Мемуары плутовки с берегов Невы (продолжение)

На следующий день я провожаю Никиту на Варшавский вокзал. Он едет сначала на какой-то симпозиум в Польшу, затем оттуда отдыхать две недели во Францию к другу.

-Я бы тебя с удовольствием взял с собой, но ты же понимаешь, визы, билеты…
Очень хорошо понимаю, и тихо радуюсь Никитиному отъезду, потому что ровно через день я уеду в Москву, а оттуда в Лиссабон (прямых рейсов из Петербурга тогда ещё не было). Год моего полного отказа от секса и мужчин вылился в интенсивную учёбу. Я стала изучать ещё один романский язык – португальский, и, особо ничего не ожидая, подала заявку на стажировку на летние языковые курсы. И вот сейчас – я счастливая обладательница гранта, покрывающего мои расходы на авиабилет, само обучение и проживание в кампусе. Только как бы я всё это объясняла Никите, если бы не его отъезд, ума не приложу.

-А в какой ты едешь город во Франции?- спрашиваю я ради спортивного интереса, когда мы выходим из такси и идём мимо памятника Ленину, установленного в вокзальной стене.
-Бордо, это на западе, недалеко от океана, - отвечает Никита, сосредоточенно ища билет на поезд. – Там мой друг учится в единственной во Франции высшей школе судей.
Вот оно как! Андрей тоже сейчас в Бордо. А забавно будет, если они встретятся! В каком –нибудь кафе попросят друг у друга сахарницу, потом разговорятся, поймут, что оба русские. Сначала будут обсуждать какие-то общие темы, потом, как водится среди мужчин, перейдут на женщин…
-О чём ты думаешь? – спрашивает меня Никита, уже стоя у двери вагона. Я вздрагиваю, вопрос застал меня врасплох.
-Не о чём, а о ком, - поправляю его я. - О тебе, - я почти не привираю, ведь я, действительно, думала в тот момент о Никите, ну и ещё об Андрее, конечно, но зачем Никите это знать?
-А ты знаешь французский? – неожиданно спрашиваю я.
-Так, немножко, учил два года по методу Китайгородской. В школе и университете английский был.
Все мои попытки обучить Андрея какому-то языку канули в Лету.
«Испанский я знаю, во Франции с ним не пропаду, - авторитетно заявлял он. – Всё равно все лекции будут синхронно переводить».
Нет, видимо, не судьба будет Никите с Андреем встретиться, не поймут они друг друга. Никита будет что-то спрашивать по-английски и по-французски. Андрей отвечать по-испански… Если только сразу по-русски не заговорят.
Я медленно дохожу до метро «Балтийская», еду домой к родителям.

«Хорошо моряку - в порту его ждёт девушка!
Хорошо дальнобойщику - девушка ждёт его на стоянке!
Хорошо проводнику - девушка ждёт на вокзале!
И только девушке плохо: то в порт, то на стоянку, то на вокзал...» -вспоминается мне старый анекдот.

И Андрея и Никиту в дальние странствия я проводила, а кто меня –то проводит?
Провожает меня папа. В полной тишине по пустынным улицам мы едем в аэропорт. Мой самолёт в Москву вылетает первым рейсом в шесть утра, а самолёт в Лиссабон поздно вечером. Конечно, проще было бы улететь в Москву попозже, чтобы сразу с одного самолёта на другой, но рейсы частенько отменяют, поэтому было решено не рисковать.
-В аэропорту тебя встретит дядя Зяма, они с тётей Ритой недалеко от Шереметьево живут, я с ними договорился. Посидишь у него, отдохнёшь, чайку попьёшь, поспишь, и обратно поедешь.

Зиновий Аркадьевич – папин хороший знакомый, до сих пор работает в таком же «ящике», в котором работал до недавнего времени мой папа, пока ему не пришла гениальная идея бросить исследования в институте и заняться собственным бизнесом.
-Папа, это здорово, конечно, - говорю я, зевая (этой ночью я собирала свой чемодан, предыдущей –мы собирали чемодан Никиты, занимаясь в перерывах между сборами любовью), - но я дядю Зяму последний раз видела лет десять назад и боюсь, что его просто не узнаю.
-Он табличку будет держать с твоими именем и фамилией, - с тех пор как папа занялся бизнесом, он продумывает всё до мелочей. – И не забудь нам с мамой позвонить, как в Москву прилетишь.

В аэропорту табличку с моими координатами держит гренадёрского роста брюнет лет двадцать пяти.
-Здравствуйте! А где дядя Зяма? – спрашиваю я, на всякий случай протирая глаза. Мало ли что мне могло показаться из-за бессонных ночей!
-Это ты что ли, Людмила? – отвечает вопросом на вопрос брюнет, кидая на меня оценивающий взгляд. – Добро пожаловать в столицу! Ну, папа, ну, юморист! Сказал, что какую-то его знакомую старушку встретить надо. Давай помогу с сумками! Родители на дачу уехали, я вместо папы. Ты не возражаешь, надеюсь?
Я слабо киваю. Какие уж тут возражения?

Пока мы едем на старенькой «Волге» с оленем на капоте, прямо как в «Берегись автомобиля», Игорь вспоминает, как лет пятнадцать назад мы вместе с его и моими родителями отдыхали в Крыму в Евпатории.



-Да, помню, конечно. – вставляю я своё веское слово.- Моя мама была в ужасе, потому что ты всё время пытался стянуть с меня трусы.
-Если честно, тоже самое хочу сделать и сейчас, - говорит Игорь. – Надеюсь ты не возражаешь?
Предложение звучит настолько естественно, что и на этот раз аргументы для возражений у меня отсутствуют. Ритм жизни в Москве по сравнению с Петербургом просто бешеный, поэтому вполне логично, что отношения между мужчиной и женщиной развиваются по схеме, озвученной Андреем Мироновым в «Обыкновенном чуде»:
«Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен - чего зря время терять. Ровно в полночь приходите к амбару, не пожалеете!»

Насчёт сожалений не уверена, возможно, буду и сожалеть. Мы въезжаем в тихий двор недалеко от станции метро «Речной вокзал», где в типовом панельном доме живут родители Игоря.

Любовная прелюдия начинается ещё в машине. Мы страстно целуемся, пока какая-то бабка не начинает возмущённо стучать в окошко автомобиля.
-Безобразие какое! Тут дети ходят, а они развратом занимаются! Вам что больше негде?
-Представляете, бабуля, негде! – Игорь застёгивает пуговицы на рубашке и вылезает из автомобиля, доставая мои сумки. - Вот с вещами кочуем! Своей квартиры нет.
Бабка добреет и о чём-то задумывается.
-Ну, хотите, я вам ключ от чердака дам, если вам негде, всё лучше, чем на виду у всех…хулиганить!
Нет, уж хватит с меня романтики крыш!
-Спасибо, как-нибудь в другой раз! Нам уже подвал открыли!