Индиго

Дмитрий Александрович задумчиво разглядывал паренька. Возможно он был слишком мал для своего возраста, большие карие глаза, вьющиеся волосы, тонкие чувствительные пальцы. Он чувствовал, что мальчику неприятно, что его разглядывают как подопытного кролика, но оставался спокойным.

– Как тебя зовут? – спросил Дмитрий Александрович.
– Тимур, – ответил мальчик, – но я не люблю этого имени, поэтому зовите меня Тим.
– Хорошо, – согласился он. – Ты не против, если я сначала поговорю с твоей мамой. Нам нужно кое о чем договориться.
– Она согласится, – сказал Тим и ушел.

Мама Тима была красивой женщиной с грустными глазами. Звали ее Лиля Азаловна.
– Расскажите мне о нем, – попросил Дмитрий Александрович.
– До года он был обычным мальчиком, а потом все началось. С азбуки. Я и мой муж забавы ради показывали ему буквы, называли их. Каково же было наше удивление, когда через полгода он стал читать самостоятельно. Сначала мы радовались тому, что у нас растет такой необычайный ребенок, а затем перепугались и перестали давать ему книги.
– И что же произошло далее?
– Вы знаете, что такое детский плач?
– Ну да, – сказал Дмитрий Александрович. – Всегда тревожит и беспокоит.
– А когда он постоянный, переходящий в истерику?
– Такое мне трудно представить.
– А еще труднее пережить, – сказала Лилия Азаловна. – В общем мы сдались, мы капитулировали. На что не пойдешь, чтобы успокоить ребенка. И он стал спокойным и послушным мальчиком. Никого теперь не беспокоил.

– А что было дальше?
– В четыре года он овладел компьютером, поэтому у него теперь такой отвратительный почерк. Он пишет только по необходимости, а больше пользуется компьютером, да так стремительно печатает, что ему позавидует профессионал. Когда он пошел в школу, то сразу же начались неприятности.
– Какие?
– Учителя его невзлюбили, потому что он своими вопросами ставит их в тупик. Мы поменяли несколько школ, но все было бесполезно. Теперь он не ходит в школу, учится экстерном. Такие вот дела. Мы обеспокоены тем, что у него нет друзей, что он лишен общения. Правда, он не показывает, что ему плохо без общения со сверстниками, но иногда грустит и хандрит. Никто не может жить в одиночестве.

На глаза Лилии Азаловны навернулись слёзы.
– Вы плачете? Почему? – встревожился Дмитрий Александрович.
– Никогда не думала, что отправлю своего сына в какой-то интернат, но ведь это же для его блага. Славу богу, его сестренка растет обычной девочкой. Необычные дети – это так тяжело, так трудно. Я не жалуюсь, впрочем, может быть и жалуюсь. Тяжело осознавать, что твой сын не такой, как все, что у него нет детства, шалостей, забав.
– У нас он найдет друзей, – заверил ее Дмитрий Александрович.
– Вот только поэтому мы и соглашаемся отправить его в вашу школу, ради его же блага.
– Поверьте, у нас ему будет хорошо.
– У него очень независимый характер. И еще он терпеть не может, когда суют нос в его дела.
– Это очень даже хорошо, – вновь стал успокаивать ее Дмитрий Александрович. – У нас все такие. И потом вы каждый день будете общаться с ним по интернету, сами будете видеть и знать, хорошо ли ему у нас. А теперь я хотел бы поговорить с мальчиком.
– Да, конечно, – проговорила Лилия Азаловна и вышла из комнаты.

Мальчик уверенно вошел в комнату, сел на стул и посмотрел прямо в глаза Дмитрию Александровичу. Действительно, независимый характер!
– Ты много читал и много узнал, что тебе это дало? – задал первый вопрос мальчику он.
– Я пришел к двумя выводам, - ответил Тим. – Вслед за Сократом повторю, что я знаю, что ничего не знаю. И добавлю к этому грустное изречение Лао-цзы: «Лучшее знание – это незнание о том, что ты что-то знаешь».
– Многие знания – многие печали, – сказал Дима.
– Екклесиаст, – тотчас же определил автора Тим.
– Ты и Библию читал?
– Да, – лаконично ответил Тим.
– Скажи, а как же ты усвоил все эти знания?

Тим пожал плечами.
– Я все стараюсь свести к простым понятиям. Например, скорость молекул повышается, когда тело нагревается. Я представляю себе раскаленную сковороду, на которую капает вода, а она шипит и тут же испаряется. Вот вам и скорость молекул. Вода моментально обращается в пар, но понятно, что это временное состояние. Пар охладиться и вновь станет водой. Утраты энергии приводит к новой форме. Второй закон термодинамики.
– А что такое свет? Ты же знаешь, что это электромагнитное поле?
– Это нимб вокруг головы святого.
– А святой – это электрон, – улыбнулся Дмитрий Александрович. – Скажи, а ты познал истинную природу вещей?

– Каждое слово или понятие имеет ограниченное применение, а любое знание и подавно, – заметил Тим. – Все относительно.
– Согласно теории относительности, неверно, что пространство имеет три измерения, а время существует отдельно от него, – сказал Дмитрий Александрович.
– Да, это так, но все дело в том, что ни пространства, ни времени не существует, – ответил Тим.
– А как быть с тем, что мы сейчас находимся в пространстве этой комнаты, которая явно имеет три измерения?
– Вы воспользовались неудачным примером.
– А какой удачный?
– Человеческое тело. Вы – взрослый и ваше пространство больше, я маленький – и мое пространство – меньше. Исчезнут наши тела, исчезнет и пространство. Само по себе пространство не существует, без материального носителя.
– Кажется, я начинаю понимать, - сказал Дмитрий Александрович. – Это как не существует красного цвета, а только его носители: помидор, яблоко, шарф.
– Помидоры бывают еще зеленого цвета, – пошутил Тим.
– С этим мы разобрались. А как же насчет времени?
– С этим совсем просто, – сказал Тим. – Существуют только процессы – рождение, развитие, смерть. Применительно к человеку время – это жизнь. Каждый живет столько, сколько может, хотя мы все состоим из одинаковых элементов. Звезды живут дольше людей.

Уважаемые читатели. Это отрывок из будущей книги. Советуюсь с вами – не тяжело ли читать вторую половину отрывка? Что там нужно изменить?