Гудбай, Америка

Сегодня праздник. И я хотела бы поздравить тебя с ним. Мы не виделись с тобой уже двадцать один год. Ты, наверное, не узнал бы меня, если бы увидел на улице.
А я тебя до сих пор помню, и ужасно боялась увидеть в это лето, хотя и очень хотела увидеть, каким ты стал?
Много раз вспоминала, как ты с красным шутовским носом сидел напротив меня, смотрел прямо в глаза и улыбался. Мне было приятно твое внимание, но не больше. Наивная, смешная влюбленность подростка. Как ты со своими одноклассниками устроили мне прощальный вечер. Ты спрятался на балконе и хотел удивить, или проверить меня, не знаю. Ты ждал, что я обязательно спрошу:
«А, где Юра?» И ты в полной тишине выскакиваешь в комнату оттуда, откуда наблюдал за мной, а я не ожидаю тебя увидеть. Все смотрят и смеются. А произошло немного не так. Удивила я, а не ты. Это было видно. Глаза твои расширились, и в них было такое неподдельное восхищение. Я гордилась собой! Ты же не ожидал, что я так кардинально изменю внешность. Каждый день я была обычная, замученная бытовыми проблемами тетка и даже такая я тебе нравилась. А здесь, перед этим прощальным вечером я сходила в парикмахерскую, сменила прическу, навела вечерний макияж. Я хотела, чтобы вы меня запомнили именно такой, не сломленной веселой и гордой. И ты был сражен. Ты уж было открыл рот сказать что-то веселое, как всегда, и слова застряли в горле. Ты закрыл рот и замолчал на весь вечер. Забился в уголок и сидел там почти до конца. Ребята заметили эту перемену и решили тебе помочь. Это я сейчас так думаю, тогда я почти забыла про тебя, мне хотелось наговорится со всеми на прощанье. Запомнить ваши лица, голоса. Мне так не хотелось уезжать и в то же время мне так хотелось уехать от этого кошмара, в котором я варилась последние четыре месяца.
Вечер заканчивался. Я пошла мыть посуду. Надо было оставить в порядке квартиру. Я стояла у умывальника и почувствовала твое дыхание мне в затылок. Еще бы немного и ты взял бы меня за плечи. Этого допустить было нельзя! Ты же еще совсем ребенок, нельзя давать тебе шанс на надежду. Я быстро отошла в сторону и предложила протирать тарелки полотенцем, чтобы занять тебе руки. Когда тарелок стало достаточно много, я взяла стопку и попыталась выйти из кухни. Дверь не открывалась. Я пошумела немного , но ребята сделали вид, что не слышат меня. «Это, что еще такое!»- я искренне была возмущена. Ты подошел ко мне, взял у меня тарелки и это было единственно прикосновение ко мне руками, они были горячие и сухие с очень худыми и дрожащими пальцами. Ты помог мне открыть дверь, за ней оказалась целая гора зимней верхней одежды, которая якобы упала на пол в узком коридоре и перекрыла выход из кухни.
А потом мы все вместе сидели на кухне с выключенным светом на полу и слушали из старенького раздолбанного магнитофона песню «Гудбай, Америка» и подпевали, а потом еще «Я хочу быть с тобой» и снова подпевали. И снова включали и пели.
В этом году я встретила твою одноклассницу и она мне напомнила, что у тебя среди ребят была кличка «Америка». Юрка – «Америка».
Я позвонила к тебе домой. Подняла трубку твоя мама, я попросила тебя позвать. Она чуть не закричала на меня: «Вы, что, издеваетесь?» И потом она сказала, что тебя убили, наркоманы. В парке, в котором мы все гуляли перед моим отъездом. Еще десять лет тому назад….