Медея

Великая Эллинская культура подарила нам много мифологических сюжетов, красивых, мудрых, поучительных, и захватывающих. Один из них, наверное, самый недооценённый и недопонятый нами сюжет, я люблю больше остальных. Это трагический миф о Медее.

Я и сама на первом курсе филфака не понимала в чём прелесть этого мифа, и на экзамене рассказывала о женщине, убившей детей ради мести неверному мужу, довольно вяло и без интереса. Но за этой историей оказалось нечто большее…

Ничего удивительного в недопонимании старинного сюжета нет, ведь нас разделяют века беспрестанного отдаления от той эпохи, когда герои могли плакать, или кричать от боли так громко, что сотрясались небеса. Сегодня мужчинам плакать нельзя. Да и нет тех, чьи слёзы могли бы прожечь землю или поколебать равнодушие неба, потому что мы другие, и чувства у нас тоже другие, измельчавшие, что ли.
В те далёкие времена, о которых повествуют мифы, люди меряли другими мерами: и время текло медленнее и величественнее, и поступки были значительнее, и природа была ближе и роднее. Сегодня мы летаем в космос, но как никогда раньше далеки от него. Люди древних веков в космос не летали, они были частью его, потому что представление о человеке сводилось не к единству души и тела, а единству Тела, Души и Духа. Душа была лишь проводником от Тела к Духу, а Дух являлся частью космоса. В эпоху Римской империи с приходом христианства Дух был «упразднён», а душа осталась болтаться беспомощным придатком. Так оборвалась связь с космосом, который обуславливал космические масштабы чувств, поступков, всей жизни. Ведь раньше любили, и ненавидели от всей своей огромной «космической» души. Герои плакали, жёны ждали годами, виноватые карали сами себя.

Сегодня Медея по нашим человеческим и нравственным законам – страшная преступница и только. Хуже клейма, чем «детоубийца», не придумаешь, такие преступления не прощаются и не смываются ничем. А все-таки, что так привлекает в этой женщине, откуда берётся это постыдное сочувствие? Против воли, против законов морали. Почему вместо жалкой презренной женщины гениальный фон Триер изображает Медею сильной статной красавицей с высоко поднятой головой и гордой осанкой? И только такой образ гармонично вписывается в мифологический сюжет. Да потому что эти люди своими космическими душами переживали нечеловеческие страсти. И брошенная женщина – это не жалкое существо, а бушующая стихия. И если боль в душе вопиющая, то и месть будет соответствующая.

А смерть детей здесь важна не как факт, а как мера душевной боли преданной, брошенной женщины, ведь даже если эта смерть не перевесила чашу страдания, то каких умопомрачительных размеров была эта чаша? С гору, с планету Земля? Или она была так огромна, что нашей ограниченной фантазии, как бы ни силилась, не представить.

Не знаю, как правильно объяснить моё чувство к Медее. Оно живёт в глубине души с затаённым дыханием. Я вижу Медею, хорошо сложенную, сильную и крепкую физически, спокойно-беспристрастную снаружи, со страшной искоркой в глазах, ростом от земли до самых небес. А в сердце – необыкновенная лёгкость, и лёгкий ветер развевает остывший пепел.