Я говорил о веревках в домах повешенных

В конце 90-х на одно телевизионное ток-шоу (больше похожее на толковище со сценарием) пригласили уважаемого журналиста, конезаводчика и человека, снявшего фильм «Чистилище» Невзорова. И началось!
Он сначала молча слушал и внимал «наездам» со стороны зала по поводу «Вот вы, журналисты, все кровищу ищете, снимаете ее, как вам не стыдно?!». А потом Невзоров сказал: «А знаете, кто говорит о веревке в доме повешенного? Журналисты. Потому что работа такая». И добавить что-то сложно.
Чтобы ни говорили люди в зале, но многие из них были или читателями газет, или зрителями новостных программ. И нечего им было лукавить.

Среднестатистическому читателю нужна визуальная встряска. Это не мое умозаключение, это говорят психологи, маркетологи и другие «логи».
Я много лет проработал в газетах и журналах. И лишь изредка редакторы не рисковали ставить на газетные полосы убитых малышей, обгоревших до костей милиционеров или запытанных бандитами до смерти пенсионеров.
У меня юридическое образование, поэтому моими основными «делянками» всегда были УВД, прокуратура и ФСБ. Фактура для статей в этих ведомствах жуткая. Фактура для фотоснимков – ужасна и выматывает нервы. Пообвыкся, конечно. Бояться-то надо живых, а живые порой нелюди…. Приходилось брать интервью у матери, чьему суну подсунули заминированную видеокассету. У отца, чьего сына застрелили прямо в кабинете, но подвели дело под суицид, хотя таковым там и не пахло...

Психология обычного читателя такова, что листая газету, он сначала смотрит на фото, затем переводит взгляд на заголовок и если и то, и другое его цепануло – начинает читать. И если статья называется, например, «Кровавая резня в подъезде», а снимка нет, то 90% читателей испытывают пусть небольшое, но разочарование.
Как-то я принес из прокуратуры редактору «Комсомолки» материал о молодой девчонке, родившей дома на унитазе и убившей младенца. Шеф воскликнул «Мля, Саня! А чего-нибудь позитивного, доброго и вечного у тебя нет?». А откуда в прокуратуре доброе и вечное?

А вот в милиции иногда пусть не 100-процентно, но бывает.
Однажды житель Владимира, молодой мужчина и без пяти минут молодой отец, зашел в продмаг. Это было белым днем. В тот же продмаг вбежал другой молодой мужик и, подскочив к одной из посетительниц, при всех перерезал ей горло. Рванул из магазина, но наш герой бросился вдогонку, скрутил и сдал подъехавшим операм. Поступок геройский, я уважаю таких людей.
Спустя несколько месяцев в актовом зале крупного хлебозавода, где наш герой работал, состоялось торжественное собрание. На сцене под аплодисменты представители УВД вручили молодому мужу грамоту (большего-то никто и не ожидал), а представитель заводского начальства – конверт с денежным вознаграждением. Сказали эдак гордо «будущему отцу!».

А вот дальше хорошее впечатление от церемонии было испорчено…. Я дозвонился до жены героя, поздравил ее, мужа и спросил, а сколько денег-то в конверте было (читателю это всегда необходимо знать!!!). Она замялась, а потом все-таки прошептала «Тысяча рублей с хвостиком».
Ну как вам это нравится?! Дирекция крупного предприятия, которое за три смены выдает «на гора» 60 тонн и 83 наименования продукции, которая востребована даже на Брайтон-Бич (туда отправляют баранки и бублики) решила, что 1000 рублей с хвостиком – огромная премия для молодой семьи! Обидно было за ту семью. Было бы порядочнее не крохи в лицо кинуть, а дать неделю оплаченного отпуска. Или вручить оплаченную двухдневную путевку в ближайший пансионат. Выходные в сосновом лесу – это же отлично.

Эта историйка о смелом владимирском парне произошла еще до кризиса, так что падение прибылей завода тут было ни при чем. Даже не знаю, почему я все это вспомнил. Может быть, что-то приснилось, да я забыл…. Сумбурно вышло, и по содержанию неприглядно. Но я старался быть откровенным.
Не все журналисты такие уж подонки, какими их показывают в «ментовских» сериалах. Просто работа такая. Я не ставлю к нам в шеренгу «светских» хроникеров, пишущих о сиськах наших певиц и актрис, те-то журналюги. Хотя и среди них много порядочных людей! А я, например, никогда и никому не позволял делать мне «инъекции» черного нала. Хотя заказы на газетное мочилово некоторых персон поступали.