Поворот судьбы (часть вторая)

Вера забежала в дом. Теперь это уже не та старая хатка. Все эти годы она каждую заработанную копейку вкладывала в свое жилье. Пристраивала, надстраивала. Железные ворота, как у всех! Ей так хотелось, что бы маме и Анечке было тепло и уютно. И она верила, что когда-нибудь этот дом зазвенит множеством голосов. Она так мечтала о большой семье. Что бы каждый день ужин за огромным столом, смех и радость. Но ей уже почти пятьдесят. Она спрятала эту свою мечту далеко-далеко, в потаенный уголок души. И боялась притронуться, разбередить свою надежду.
Как вкусно пахнет, как хорошо. Дочка кинулась к ней на шею:
- Мам. Ну чего ты так долго. Мы с бабушкой заждались уже. И гости уже собрались,- ехидненько добавила Нюта.
Гости – это две приятельницы матери, соседки тетя Женя и тетя Надя. Аня всегда посмеивалась над этим трио и за глаза называла - Пенсия.
- Пенсия уже скоро песни затянет, а тебя нет. А мне сидеть с ними, приличия соблюдать,- Анютка выпалила все это и засмеялась.- Пошли за стол скорее.
- Сейчас. Дай хоть руки помыть и переодеться, егоза.

Да постарались бабулька с внучкой. Стол накрыли завлекательный! Все на высшем уровне. Скатерть белая, посуду красивую мама из своих старых запасов достала. Фражэ. Это мама так вилки-ложки называла. Все-таки официантка пятого разряда в прошлом. До шестого знания иностранного не хватило.
Да. Стол – красота. И селедочка под шубой, вазочки с салатиками, блюдо с мясной нарезкой, сырок тонкими ломтиками. А посередине большая плошка с голубцами. Коронное мамино блюдо. Сервировочка, как в ресторане. Тут и овощи, и зелень, и маслинки на лимончике.
Налили по рюмашечке. Пенсия оживилась:
-Давай, Раюша, за тебя,- громко сказала тетя Надя.
-Да, Рая. Не болей, живи долго. Мы рядом всегда,- поддержала тетя Женя.
Подруги оживленно рассказывали последние новости, и местные, и с телевизора. Вера подливала им водочки, а Анечка спорила и подшучивала.

Бабулек потянуло на песни. Это значит, их можно оставить одних. Песни будут сменять воспоминания о том, как было раньше. Потом они обязательно о чем-нибудь будут спорить и опять петь, и наливать по-маленькой. И лучше больше не мешать их общению.

Нюта нырнула в свою комнату, включила телевизор. А Вера села в соседней комнате в кресло. Укрылась пледом и попробовала читать. Нет. Не хочется.
Она слушала обсуждение советской действительности, и как раньше было хорошо, и как сейчас. А потом пошла любимая тема маминых подруг- воспоминания об их семейных буднях, о любимых супругах, ушедших так рано из жизни. И выходило, что мужья их были идеальны, а любовь была слаще, чем в кино. Вера улыбалась, хотелось спать, она почти задремала. Заиграла музыка в дочкином мобильнике. Теперь Вера слушала болтовню дочери. Аня болтала с подружкой, делилась планами, хвасталась обновками. Она собралась ехать поступать в институт, в краевой центр. Все разговоры были о том, как она будет там жить. Да собственно, она мысленно там, в будущем уже.

Вере стало грустно. Как-то так резануло неприятно. Старшее поколение вон как воспоминаниями всполошилось. Анька вся надежд полна, молодостью. И она только рада за нее, конечно.
Но она, Вера, за что так судьбой обделена? Ей чем жить? Какими воспоминаниями, какими надеждами?
За эти годы она помнит только усталость и работу. Постоянно что-нибудь нужно. Не кольца и шубы, не курорты и золото. Нужно было есть и пить. И как-то одеваться, и учить Нюту. И приводить в порядок жилье. Потому, что постоянно что-то отваливалось, осыпалось, трескалось и протекало. Иногда хотелось выть от бессилия. А нельзя. За ней дочь и мать. Она была тягловой силой их троицы.
За эти годы Вера пыталась челночить, стояла на рынке. Открыла маленькую закусочную. Все казалось вот-вот она встанет на ноги, и не надо будет жить жизнью вьючной лошади. Нет, все напрасно. Ее надежды крошились мелкими осколками. Она часто говорила:
-Живу как проститутка на Тверской. Должна и властям и клиентам.
И она поняла, что все, что она делает бесполезно. «Чтоб иметь, надо ИМЕТЬ!»- как говорят в Одессе. С теми копейками, что она могла позволить вложить в дело, она постоянно балансировала на веревочке между прибылью и убытком. Каждый раз, когда она начинала надеяться, что самое тяжелое позади, в стране происходило что-нибудь, что бы выкачать у нее почти все заработанное.Почему то ее не любила страна.
Она обрадовалась, когда ей предложили работу в маленькой конторке. Маленькая зарплата, но зато в пять можно встать и уйти, и больше ни о чем не думать. А вечерами она шила знакомым и зарабатывала почти столько же. И все. Она не хочет больше строить воздушные замки. Не хочет надеяться и мечтать.
Как больно обжигаться о пепел, в который превращаются мечты. За все эти годы жизнь не послала ей человека, которому бы ей захотелось протянуть свою руку. Что бы он взял ее крепко и бережно и повел за собой. И сказал бы ей:
- Я рядом. А значит, все у тебя будет хорошо. Обопрись на мое плечо, теперь нас двое.
Она ждала такого человека, но жизнь ей его не послала.

Приятельницы ей говорили:
- Ну, ты же не женщина. Ты скала. Мужчин нужно обхаживать, их нужно завлекать.
А она должна была быть скалой. Иначе бы она не выдержала, сломалась на полпути.
А ей не нужен был мужчина, на которого нужно охотиться и завлекать. А размениваться и поступаться своими принципами тоже не могла. И есть с чужих тарелок не привыкла!
И не нашлось ни одного мужика, который бы это понял, почувствовал.

Вера затихла. Потихоньку катились слезы. Что-то развоевалась она сегодня. Все хорошо у нее. Анюта уедет учиться. Выйдет замуж и будет приезжать с детьми и мужем. А она и мама будут накрывать огромный красивый стол. И все будет хорошо. Должно быть все хорошо…

Вера заснула и увидела свой любимый сон.
Она идет в каком-то большом городе, по набережной красивой реки. И одета она в темно- бордовые брюки и светлую накидку, похожую на пелерину. И обязательно перчатки и большой шарф в тон брюк. И такая она красивая! И идет по набережной, идет. Куда? Наверное, вперед, в мечту. Вера спала и во сне улыбалась.