Бить или не бить - вот в чем вопрос

Мир жив добротою и уваженьем,
А плетка рождает лишь страхи и ложь.
И то, что не можешь взять убежденьем —
Хоть тресни — побоями не возьмешь.
Эдуард Асадов.

Я не хотела трогать эту болезненную тему. Просто для меня в ней нет вопросов, сомнений, исключений и оправданий. Бить или не бить ребёнка – мною решено навсегда: нет. Ни при каких обстоятельствах. Для меня, для мужа и теперь уже взрослых наших детей это простое и естественное «нет».
Но вот буквально на прошлой неделе моя коллега стала рассказывать в редакции случай, который её потряс. Она снимала сюжет про работу психологов в Центре социальной помощи семье и детям – есть у нас такой в городе. Штат психологов у них увеличился, и они активно ищут новые формы и темы для работы. Но речь не о них. Как раз собралась в Центре группа молодых мам с маленькими детьми – в возрасте от двух до трех лет. Темы тренингов для них были просты и, наверное, необходимы: как организовать день, чтобы хватало времени маме на все дела и на себя лично. Ну, речь опять же не о них.

На этих занятиях мамы должны присутствовать обязательно со своими малышами (главными «отнимателями» маминого времени). Один из ребятишек заартачился – не хотел заходить в комнату для занятий, и тогда мамочка, не смущаясь присутствием журналиста и оператора, отвесила ему такую пощечину, что, по словам моей коллеги, у мальчишки чуть головенка не отлетела… Ребёнок не заплакал, но и приказу не подчинился, и мама – продолжила «воспитание»… «Мы растерялись, - признавалась наша рассказчица, - что делать-то? Не то хватать эту дикую маму, пока не убила, не то кричать… Но тут, к счастью, вышла психолог». Все, кто это слушал, начали ахать и возмущаться, и лишь одна из наших сотрудниц заявила: «А вот я лупила и буду, что бы мне ни говорили. Иначе с ними не справишься!».

Когда у нас говорят о «домашнем насилии», имеют в виду прежде всего женщин и детей. Найти статистику по теме легко – вопросом занимаются разные профессиональные и общественные организации. Только воз и ныне там. «Согласно полученным данным, исследователи пришли к выводу, что уровень домашнего насилия поразительно высок. В частности, около 2 миллионов детей в возрасте до 14 лет избиваются родителями, что для многих жертв заканчивается смертью. Более того, 50 тысяч детей в течение года убегают из дома, спасаясь от семейного насилия, а 7 тысяч становятся жертвами сексуальных преступлений». (РИА РосБизнесКолсантинг, 13 марта 2008 г.). Можно найти цифры и посвежее, только от этого картина радостнее не станет.

Напрасно твердят психологи, что подчинение, основанное на страхе, проблему не решает, а усугубляет, что кулаки пускает в ход тот, у кого просто нет иных аргументов. «Как правило, ребёнка своей вещью считают люди психологически слабые, которые не в состоянии самоутвердиться в общении с равными себе», - утверждают врачи-психиатры. Но… кто бы их слушал! Раздражение, вспышки агрессии, нежелание и неумение общаться с ребенком, дурное настроение, личные проблемы – весь этот мусор ловко заворачивается в блестящую фольгу «воспитания».

Родитель, поднявший руку на маленького ребёнка, на мой взгляд, рушит сразу весь мир в его глазах. Если уж самый близкий, самый родной и надежный ТАК на тебя зол, ТАК тебя не любит, что может причинить боль, унизить, напугать, то чего ждать от чужих? Не случайно ведь жертвами преступлений, в том числе и сексуальных, становятся именно эти, битые…

И если «битиё определяет сознание», если физическое превосходство – это главный аргумент, будем же логичными. Почему бы тогда не наподдать старику – он ведь уже ослаб, сдачи не даст? Зачем осуждать мужчину, бьющего жену – он ведь сильнее, значит – прав. Подчиненный не справился с заданием? По мордасам ему. Что, нельзя? По судам затаскает? Ну да, он же взрослый. Начальник достал? А он у вас, кстати, щуплый и мелкий, так по шее ему! Слабо? Уволит? Ну, тогда «воспитываем» только детей. Как самых безответных.

Нет, я не собираюсь никого убеждать или переубеждать, просто расскажу одну историю, которую помню уже много лет.
Был у меня знакомый – музыкант. Работал, учился заочно и играл на трубе, а поскольку труба – инструмент компактный, подрабатывал, где мог, потому что семья, дети, в общем, как в известной песне: «Он играет на похоронах и свадьбах»… К мероприятиям этим относился привычно легко, с известной долей профессионального цинизма. Но однажды вернулся с траурной церемонии совершенно убитым, просто лица не было на нём. И рассказал.

Хоронили мальчишку шестилетнего. Несчастный случай. Такой, который в стране у нас запросто организовывается. Дети играли на стройке, конечно, не огороженной, никем не охраняемой. Конечно, им строго-настрого запрещали, но… Вот и в тот раз стайка мальчишек бегала по бревнам, играя в войнушку, а брёвна и покатились. И засыпали одного из детей. И тогда самый старший, восьмилетний и уже достаточно умудренный жизненным опытом, сказал: «Ему уже не поможешь, а нам сами знаете, что будет, так что по домам и молчим». И они молчали. Насколько хватило выдержки – до позднего вечера, когда взрослые уже всерьез встревожились и забегали в поисках. Врачи потом сказали, что мальчика можно было спасти – он еще часа три жив был.

Честное слово, мне всегда больно эту историю вспоминать. Мучительно. И поделиться этим мрачным воспоминанием я хочу не просто так. Может быть, кто-то, в сердцах замахнувшись, успеет себя одернуть. Остановиться и ответить себе на вопрос: кого он хочет вырастить? Закомплексованного слабака, жалкого неудачника, труса? Робкую затюканную серую мышку? Безответного человека, которому каждый негодяй диктует свою волю?

«Влияние насилия на детей – это моя постоянная боль. Всю свою долгую психиатрическую профессиональную жизнь, а я работаю психиатром с 1962 года, я имею дело с пациентами, в прошлой жизни которых было много травм, оскорблений и побоев, ущемления прав на свободу выбора, нарушение самооценки, чувства собственного достоинства. Временами я прихожу в профессиональное отчаяние от невозможности исправить ситуацию», - пишет Валентина Москаленко, врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор, семейный психотерапевт.
Нередко можно слышать такое мнение: меня били – и ничего! Попробовали бы это «ничего» всерьез проанализировать, только честно…