциты, иначе, на «химию» не возьмут.
Она была, как пустой сосуд, треснувший и разбитый.
Неужели его можно склеить? Разве битые вещи можно использовать в быту?
28 дней прошли, как в глубоком похмелье.
Дети ходили на цыпочках. Муж хлопотал над ней, как курица над цыпленком.
Опять больница. Все тоже. Одно радовало, с ней были ее новые подруги. Помогали, не давали унывать. Она уже была как все. Волосы выпали. Здесь ей нечего было стыдиться. Когда наступало облегчение, после рвоты до судорог, она также смеялась и травила анекдоты. Ее байки «из жизни» заставляли смеяться до колик.
Особенно веселились Маринка и Натусик. Они на несколько лет стали ее лучшими подругами. Пока не ушли в мир иной, оставаясь до последней минуты сильными и стойкими.
Наступил день, когда она легла на операцию!
Десять дней ее терзали анализами. Сдала крови, как хороший донор. О таких болезнях, на которые ее проверяли, даже не слышала, (ладно СПИД, или сифилис, а что за лихорадка Кука?).
Утро. Ее раздели. Уложили на каталку. Было очень неловко. Женщины, в палате старательно отводя глаза, желали удачи. Ей сделали успокоительный укол. Повезли. Заметила, что головой вперед. Хорошая примета.
Операционной стол. Анастазиолог. Последнее, что услышала, как он возмущался, - «Где, эти хирурги? Почему не торопятся? Она уходит».
Провал.
Очнулась от невыносимой боли в оперируемой области. Руки, ноги привязаны, в горле инородный предмет. Хочется кричать, не может!
Слышит разговор, - «Купил вчера музыкальный центр, барахло, сегодня отнесу назад».
Она снова провалилась в темноту и бесчувствие.
Пришла в себя от слов,- «Вы, меня слышите? Дышите, Галина, дышите».
Окончательно придя в себя, узнала, что сутки была в коме. Откачали. Болевой шок. Большая кровопотеря. В реанимации была двое суток. Успела познакомиться с такой же мученицей. Той повезло больше, «химию» не проходила и ввергала в тоску, дразня своей красной шевелюрой.
Она в палате. Все поздравляют и искренне рады, что она вернулась.
Два месяца, два долгих месяца провела она здесь. Химия, обмороки. Похудела на 20 килограмм. Муж приходил каждый день, первое время его пускали (к тяжелобольным всегда пускают).
Приходил бледный, с жалостью смотрел на нее, но старался строжиться, когда она совсем раскисала.
Родственникам и друзьям, она запретила приходить, после первой же «химии». Придут, смотрят, как на больную собаку. Пристрелить жалко, а помочь нечем.
Наконец свобода! Приехал муж с другом, и увезли домой. Несли на руках, она так обессилила, что от свежего воздуха закружилась голова. У нее сегодня день рождения. Правда, правда, настоящий!
Через месяц она окрепла настолько, что ей дали направление на облучение. Лейкоциты в норме, гемоглобин прекрасный!
В больницу она не легла. Зачем? На улице апрель, так хорошо, тепло. Она надевает джинсы, футболку и кепку. На голове проклюнулся «ежик». Худенькая и маленькая. Ее признают за подростка. Каждый день ездит в институт онкологии и радуется жизни. Только через двадцать восемь дней ей стало плохо. Закружилась голова и упала в обморок на автобусной остановке. Оказалось, лейкоциты от облучения упали. Передоз. Да еще «сожгли» трахею и болит горло. Ерунда. Прорвемся!
Всю весну и лето, и начало осени она провела на «химии». Переносила немного легче. Муж достал хорошее противорвотное.
Ходила на прием, ежемесячно, к своему «ангелу» она радовалась вместе с ней. Метастаз нет. Будем жить.
Прошло три года. Она и сейчас боится возврата. Но теперь она вдвойне радуется каждому прожитому дню. Едет в автобусе и радуется. Ее толкают! Значит жива!
Рядом ее муж, дети, внуки и друзья. Они все преодолеют, если вместе.