Вокзал на абордаж!

или Новый друг лучше старых двух


На заре перестройки челночницы взялись на свой страх и риск исправлять погрешности в торговле, а заодно с помощью этого промысла добывать средства пропитания для депрессивного сильного пола, находящегося в перманентном горизонтальном положении на диване, и для многочисленного своего выводка.
На этой волне, барахтаясь и захлебывая, оказались и подружки-училки - я и верная моя Галка.





Народное образование решило, что для воспитания нового поколения вовсе не нужен такой предмет, как музыка, а литературу, вдруг ставшую бесполезной, урезало "на нет". И стали мы в одночасье купцами-коробейниками. Сборы были недолгими: зашили в лифчики аж по 200 долларов и отправились в братскую Киргизию в стольный город Бишкек, что в переводе означает "толкушка, ступка". Название оказалось для нас пророческим.



Опять же и странное название оптового рынка "Дордой" наводило на кое-какие подозрения. Благополучно отоварились заморским китайским барахлом, и чтобы не тратиться на гостиницу, к вечеру выехали на родину - в Казахстан.
Нельзя сказать, что огромный "Икарус" был заполнен до отказу - из пассажиров кроме нас двоих прикорнули на задних сиденьях две сомнительные личности восточной национальности в надвинутых до подбородка кепках-аэродромах. Вмиг мелькнула мысль - а не террористы ли они или рэкетиры, что собираются захватить посреди пустынной ночной трассы автобус и погнать его в Иран, Ирак..., но лучше бы в Турцию, там я, слышала, блондинок уважают, оберегают, не пускают в ночные вояжи на растерзание попутчикам-разбойничкам и вроде даже не позволяют работать. Вона куда меня понесло, видать укачало, замечталась, и нахлынули всякие разные мысли уж совсем фантастические.
Резкий рывок по тормозам, двери распахнулись, и на подножку вскочили дюжие мужики в бушлатах: "А ну, сволота челночная, давай сюда тюки, поди таможенную пошлину не оплатили, декларацию не заполнили, доллары, золотишко заховали?!".
В эту трагическую минуту, угрожающую нашему новорожденному бизнесу, я была далеко - плыла в лазурной бухте, и теплая волна вынесла меня на золотистый турецкий берег...




Пока я с трудом въезжала в реальность, мой Санчо Панса, а точнее тощий Дон Кихот-Галка пошла в наступление на таможенников тяжелым танком. Как бесстрашный воробей, распушив перья, кидалась на врага, защищая свое непосильным трудом заработанное добро. "А-а-а рятуйте! Допомогайтэ! Караул! Грабят!"




- верещала она, позабыв еще всемирные позывные: Полундра! Hellp me и SOS!!! Она развязывала узелки, трясла рейтузами, майками, трусами, причитая: "Да я ж для паршивца Юрки носки набрала аж пять пар, для дочки Таньки лифчиков, да для своего главного бездельника пижаму, чтоб на диване удобней лежать было, для свекрухи панталоны, для золовки..."
Таможенники дрогнули и отступили, пожелали ей счастливой дороги и напутствовали словами - "ехай давай!" Автобус кубарем катился с отвесного перевала Курдай, а товарка, как заезженная пластинка, перечисляла неисчислимых родственников: «...легинсы для снохи, маечки для деверя»... Насилу угомонилась, затихла, уснула тревожным сном.
"Приехали, выметайтесь, бабочки!" - весело оповестил о прибытии в южную столицу Казахстана водитель "Икаруса". Мы оказались в глухую ночь на площадке перед автовокзалом. Громада из стекла и бетона "Саяхат" чернела, как затопленный "Титаник". Ни огонька, ни звука. Только в страшном сне можно представить, что международный плацдарм связи, как только вечереет, вместе с курами засыпает до утра?! Мы встали спиной друг к другу и беспомощно озирались по сторонам, пуча глаза в темноту.



Может, не торчать здесь, как два тополя на Плющихе, а пойти в подворотню и дождаться утра? А вдруг там на нас нападут грабители и отберут награбленное. Ой, что я говорю, в смысле нажитое?
И тут, словно подслушав мои мысли, передо мной материализовался черт.




Он совершенно слился с темнотой, лишь полный рот золота поблескивал при свете фонаря. От нетерпения он, казалось, бил копытом: "Су-су-суйте су-су-мки в ба-ба-гажник, а то ху-ху-худо будет". Ночной тать, жутко заикаясь, пытался объяснить, что он частник-водила и хочет себе и нам добра. Мол, если мы тут останемся одни –пропадем. В уме мы быстро просчитали, что лучше двое нас на него одного, чем все банды Алматы на нас. Лязгая от страха зубами, вторя ему, выбила дробь: "Ду-ду-дуй до по-по-езда".



По дороге он объяснял дурехам, что и железнодорожный вокзал Алматы-2 спокойно почивает и лучше сразу ехать на Алмату-1. Скорее всего, подумали мы, таксист хочет побольше с нас содрать за длинный путь, да и поверить, что поезда по ночам спят, это уже слишком. Но вскоре мы наблюдали явление из области очевидное-невероятное - мрак, жуть и гробовая тишина объяли нас на перроне.



Не обманул ночной попутчик, правду вещал, что ж, попылим теперь на вокзал номер 1.
"Я вас коротким окольным путем повезу, быстрее будет", - заверил золотозубый. Что воля, что неволя... Он мог нас не предупреждать, в этом мегаполисе мы впервые и понятия не имели, куда мчала нас наша злодейка-судьба. Казалась, дорога и ночь никогда не кончатся. Вековые дубы предупреждающе цеплялись за машину, мимо проносились мрачные дома, темные ворота, тупики и проулки. Город оставался позади.
Я пыталась будто беспечно болтать о том о сем, не выказывая свой испуг. Вдруг наш Сусанин произнес сакраментальную фразу: "А чего мы носимся как угорелые по ночи? Может, заедем в одно местечко, отдохнем, как следует, а потом продолжим в путь?".





Я сидела на переднем сидении, а мой оруженосец сзади, вся заваленная чувалами-чемоданами. Я в надежде на помощь повернулась к ней и обомлела - она, благоверная и добропорядочная мать и жена, торжественно, как в последний свой час, восседала на тюках, намертво вцепившись в них. В глазах застыл ужас, очки сидели как-то боком, платок съехал, и концы его оказались завязаны под носом.
Вид постсоветской одалиски был настолько уморительный, что на меня накатил внезапный приступ неудержимого, истерического хохота, переходящий в икоту. Насилу отдышалась.




Неуместное веселье разрядило обстановку, и чтобы окончательно сбить маньяка с сексуальной волны, женская интуиция подсказала - найди тему, важную для него:

– Тяжело тебе ездить по ночам, наверное, жена красавица с дитем волнуется, ждет не дождется?.
Это оказалось как в детской игре - "тепло-холодно", мы узнали, что он по национальности уйгур-татарин и еще кто-то, запомнить его имя трудно, но можно называть просто Коля. А жена русская Наташа, они живут в ладу. Мысль моя лихорадочно искала струнку его души:
– Опасная твоя профессия, а почему бы не посадить собаку серьезную рядом, была б защита?
Есть! Горячо! Машина резко затормозила, Коля оказался отъявленный "собачник". Он, как тетерев на току, взял стойку: самозабвенно живописал своих питомцев-среднеазиатов,




прочитал краткий курс дрессировки, попутно рассказал о преимуществах этой породы и недостатках всех других. Мне оставалось лишь подбрасывать поленья в костер беседы, тем более что это и моя тема, мы всегда держали серьезных собак, и отец мой слыл отличным кинологом, но здесь приходилось не выдавать своих познаний и чаще придуряться типа: – А вот скажите, правильно ли поступает кинолог, что лупит почем попадя малышей-подростков при обучении ОКД? – Да я бы его самого, да я бы ему!!!
Так незаметно доехали мы к вокзалу. Коля сам донес нам наши вещи, обменялись адресами и телефонами, договорились помогать друг другу растить щенков.
Шел самый глухой в сутках третий час ночи. Мы уютно устроились в креслах и только собрались вздремнуть, как вновь перед нами нарисовался наш новый знакомый. Он был чем-то явно взволнован и даже напуган. Нервно озираясь по сторонам, он сообщил, что его знакомые водилы предупредили, что сегодня ночью некая банда будет брать приступом вокзал, а это значит – грабить пассажиров, вырывать украшения у женщин из ушек и пальчиков и расправляться со строптивыми. Поэтому он вернулся, чтоб защитить нас. Еще одно испытание для нежной души Галки оказалось слишком, она было запричитала, браня на чем свет не только лежебоку-мужа, но и почему то любимчика сыночка, из-за джинсов которого должна скоро погибнуть во цвете лет.
Но наш защитник строго цыкнул на нее, и она враз угомонилась.




Он посоветовал нам спуститься в подвальное помещение и оставить вещи в камере хранения, а самим спрятаться там же, внизу. Но этот план не удался: кладовщица забаррикадировала двери, а сама залезла под стол. И это уже было не смешно. Видимо она была заранее предупреждена. Я как свободная женщина Востока решила переиначить план спасения в надежде на решительные действия местных органов правопорядка.
Мы поднялись наверх в зал ожидания, но никто не ожидал и не охранял нас: комната линейного отдела полиции была наглухо закрыта, и ни одного служащего вокзала - уборщицы, медик и или хотя бы начальник словно испарились. Зато центральные двери были надежно закрыты как засовом лопатой. Некоторым транзитникам повезло - они крепко спали и не имели счастья наблюдать лихорадочной суеты, нервозной передислокации транзитников и срочной эвакуации местных служащих под девизом "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих".
Наш храбрый рыцарь поместил нас за колонну (хотя на то время мы с подружкой были такие "стройные", что легко могли спрятаться за удочку). Как орел парил он над нами, высматривая ворогов, внутренне готовый вступить в неравную схватку. Давящая тишина нависла над залом. И, пожалуй, из всех тамошних попутчиков по несчастью мы были с Галкой самые счастливые - мы обрели пусть одного на двоих, но самого мужественного и благородного Мужчину! Это и есть Герой нашего времени! Впервые в жизни смогли мы наяву ощутить мужское сильное плечо, за которым как за каменной стеной.
С первыми лучами солнца дежурный выдвинул засов-лопату. Стали подъезжать машины, прибывать люди. Новый день возвестил победу над страхом. На этом закончилась наша короткая карьера экспедиторов-предпринимателей. С тех пор мы игнорируем пошлые дамские романы и фильмы под названием "Все мужики сво..."

Послесловие.
Потом мы еще долго перезванивались с нашим спасителем и даже обменивались щенками. На память он подарил нам свое фото с дочкой.



А с Галочкой наша женская дружба, что прошла огонь, воду и медные трубы, крепка и сегодня.