Апельсин

Шестьдесят семь лет прошло с тех пор, как отгремели залпы праздничного салюта в честь Великой Победы во второй мировой войне. Их всё меньше и меньше среди нас - её ветеранов. И тем дороже каждая страничка их жизни, как довоенной, так и после военной.
... Впереди - до окончания школы - были ещё осень, зима, весна. Последний школьный Новый год они встречали вместе в заснеженном городском парке. Тоня разломила пополам апельсин, и они торжественно и весело ели его долька за долькой, думая, что вот так же в будущем они будут всё делить пополам. Ведь они любят друг друга. И, конечно, любят на всю жизнь! Это "на всю жизнь" чувствовали мамы и пугались возможности раннего брака: мамы всегда есть мамы. В тот день, когда в школе у Дмитрия был назначен выпускной вечер, началась война.
 
Они оба пришли в военкомат. Её "забраковали" сразу: ещё в школе она была освобождена от физкультуры. Ему сказали: "Ждите повестку". Через несколько дней он приедет на дачу, где жила Тоня, - проститься.
Передо мной четыре тетрадных листка, и даты - с 5 по 10 июля 1941 года. Письмо? Дневник?
"Ты уехал, уехал! Я шла, усталая и тревожная, и медленно подкатывалась тоска. Утром встала вовремя. Солнце. Шумят ели. У меня на столе букет из васильков и ржи. Митя, доброе утро! Вижу твои глаза, самые прекрасные, самые, самые, самые любимые. Будь твёрд и силён. Будь такой, как ты есть. Сбереги всё хорошее.
 
Эти два дня я целиком рисовала, впервые в жизни чувствую очень сильное увлечение рисованием. Помнишь дерево персидской сирени? Так оно всё - огромный ярко-лиловый букет. И розы. Вдоль всей дороги ветви, как снегом, усыпанные белоснежными розами. Мы стоим, как зачарованные, любуясь этой красотой".
Казарма, где разместится ополчение, будет как раз в той школе, где учился Дмитрий. И они ещё успеют увидеться. Антонина приедет в Днепропетровск, и его отпустят на один вечер - домой.
"12 июля - пометка в его записной енижке, - последняя встреча. 15 июля - после большого перехода бой под селом Знаменка. 16 июля - второй бой под Знаменкой. 17 - 18 - 19-го бой у Днепровских порогов"... Так началась для него война.
 
И он продолжал вести дневник. "... Под пулями шепчу твоё имя. У меня есть сумка, в которой я ношу тетрадь для писем, записную книжку. Всё записываю - летопись войны. Какие муки таит в себе жизнь. Я сижу в лесу. Сквозь деревья падает луч света. Земля, я дышу твоей свежестью и не могу надышаться. Я смотрю на тебя и не могу оторваться. Ты знаешь, я не трушу, нет. И это правда. Но во мне произошёл адский конфликт. Вся моя нежность мягкость, любовь к природе вдруг сопостовляется с диким уничтожением жизни. Я не могу смотреть на обгорелые леса, на людей убитых, на всё то изуродованное, что я так люблю. Дай мне силу подавить в себе мою безграничную любовь ко всему. Мать моя Земля, помоги мне, и ты, ты дай мне силу".
 
Фронт. Ещё одно письмо лета 1942 года.
"Получил письмо от мамы - вот, между прочим, цитата, касающаяся нас с тобой: "На днях у меня была Тонина мама и принесла мне её письмо почитать. Говорили мы с Марией Яковлевной о вас, конечно. Всё те же опасения раннего брака. Но когда я поставила ей прямо вопрос, что же она считает возможным сделать, чтобы противостоять этому, - беспомощное пожатие плеч было мне ответом, и мы решили предоставить событиям идти своей чередой...". Ну, как?.. Мы с тобой говорим: а мы встретимся когда-нибудь? Решается вопрос: быть или не быть? А они там боятся, чтобы мы не поженились раньше времени. Как тебе это нравится?..".
Быть или не быть... Кончалось очередное военное лето. Что там впереди?
"Чёрная августовская ночь. На аэродроме недалеко от нашей позиции вспыхивают ракеты. И мне грустно. И так хочется прибежать к тебе, быть с тобой.
 
Дела у нас идут по-прежнему, уже который раз готовимся к встрече смерти. Но пока воюем..."
И он воевал со своими боевыми товарищами, добротно делал свою военную работу. Ему повезло - он выжил. И она его дождалась. Мальчик и девочка, полюбившие друг друга школьниками, пронесли своё чувство не только сквозь долгие четыре года войны, но и потом - ещё через пять десятилетий. На золотой свадьбе им также кричали - горько! А они, поцеловавшись, стеснительно улыбались, и ели долька за долькой апельсин, как тогда, до войны, в заснеженном городском парке.