Сынок

Сидорова Ирина выложила из тележки продукты на транспортёрную ленту кассового бокса и принялась ждать, пока кассирша оформит покупку. Рыжеволосая девушка (Ирина про себя обозвала её пегой кобылой) не торопилась обслуживать стоящую перед ней пенсионерку. Она задумчиво смотрела на пухлый кошелек в её судорожно-сжатых пальцах и глубокомысленно зыркала на свою подругу, застывшую на данный момент рядом с ней у кассы.

- Вам пакеты нужны? - съязвила рыжуха, окидывая завистливым оком гору деликатесов, которые выбрала женщина. Все они не уместились бы и в три большие сумки, но кассирша по-прежнему вопросительно смотрела на покупательницу, дожидаясь от неё ответа. Её подруга, сдерживая ухмылку, в это время выколупывала застрявшую под длиннющими ногтями грязь.
- Да, дайте шесть, пожалуйста,- Сидорова опустила глаза и переступила с ноги на ногу. Пока девушка, плюнув на пальцы, отсчитывала для неё пакеты, женщину дважды успела посетить мысль о том, что она не виновата в выборе собственного сына и не несёт какой-либо ответственности перед отвергнутой им в пользу владелицы детского столичного универмага бывшей возлюбленной.

Тем временем несостоявшаяся жена и невестка, намеренно задерживая очередь, «тянула резину», нехотя пронося каждый продукт перед сканером штрих-кода.
Ирина почувствовала, как по взмокшей спине покатились капли пота. Она расстегнула элегантное пальто и шумно выдохнула.
- С вас ровно семь тысяч,- наконец сказала рыжуха и стоящие за Сидоровой в очереди понурые посетители, вскинув головы, принялись сверлить женщину взглядами, полными укоризны.
Сидорова согласно кивнула головой, но поковырявшись в кошельке и не найдя нужной суммы, нахмурилась.

Щеки рыжухи заалели, а в глазах вспыхнула ненависть.
- Семь тысяч ровно,- повторила она и торжествующе воззрилась на публику.
- Набрать-то набрали, а платить кто бы! - обронила она осуждающе и скрестила руки ну груди. Её подруга потянулась к кассе, собираясь выполнить подобающую в таких случаях процедуру сторнирования, а заодно и нажать кнопку позорного звонка, чтобы вызвать охранника. Сидорова видела неоднократно, как отличившиеся покупатели, не располагающие достаточной для покупки суммой, смиренно выслушивали от кассирш и толпящейся сзади очереди нелестные отзывы, и приготовилась к худшему. Она по привычке полезла в правый карман пальто за валидолом и к своему вящему удивлению нащупала там какую-то бумажку. Вытащив её, она громко воскликнула: «Слава тебе, Боже, совсем забыла!» и положила тысячную купюру перед остолбеневшей рыжухой, присовокупив её к остальной сумме.
- Рановато для склероза, - пробормотала кассирша, схватив деньги, а затем разочарованно гаркнула:
- Следующий!

Ирина, отойдя от кассы к столику, долго упаковывала продукты в пакеты, укладывая более твердые из них на дно, а мягкие сверху.
- Ну, Боже, помоги! - перекрестилась она, закончив упаковывать, и поспешила покинуть супермаркет.

Ощущая в руках привычную для себя тяжесть, Сидорова аккуратно шла по ярко освещенной фонарями улице, внимательно глядя под ноги и осторожно обходя обледенелые участки тротуара. Мимо нее, громыхая тележкой для мусора, прошел молодой человек весьма хилого телосложения. Он, низко поклонившись, учтиво поздоровался на ломаном русском и поднял с земли обгаженный кем-то листок бумаги. Сидорова, промолчав, сурово поджала губы, заметив выглядывающие из кармана его штопаных брюк четки.
Молодой человек, прилагая недюжинные усилия, покатил тележку дальше, а Сидорова огляделась в поисках лавочки. Её руки почему-то разом ослабели, отказываясь тащить пакеты с продовольствием, а сама она чуть не упала в сугроб.
«Передохну немного и в путь...» - подумала она чуть позже, устраиваясь на одной из лавочек, стоящих на детской площадке.