Размышления бывшей медсестры. Злоключениям Lucy-soprano посвящается...

Оговорюсь сразу – по ряду причин я уже довольно давно не работаю в медицине, но тема взаимоотношений врача и пациента остается мне близкой до сих пор.
А слушая рассказы о злоключениях Lucy-soprano, я поняла, что ситуация может быть двоякой…

Когда-то, практически, в прошлой жизни, когда я называлась «медицинской сестрой отделения реанимации и интенсивной терапии», случилось мне быть знакомой с одним доктором. Хирургом. Он носил печать суровости на своем благородном лице, всегда был в кипенно-белом халате поверх идеально выглаженной операционной формы, и считал ниже своего достоинства здороваться со средним медицинским персоналом, представителем коего я и являлась. Говорили, он – отличный специалист, очень компетентный, обладающий золотыми руками и, увы, холодным сердцем. Пациенты, чьи жизни были сохранены им, а здоровье – подправлено, практически рыдали от его пренебрежительно-высокомерного отношения на обходах. Бывает, к сожалению, такое явление, когда врач относится к своим пациентам исключительно, как к материалу, требующему починки и коррекции.

Спустя некоторое время этот доктор, к несчастью, попадает в дорожно-транспортное происшествие, в результате которого, волею не судеб, а главного врача, его госпитализируют в нашу больницу в крайне тяжелом состоянии. Несколько операций, тяжелый реабилитационный период, и прочие особенности пребывания в скоропомощной больнице, за три месяца изменили человека полностью.

Опуская некоторые детали, могу сказать, что, посмотрев с другой стороны на свою профессию, ощутив вкус страха, боли и безысходности, этот доктор, впоследствии, имеет репутацию человека обходительного и душевного.

Я пришла в медицину в 16 лет, тогда еще санитаркой, имея весьма романтические представления об экстренной медицине; овладев необходимыми манипуляциями, которые которыми обязана владеть медсестра-анестезист, я искренне верила в то, что этого достаточно, чтобы быть хорошим и добросовестным работником.

Мне посчастливилось на себе ощутить прелести почти всех видов наркоза и выхода из него; увидеть на своих руках огромные гематомы от внутривенных инъекций, и невозможность сидеть по-человечески от внутримышечно вводимых антибиотиков; а позже - увидеть на реанимационной койке своего родного отделения близкого человека, находящегося на грани жизни и смерти и, как ни пафосно это прозвучит, вытащить его из комы; познать страх перед неизвестностью, чтобы понять и прочувствовать те ошибки, которые я допускала.

К чему я это, спросите вы?

Можно в совершенстве владеть техникой постановки внутривенных катетеров, виртуозно обращаться со скальпелем или быть прекрасным клиницистом. Спасая при этом жизни. Будучи прекрасным врачом, медсестрой или фельдшером.
Но не знать, что чувствует человек, ощущающий боль, страх и беспомощность и заглядывающий в глаза доктору, в надежде на исцеление и облегчение страданий.

Равно как не поймет простой пациент боли хирурга, пытавшегося, но не сумевшего спасти жизнь; растерянности и смятения врача с многолетним стажем, столкнувшимся с сложным и неясным диагнозом; я не буду рассказывать, как тяжело 24 часа провести на ногах; как бывает страшна смерть человека, даже если ты видишь ее далеко не в первый раз; как жутко видеть страдания людей, потерявших любимого человека, которого ты не смогла спасти.
Я не буду петь дифирамбы врачам, творящим чудеса, и подвергать анафеме людей, которые получили диплом врача по чудовищной ошибке…

Я отнюдь не ставлю перед собой цели кого-то оправдать, или, напротив, осудить. Я пытаюсь немного уменьшить пропасть между больным, ожидающего от доктора подробного рассказа о предстоящей терапии и возможном прогнозе на будущую жизнь, и хирурга, который зашел проверить состояние человека, перед тем, как встать на неопределенное, и, возможно, длительное время к операционному столу.
Между испуганным, затасканным по всевозможным исследованиям, страдающим от боли, страха за свою жизнь и неизвестности человеком, и человеком, для которого подобное – ежедневное явление.

Мы требуем, и вполне справедливо, от врача человечности, компетентности и профессионализма.
Но, все-таки, основная задача доктора – помочь нам, а не соответствовать нашим представлениям о враче, как о всемогущем, обладающем исключительной сострадательностью существе с добрыми глазами, горячим сердцем и холодным разумом.

Человек, находящийся напротив нас, в первую очередь – такой же человек, как и мы, и неважно, одет ли он в белый халат или в больничную пижаму…