О весне, желаниях и прочем

Не зря говорят «Бойся своих желаний, ибо они могут исполниться». В этом я смогла убедиться на собственном опыте.

Началось все в понедельник. В первый день недели у меня традиционно плохое настроение. Как вскоре выяснилось, у моего начальника та же проблема. Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда мы с ним столкнулись на пороге офиса, то вместо приветствия сразу приступили к делу - к выяснению отношений.

- Когда, скажи на милость, я увижу отчет на своем столе? –
негромко спросил он, буравя меня ледяным взглядом.

Прошин был из разряда тех начальников, которые всегда чем-то недовольны. Даже если у него случалось хорошее настроение, он умудрялся его тщательно скрывать за скучающей миной. Во всяком случае, для меня у него еще ни разу не нашлось ни одной, хотя бы самой завалящей улыбки. Он меня ненавидел – сделала я вывод.

- А тогда, - ответила я, насупив брови - когда ваши маркетологи предоставят мне последние данные.

Гордо тряхнув челкой, я уверенно зашагала в сторону своего кабинета. Не скажу, что мне это легко далось, спиной чувствовала – это был не единственный вопрос, который он хотел мне задать. Но для разминки было достаточно. Еще весь день впереди, наговоримся! Сейчас, главное, скрыться за дверью кабинета, а Прошин, глядишь, найдет себе новый объект для истязаний.

Однако этот понедельник, похоже, решил подтвердить свою «нехорошую» репутацию. Едва я открыла дверь кабинета, как моему взору предстала унылая картина: на полу стояли тазики, ведра и еще какие-то емкости невнятного предназначения. Мерные капли своим дзыньканьем озвучивали весь этот натюрморт.

Что ж, ясно - на дворе весна, оттепель, и дырявая крыша решила выплакать свои горести через потолок. Только почему у меня? Странно, но над рабочим столом потолок оставался сухим. Это, наверно, чтобы я не расслаблялась и не вздумала объявлять забастовку.

Какое тут может быть рабочее настроение? Хоть бы Прошин зашел что ли. Я бы с ним «обсудила» перспективы развития наших отношений в свете последних событий! Но дверь кабинета за весь день никто не потревожил.

С тоской и чувством полной безнадежности я глянула в окно и обратилась к небу: «Ну за что ты так со мной? Разве можно работать в подобной обстановке? До отпуска еще ой как далеко, а смотреть на все это нет сил. Хоть бы насморк какой случился, чтобы недельку дома посидеть…»

То, что Космос слышит нас, известно. Кому-то он идет навстречу, кого-то игнорирует, исходя из своих, высших, соображений. Но вот то, что Силам Небесным свойственна ирония – этого я никак не ожидала!

Вернувшись вечером в свою уютную и, главное, сухую квартиру, я после легкого ужина с блаженством растянулась на диване и предалась разного рода мечтаниям. Главным образом, сентиментальным.

Для славян, кстати, сентиментальность не характерна. Нам ближе драматизм, потому что у нас все как-то сложно очень, глубоко. Но драматизма мне хватало на работе, один Прошин чего стоил.

А сейчас я ощутила дефицит простого и чистого чувства, как в индийском кино. Наверное поэтому я всплакнула. Чуть-чуть. Точнее, я только успела пустить пару-тройку довольно крупных слезинок по поводу своей одинокой жизни и дырявого потолка. И тут моему затуманенному меланхолией взору попался цветок в горшке. Любимый антуриум совсем опустил листья.

Бессердечная эгоистка! – отругала я себя и рывком вскочила с дивана, чтобы сходить за водой для несчастного растения. Внезапно резкая, зигзагообразная боль молнией пронзила мою поясницу. Ноги подкосились и, цепляясь руками за край дивана, я рухнула на колени. Прострел…

Такого подвоха от судьбы я никак не ожидала. Замерев в позе кающейся грешницы, я лихорадочно соображала, как выйти из сложившейся ситуации. На мое счастье, на диване лежал мобильник. Медленно, как оживающий мертвец в фильме ужасов, я протянула руку к аппарату и, едва шевеля пальцами, набрала номер соседки тети Шуры. У тети Шуры находился запасной ключ от моей квартиры на случай отъезда в командировку, чтобы полить цветы или вдруг потеряю свой.

- Алечка, детка, это что ж за напасть? – подвывала тетя Шура, стоя надо мной. – Тебя, верно, кто-то сглазил. Молодая такая…
- Так, хорош причитать, - пробурчала я, уткнувшись носом в диван.
- Не для того тебя позвала. Набирай скорую и подожди здесь, дверь откроешь.
- Все поняла, не серчай на старую, - засуетилась тетя Шура и пошла выполнять приказ.

Не прошло, как говорится, и года. В дверь позвонили. Тетя Шура с редкой для ее возраста проворностью умчалась в прихожую
и спустя мгновение вернулась обратно.
- Дохтур! – объявила она, сделав при этом страшные глаза.

На пороге гостиной появился долговязый молодой человек с чемоданчиком. Его взгляд, даже не зацепившись за мою персону, некоторое время блуждал по гостиной. Затем он подошел к дивану и с размаху плюхнулся на него.

Я охнула.
- Вы бы поосторожней, а? Больно ведь…
«Дохтур» перевел на меня взгляд и, громко чавкнув жвачкой, спросил:
- Ну и где лечить будем?
Убила бы! Но в данной ситуации я была абсолютно бесправна, потому тихо ответила:
- Неужели не ясно? Спину заклинило.

Эскулап шумно вздохнул. Мой нос тут же уловил запах спиртного. Обнаглели вконец…
- Я, мамаша, вижу, что спина у вас. Спрашиваю – где лечить будем: дома или в стационар помчимся?

От возмущения у меня даже немного спину отпустило. Тоже мне, сынок… На пару лет, может, младше, не более. Я слегка шевельнулась и даже попыталась приподняться.

- Я в стационар не могу, - ответила я тоном, не допускающим возражений.
- Это почему? – ехидно спросил он, открывая свой чемоданчик.
- Потому, что я не доползу до вашей машины.
- На этот счет, мамаша, не волнуйтесь. Сейчас организую соседей, и мы мигом вас перекантуем в «скорую».

- Какая я вам мамаша?! – не выдержала я.
Доктор ловким движением наполнил шприц сразу из нескольких ампул и с улыбкой глянул на меня.

- Не надо так волноваться, - снисходительно произнес он. – Сейчас сделаю укольчик, авось поможет…
Все-то вы «на авось» рассчитываете! – возмутилась я про себя и осторожно, одной рукой, стянула край джинсов, освобождая место для укола.

- Ну вот, видите – дела ваши не так уж и плохи: уже ручкой шевелите, - промурлыкал он, медленно вводя лекарство. – Я оставлю вам лекарство и шприц – часа через три можно повторить укольчик. Найдете, кто бы смог это сделать?

- Сама справлюсь, - буркнула я. – Спасибо.
- Вот и славненько, - радушно улыбаясь, ответил он и захлопнул свой чемоданчик. – Я могу рассчитывать на вознаграждение в виде стакана воды?
- Да, конечно. Пройдите в кухню.

Как ни странно, укол довольно быстро возымел действие, и я потихонечку поменяла свою не очень привлекательную позу – села бочком на диван. В душе уже зарождалось чувство искренней благодарности к отечественной «скорой помощи», как вдруг из кухни повеяло кофе. А вслед за ароматом в гостиной показался доктор с чашкой кофе в руках. Бесцеремонно шмякнувшись на диван рядом со мной, он состроил извиняющуюся физиономию.
- Это ничего, что я немного превысил дозволенное?
Наглец! – хотелось мне бросить ему в лицо.

- Все в порядке, - ответила я, собрав в кулак всю свою волю и демонстрируя интеллигентность. – Что, кроме укола, еще посоветуете?
Уж коли пользуешься моим гостеприимством, так будь добр – консультацию давай, - решила я.

Доктор, закатив глаза в потолок, с шумом отхлебывал из чашки. Некоторое время он молчал, наслаждаясь напитком. Затем его взгляд и мысль медленно вернулись ко мне.
- Что порекомендовать? – он почесал за ухом, пожал плечами. – Ну, на этой стадии – половую жизнь.

Я окаменела от подобного хамства. Не зная как реагировать на подобный выпад, я даже приподнялась с дивана.
- Осторожно! Сейчас все испортите!
- Что испорчу?
- Да лечение, блин. Нельзя так резко вставать, - сердито проговорил он. – Спать на полу надо, ясно? Тоненький матрасик постелите и спите некоторое время на полу. Ферштейн?
- Йес, - ответила я и покраснела.
- То-то же…

Следующую неделю мне предстояло сидеть на больничном. Мое желание не видеть капающий потолок сбылось. Вариант не лучший, но как говорится, за что боролись… Потом звонил Прошин, узнавал про самочувствие.
- Спасибо, терпимо, - холодно отвечала я. – Если вопрос об отчете, то я могу его сделать дома. Пусть мне передадут документы.
Он, похоже, обрадовался. Садист.
- Если не возражаешь, я сегодня завезу их тебе, - ухватился он за идею.
- Валяй.

Вечером раздался звонок из прихожей. Распахиваю дверь, а на пороге стоит Прошин… с огромным букетом цветов. И еще - он улыбался. Я впервые видела его улыбающимся. Оказалось, что у него довольно приятная улыбка. Я не сдержалась и расхохоталась.
- Прошин, видать тебя сильно прижали с отчетом!

Он тут же перестал улыбаться и с кислой миной сообщил мне:
- Отчет здесь вовсе не при чем. Я просто пришел тебя навестить.
Я на мгновение растерялась.
- Проходи. Я не думала… но документы ты, надеюсь, принес?
- Какие документы? – занервничал Прошин. – Я же говорю: я пришел тебя навестить. И вообще – я соскучился, - сказал он и вновь заулыбался. А я вновь удивилась и замерла, чувствуя, что сейчас заплачу.

- Почему ты никогда не приходил ко мне? – тихо спросила я и уткнулась носом в его пальто, остро пахнущее весной…