Сказочная свадьба в туркменской пустыне

В 80-х годах наша маленькая семья – папа, мама и я "несли службу" в жарких песках Туркмении. Нашего папашку, как военного человека направили в те края служить на два года. Ну а мы с мамой потянулись за ним, как ниточки за иголочкой.

Маму мою тут же назначили на «высокую должность», заметив ее веселый, энергичный и общительный характер. А называлась ее должность многообещающим и туманным названием - "инструктор по работе с семьями военнослужащих". Благодаря этому назначению и случилась эта, казалось бы поначалу, грустная, но впоследствии очень счастливая история. Ну не будем забегать вперед. Вернемся к «зачинщице» и получательнице новой для нее должности.



Так как никаких распоряжений на ее счёт и главное, перечня должностных обязанностей у «инструктора» не было, то она по-своему поняла сферу своих обязанностей. Она живо принялась за налаживание семейной жизни у закоренелых холостяков, чтобы понятие «работа с семьей» в рядах нашей доблестной советской армии стала действительно полноценным.

И вот как-то под Новый год в далекие зыбучие пески Туркмении, в маленький военный городок, расположившимся под не менее маленьким туркменским городом Теджен, прибыла неприглядная девушка, такая растерянная, плохонько одетая. Она разыскивала молодого сержантика, с которым умудрилась вести "заочную" переписку, которая была чрезвычайно модна тогда и начиналась непременно со слов: "Дорогой незнакомый друг…", а заканчивалось, соответственно, - "лети с приветом, вернись с ответом…".



Оказывается, местный разгильдяй-сержант, развлекаясь в свободное от службы время, под копирку штамповал письма девушкам, рассылая их по всем городам и весям. И лишь эта единственная "невеста" приняла все за чистую монету. Вот и устроила новогодний «сюрприз» своему незнакомому и далекому другу. «Шутник» скрывался от встречи с незнакомкой практически под казенным столом. Нет, он не был женат, но обременять себя какими-то связями в новогодний вечер, который обещал массу занятного, не имел ни малейшего желания.

Девчушка жила в офицерской гостинице. Она не предполагала такой ситуации, так как свято верила, что ее ждет и тоскует молодой лейтенант. И, собрав последние деньги, которые у нее были, сделала далекий перелет из дальних краев в эти места. И так небольшие денежки, которые она привезла с собой, скоро закончились. Ситуация складывалась критическая, маленький носик девушки каждый день набухал от подступающих слез - вот-вот и плотина рыданий прорвется. Вот тут и подоспела скорая помощь в лице все той же штатной единицы, моей мамы, которая бросилась к девушке на помощь.

«Подлеца»-шутника в городке, конечно, заклеймили общественным позором, но выйти из своего убежища он наотрез отказался, а рассказать малышке всю не очень-то чистоплотную подноготную ее заочной любви не решался никто. Уж больно была она чиста, непосредственна и наивна. Мама познакомилась поближе с девушкой и предложила провести вместе с офицерами и всеми жителями городка Новый год.

На мирные девичьи посиделки перед праздником собралась добрая половина всего женского состава гарнизона. Каждая дама в тот момент вспомнила о нанесенной ей лично обиде от их брата-мужичка, и изо всех сил старались утешить, подбодрить и порадовать девочку. Когда выяснилось, что девушке и надеть-то нечего на праздник - наперебой кинулись украшать гостью. Это, с одной стороны, было сложно, так как ее штапельная юбочка и разбитые ботиночки невозможно даже с натяжкой представить нарядными, а поделиться своим добром не представлялось возможным: полковые дамы, все как на подбор, были гренадерского роста, а значит и стати монументальной, да и "нога под ими была сорок вторый", как говаривала с гордостью наша бабушка-украинка. Но с другой стороны, девушка была так пленительно хороша, так свежа, словно сама весна заглянула на новогодний огонек в этот дальний уголок огромной страны. Милые веснушки на умытом, ожившем личике, огромные ресницы обрамляли чистые небесные глаза. Словно ребенок, которого обидели горько, но теперь погладили по головке, она уже не помнила зла, и ждала новогоднего празднества, словно предстоящую сказку. Наконец, женщины сообразили, что можно подогнать по ее фигурке наряды их откормленных дочек-подростков, да и туфельки бальные с них же сняли. Ведь для детей полковых новогодний утренник уже прошел.

Женсовет полка считал делом своей чести подготовить «юную Наташу Ростову» к ее первому балу. Во всю шла примерка - пришивали к платью мишуру, обметывали атласные туфельки лентой и блестками, укладывали непослушные завитки и даже закрепили сверкающую диадему – приз для маленькой мисс. А пока наряжали, узнали и нехитрую биографию девушки: мама умерла, когда рожала третью девочку. Папа от такого горя, как и принято на Руси, запил. Дети росли сами по себе, как былинки в поле. После восьмого класса девушка пошла в ПТУ, чтоб там хоть как-то прокормиться. Подружка дала адресок солдатика, у нее еще много было. К переписке девушка отнеслась ответственно. Слышала ведь, что в армии трудно, писала регулярно, а вот карточку постеснялась попросить. Только знала, где находится часть, да его фамилию. В званиях не разбиралась совершенно, ей хоть майор, хоть старшина. А сержант – так еще красивее звучит.



В офицерском клубе прибранная и украшенная стараниями местных офицерских жен, юная красавица появилась с опозданием. И... именно в эту минуту смолкла музыка. Она вошла не царственной принцессой, а милой Золушкой, которую только что украсила добрая Фея, махнув своей серебристой волшебной палочкой. Придерживая кончиками пальцев краешек платьица, с изумительной грацией, свойственной лишь представителям голубой крови, она здоровалась с каждым в огромном зале, мило склоняя головку и чуть приседая в реверансе. Ее ничуть не смущало большое количество людей и то, что поздороваться с каждым ей не хватит и целой новогодней ночи. Она продолжала свое шествие Принцессы, кому-то подавая маленькую кисть или, радуясь знакомому лицу, всплескивая ладошками….

…И вдруг со сцены, где располагался весь гарнизонный оркестр, спрыгнул дирижер. Решительным шагом пересек весь зал и подал руку незнакомке: "Прошу вас, милая незнакомка. Вальс!". Принцесса положила крохотную ручку ему на погоны, и понятливые музыканты, как по взмаху волшебной палочки своего дерижера, начали вальс из балета "Щелкунчик". Никто не помешал, не нарушил этой гармонии, они одни были в этом провинциальном, но с таким старанием и любовью украшенном зале. Новогодняя сказка свершилась!



Кто бы мог подумать, что скрипач, эстет Бэрайн Озолиня, волею судьбы заброшенный в туркменскую пустыню для прохождения службы в офицерском чине, но по призванию музыкант, из славной интеллигентной прибалтийской семьи, будет счастлив подаренной ему проведением случайностью. Срок его службы подходил к концу, и молодой человек, бережно и нежно поддерживая под руку свое найденное на новогоднем вечере сокровище, взошел на подножку поезда, который уносил юную влюбленную пару в родную Прибалтику. Из короткой переписки офицерские жены с радостью узнали, что родители Бэрайна душевно приняли его невесту и уже на тот момент молодую жену. Девушка оказалась очень родной в этой семье. Даже имя ее, как вдох, как луч - Ия, что означает "фиалка", красиво вплелось в фамильное Озолиня. И внешность ее - будто Русалочья - длинные светлые скандинавские волосы, глаза с янтарным отливом - все было словно родом из Прибалтики. Бэрайн за своей Ундиной съездил за тридевять земель. И не пожалел. А своего «обидчика» сержанта она так ни разу и не увидела.