Опция

Никита не пошел по стопам отца, он был у него ученым, физиком-теоретиком, хотя окончил школу с золотой медалью и поступил на физмат. После окончания универа он решил, что заниматься наукой скучно, да и не слишком прибыльно. А поскольку с детства Никита обнаружил в себе способности к живописи, то решил сделать на этом основной упор. Поначалу он копировал классиков, однако эти картины не имели особого успеха у покупателей, и он, вспомнив студенческие годы, увлекся шаржами, рисовал их для одной газеты. Но вскоре Никита переключился писать вымышленный космос, где параллельные прямые пересекаются, образуя эмоциональное пространство, которое он передавал красками. К его удивлению, такие картины вызвали настоящий фурор, несколько лет они уходили влёт, словно горячие пирожки с прилавка. Особенно большим спросом они пользовались у иностранцев. В Никитин карман потекли купюры с изображением президентов Америки, и в довольно больших количествах.
Знакомство с Эльгой принесло ему эмоциональное обновление, она стала для него музой - той самой бездонной чашей, из которой он черпал вдохновение. Эльга напоминала ему Хари возлюбленную Кельвина из фильма Тарковского "Солярис" - такая же тонкая, хрупкая, казалось, тронь пальцем, мигом разобьется на тысячу мелких осколочков, с томным, глубоким взглядом, античным профилем. О, как он любил, когда она легкой походкой шла ему навстречу! Никита даже специально делал семейные выезды на природу, чтобы Эльга могла бесконечно долго ходить так, как он любит. Он, стоя с этюдником, писал космос, а она убегала вдаль по зеленому полю из душистых трав и, смеясь, возвращалась. На закате дня они садились в свой «Рено» цвета мокрого асфальта, катили домой, застревая в бесконечных автомобильных пробках. Но это их совершенно не волновало, ведь они были вместе, поэтому счастливы.
Когда они, наконец, добирались домой, Эльга сразу шла на кухню готовить ужин вместе с помощницей по дому, а Никита расслаблялся на диване, курил кальян. Он научился его курить, когда примкнул к местной творческой тусовке - таких же удачливых и денежных людей, как он. В их среде считалось престижным иметь какое-нибудь хобби. Никита, не мудрствуя лукаво, выбрал курение, но не простое, а что-то более экзотическое. Поменял он и имидж: научился носить шелковые рубашки ярких цветов, повязывать на шею шарф особенным способом, отрастил длинные волосы и заплёл их в косичку. В общем, от того скромного паренька, которым он был в универе, нынешний Никита отличался самым кардинальным образом. Джинсы, футболки и короткая стрижка ушли в прошлое – это был уже не тот стиль. Эльга такого его не знала, она познакомилась с ним позже.
Она тоже, когда ее с Никитой связали узы Гименея, сильно изменилась, из провинциальной простушки превратилась в роскошную даму. Никита накупил ей много дорогой одежды и пафосной косметики. Из ресторана она уволилась, где работала официанткой после того, как провалилась на экзаменах в институт, и где познакомилась с Никитой. Эльга часто ходила в СПА-салон «чистить перышки», брала уроки музыки на фортепьяно. Слух у нее был. В школьные годы она посещала музыкальную школу - обучалась игре на скрипке. Мама Эльги очень хотела, чтобы ее ненаглядная доченька выбилась в люди - старалась запихнуть ее во все кружки и секции, в какие только возможно. Благодаря этим занятиям Эльга много чего умела делать. Раз в неделю Никита устраивал коктейльные вечера, на которых она вдохновенно музицировала. В одной из пяти комнат квартиры, доставшейся ему после смерти родителей, он устроил музыкальный салон, где проходили пати.
После ужина они придавались любовным утехам, а потом расходились по своим спальням. Но засыпали не сразу: Эльга любила перед сном почитать своего любимого Бальзака, а Никита - Ричарда Баха. У него был пунктик на чайке по имени Джонатан Ливингстон, и даже Кастанеда не мог отвлечь его от баховских вещей.
Так продолжалось четыре счастливых долгих и одновременно коротких года. За это время Эльга успела сделать несколько абортов и заработать бесплодие. За такое легкомысленное отношение к здоровью она себя корила, но что толку, все равно ничего не изменишь. А Никита, словно ничего не замечая, постоянно совершенствовал технику, всё больше углубляясь в таинственные глубины своего космоса. Он вкладывал в каждое полотно частичку собственной души. И душа какое-то время шла нарасхват: многие состоятельные люди хотели иметь картины с вымышленной реальностью - на них была мода. Кроме того, поговаривали, что его картины обладают лечебной силой - выделяют положительную энергию, которая благотворно влияет на здоровье.
Но в последний год (это был уже пятый год их совместной жизни) мода на его картины как-то быстро сошла на нет. Теперь, если Никита в месяц мог продать всего одну картину, это считалось удачным делом.
Как и все непрактичные люди, Никита привык жить на широкую ногу, не заботясь о будущем. Ему казалось, что деньги в карманах у него будут всегда водиться, но однажды выяснилось, что там ничего нет. Никита из-за этого очень переживал, часто пребывал в дурном расположение духа. Чтобы хоть как-то расцветить, ставшую безрадостной, свою жизнь, стал приглашать в дом незнакомых людей. Это была уже не та старая тусовка - там аутсайдеров не любят, народ сразу же почувствовал, что удачливый живописец выпал из обоймы и ограничил с ним контакты, а чумазые, неопрятные мужики, от которых за полверсты разило перегаром. К таким гостям Эльга не привыкла и не хотела привыкать. Никита закрывался с ними в своей спальне или мастерской, устраивая попойки сутки напролет.
Денег в семье стало катастрофически не хватать, а те крохи, что удалось скопить за время процветания, постепенно таяли. Спиртное отняло половину, если не более, семейного бюджета: Никита, несмотря на денежные трудности, любви к дорогим напиткам не потерял - предпочитал простой "бормотухи" и пиву дорогие вина, коньяки. Эльга крутилась, как могла - ездила на рынки, где можно было купить продукты подешевле, чем в супермаркете, уволила домработницу и занималась хозяйством сама.

***
На улицы начинался новый день. Эльга сменила ночной наряд на то, в чем посещала рынки – простенькое платье, дорогую одежду она туда не надевала, чтобы не выделяться из общей массы покупателей, замазала синяк на щеке жидкой пудрой, заполученный вчера от мужа. Забрала свои драгоценности, чтобы отнести их в ломбард и на вырученные деньги купить билет на автобус домой к маме. Больше она ничего не хотела с собой брать. Не нужно ей ничего, будет ходить, как все в ее городке, в дешевых шмотках, купленных на рынке. Осталось написать мужу прощальную записку и уйти, пока он спит. После вчерашней попойки Никита проснется лишь к обеду. Оно и к лучшему, не хотела Эльга его больше видеть. Найти в квартире лист бумаге и карандаш для записки можно было в мастерской Никиты, там этого добра хватало.
В мастерской царил полный разгром - картины с разорванными холстами валялись на полу. Вчера досталось не только Эльге, но и им. От увиденного ей захотелось немедленно сбежать из мастерской и из дому. Она заспешила к дверям, но, наступив на белый лист ватмана, остановилась, подняв его, увидела с обратной стороны картину, написанную гуашью. Она не походила на те картины, которые обычно писал Никита, на ней был изображен мальчик лет десяти, стоящий на шахматной доске. Он стоял на белой клетке, собираясь сделать шаг, но на какую клетку шагнуть, не знал. Его нога застыла над общей стороной белого и черного квадрата. Картина называлась «Опция». Почему Никита назвал ее так, Эльга не поняла. Впрочем, для нее все картины мужа были непонятными, загадочными, как и он сам. Она просто принимала его таким, какой он есть, до последнего момента, когда он перешел черту – поднял на нее руку. Эльга, бережно положив картину на стол, ушла из мастерской.
Чем написать записку она нашла на кухне, на подоконники лежал простой карандаш, забытый Никитой. Он имел привычку разбрасывать карандаши по всей квартире, а потом их искать, сердясь, что ему нечем рисовать. Оторвав клочок от бумаги для выпечки, она написала на нем – «Никита, я так больше не могу жить, мы должны расстаться». Потом дописала - «PS Суп в холодильнике. Не забудь поесть». Из-за постоянных пьянок Никита не чувствовал голода и мог сутками ничего не есть. Попив пустого чая, Эльга ушла из дома мужа навсегда.

***

Никита проснулся поздно, когда часы уже показывали первый час дня. Его загул длился неделю, за это время он ни разу не брился, толком не мылся, не причесывался. Выглядел он неопрятно, как его новые друзья. Но так опускался Никита не всегда, только когда на душе было тоскливо и гадко как сейчас. А все началось с того, что он не смог продать в этом месяце ни одной картины. В последнее время Никита продавал их сам на улице. Магазины и картинные галереи требовали арендную плату, такие траты ему теперь были не по карману. На улице он был под покровительством приятеля, тоже художника. Он платил за торговое место, а Никита, когда мог, возмещал ему половину платы.
От пьянства у Никиты гудела голова, во рту все пересохло, ему хотелось похмелиться. Морщась от всех этих мук, он поискал среди пустых бутылок ту, в которой, возможно, остался хоть глоток водки или коньяка. Сосудов в его комнате было много, все, к сожалению, пустые. Он каждую потряс горлышком в рот, но, увы, не упало ни капли. Потом он вспомнил, что на кухне, в загашнике есть "Столичная". В последнее время, когда с деньгами стало со всем плохо, Никита не чуждался употреблять и водку. Вялой походкой Никита поплелся туда, но обыскав все углы, выдвинув все ящики, бутылку не нашел.
- Вот же, чертова баба, дрянь этакая, чтобы тебе пусто было. Вылила, окаянная, - ругаясь на Эльгу, он поплелся к ней в спальню.
Записку на столе в кухне он не заметил и не знал, что жена ушла от него.
- Убью, стерва! – взревел он, когда не обнаружил супругу. - А ну быстро иди в магазин мне за водкой, - орал он, уже обходя все комнаты.
Но Эльги нигде не было, это Никиту ещё больше разозлило. Вернувшись в спальню супруги, он с яростью содрал с постели покрывало, одеяло, подушки, разбросал все по комнате. Этого ему показалось мало, он полез в шкаф, выбросив оттуда все платья, он успокоился - буйство улеглось. Угомонившись, Никита побрел из комнаты и зацепился за разброшенные вещи. Он упал, сидя на полу, заплакал, но не из-за того, что больно ударился, а оттого, что судьба к нему в последнее время была несправедлива. Никита плакал громко, взахлеб как в детстве, только мамы рядом не было, некому было пожалеть его, успокоить, сказать, что все будет хорошо. А потом ему на глаза попалась новая, еще упакованная в целлофановый мешок, как продавалась в магазине, бельевая веревка. Эльга купила ее недавно, хотела, чтобы Никита натянул ее на лоджии, но ему было все некогда. А теперь она лежала на полу, наводя его на мысль, которая ему раньше никогда не пришла бы в голову. Сейчас ему казалось, что это будет самое правильное решение, только надо взять и привязать веревку к чему-нибудь. Дальше ему и Эльге будет только хорошо – он перестанет мучиться от безжалостной к нему жизни, а она избавится от неудачника мужа.
Никите пришлось поломать голову над тем к чему привязать веревку. Надо было что-то надежное, крепкое, чтобы не оборвалось, выдержало вес. Да и повыше было, чтобы потом ноги не касались пола. В книгах и кино веревку обычно привязывают к потолочному светильнику, но Никита исключил такой вариант, он сомневался, что какая-либо из люстр в квартире выдержит тяжесть его тела. Он вспомнил, что у них есть шведская стенка. В былые времена, когда они жили богато, Эльга ходила в фитнес-клуб на аэробику. Кроме этого, накупила разных тренажеров, в том числе и шведскую стенку. К ней, к самой верхней перекладине Никита привязал веревку. Сделав из свисающего конца петлю, он примерился, будет ли удобно висеть. Его все устроило. В это время мальчик на картине «Опция» сдвинул, поднятую ногу в сторону черного квадрата. Когда Никита, надев петлю на шею, повис, вздрагивая телом в предсмертных судорогах, мальчик уже встал на выбранный квадрат и моментально провалился в его черную бездну.

***

Душа Никиты белым облаком, выплыв из тела, зависла рядом, смотря на свое недавнее обиталище. Зрелище было невыносимо тошное, душу от этого разрывало на части, не готова она была к переходу на тот свет. Время ее еще не пришло. Никите было ведь всего тридцать пять лет, это не так много по земным меркам. Душа каялась минутной слабости - поддалась в пьяном угаре желанию уйти в мир мертвых. Поспешила. Теперь уже ничего не изменишь, оставалось ей только ждать, когда за ней придут ангелы и отведут к Всевышнему. Будет она держать перед ним ответ, что натворила на земле, почему неправильно жила. Нечего ей будет сказать в свое оправдание. Нет оправдания тому, что по ее требованию Никита пил. Душа ведь требовала.
А она же старалась жить правильно, созидательно и творить добро. У нее это получалось, Никита вырос неплохим человеком, он был тонко чувствующий, жалостливый, добрый, щедрый. Кому, как не ей об этом знать. Душа передала все эти свои качества ему, они сроднились за годы жизни, стали единым целым. Но была у нее и пагубная привычка, не смогла она от нее избавиться за время предыдущих реинкарнаций, и в жизнь Никиты ее внесла. Не утерпела она от желания расправить крылья и воспарить в небеса от выпитого алкоголя. Тесно было душе в теле человека, а горячительные напитки помогали забыть об этом, ощутить свободу. Потом хмельное счастье проходило, а от его потери наступало буйство. И тогда тяжелый кулак Никиты мог кого-нибудь пропечатать. Вчера досталось Эльги. Душа и в этом сейчас каялась. От такого раскаяния ей захотелось выпить, или хотя бы вдохнуть запах алкоголя, стало бы легче. К сожалению, Никита повесился в той комнате, где не было ни одной бутылки со спиртным или хотя бы опорожненной, но с оставшимся запахом.
Душа рванулась в спальню Никиты, где было полно пустых бутылок, за запахом алкоголя и затормозила. Оказалось, она не может улететь от тела, другая комната для нее под запретом. Никогда раньше в других жизнях с ней такого не происходила, после смерти тело душа была свободна, могла летать по знакомым местам прощаясь. А сейчас, ведать, это было наказания, сколько продлится оно, душа не знала.
Прошел день, другой, в квартире Никиты никто не появлялся, некому было позаботиться о трупе, придать его земле. Друзья-собутыльники звонили в дверь, но некому было ее открыть. Один раз звонил городской телефон, но тоже было некому поднять трубку. А мобильник молчал. Соседи Никиты забили тревогу, когда его тело начало разлагаться, исходя неприятным запахом. Вонь заполнила всю квартиру и просочилась на лестничную площадку. Мимо двери квартиры Никиты невозможно было пройти, не закрыв носовым платком нос и рот. Соседи несколько раз звонили в дверь, потом, не вытерпев вони, вызвали слесаря. Когда он вскрыл дверь, все выяснилось, что случилось с хозяином квартиры. Душа Никиты все это время была рядом с телом, мучилась в раскаяниях, и казалось, что им не будет конца. Труп отвезли в морг, затем свезли на кладбище. Эльги на похоронах не было.

***
Эльга села в автобус, который через четыре часа должен был доставить ее в родной городок, к маме, но проехав одну остановку, сошла. Дальше ехать она не могла, ее тянуло обратно к Никите. Почему, Эльга не могла себе объяснить, ведь она на него сильно обижена, с ним стало невозможно жить, невозможно терпеть его каждодневные пьянки, сборище его друзей-алкашей.
Поймав попутную машину, она попросила водителя отвезти ее домой.
- Где ваш дом? – спросил он.
Эльга назвала адрес.
Она открыла дверь квартиры своим ключом. Вообще-то, она уходила навсегда и должна была ключ оставить Никите, но машинально положила его в сумочку. Теперь выяснилось, что это было неспроста, уйти навсегда у Эльги не получилось. То, что устроил Никита в ее спальне, повергло Эльгу сначала в ужас, но потом она подумала, что это его реакция на записку. Узнал, что она ушла, поэтому устроил погром. Его самого нигде не было. Она звала:
- Никита, Никита.
Но он не отзывался. Потом Эльга нашла его в своем спортзале, он сидел на полу возле шведской стенки и спал, свесив на грудь голову. В руках у него была бельевая веревка.
Эльга с ужасом смотрела на мужа, ей мерещилось, что он хотел повеситься, только от пьяни его сморил сон. Она отобрала у него веревку, и он проснулся. Никита смотрел на Эльгу и на все, что находилось в комнате радостным восторженным взглядом.
- Я живой? – спросил он.
- Живой, конечно. Это что? – она показала ему веревку.
- Веревка.
- Я знаю, что это веревка. Зачем ты ее взял?
- Не знаю, не помню. Мне приснилось, что я умер. Представляешь, я умер, а моя душа летает возле меня и ей от этого плохо. Тебя нет, меня хоронят чужие люди. Я не хочу умирать. Давай начнем все сначала? Помнишь, как мы с тобой хорошо жили? Правда, тогда у меня было много денег, сейчас в карманах пусто, но можно, что-нибудь придумать. У меня физико-математическое образование, я могу работать учителем в школе, подрабатывать репетиторством. В свободное время писать картины.
Эльга скептически смотрела на мужа, не очень веря, что Никита изменится – перестанет пить, поднимать на нее руку и у них будет все хорошо как раньше. Она не имела виду, что муж начнет зарабатывать много как раньше на продаже картин, ей хотелось теплых прежних отношений, сменяемых бурной страстью. А деньги, они тоже важны, но она смирится, если Никита будет зарабатывать хоть малость от того, что у него было в карманах и им не придется нищенствовать как сейчас. Но она ведь тоже не без рук и без ног, кое-что умеет делать. Эльга, присев на пол рядом с Никитой, сказала:
- Я тоже могу устроиться на работу, – Я два года училась на инязе, пока у нас были деньги и ты платил за мое обучение. Неплохо знаю английский язык, но это, потому что учила его углубленно в школе. Немного знаю немецкий, французский. Может мне повезет устроиться секретаршей, в какую-нибудь фирму, где нужны знания иностранных языков.
Никита и Эльга еще долго мечтали, планировали, как они выйдут из кризиса и заживут хорошо. Потом перешли к делу: избавились от напоминания о прошлой, падающей в пропасть жизни – пустых бутылок с этикетками вин, коньяков и прочих спиртосодержащих жидкостей, разобрались с бардаком, учиненным Никитой в пьяном угаре. Картины с разорванными холстами он отнес в мусорный контейнер на улице. Уцелевшую картину названую «Опция», Никита вставил в рамку и повесил на стену. А мальчик на ней, будто бы не проваливался в черную бездну квадрата шахматной доски, стоял по-прежнему на белой клетке, но нога, которой он собирался сделать шаг, теперь точно находилась над следующей белой клеткой. Никита это заметил и принял, как знак, что его жизнь наладится, он сможет преодолеть все трудности. Эльга свою прощальную записку к мужу выбросила. Она не знала, прочел ее Никита или нет, спрашивать ей об этом его не хотелось. Эльга решила, как бы там ни было, от нее лучше избавиться и не вспоминать никогда. Завтра с утра они будут искать работу…

Пояснение автора
Опция – выбор, новые возможности.