Сергей Георгиев. "Дедушка". Рассказ

Дорогие мои! Рассказ, который я сегодня хочу представить вашему вниманию, достаточно старый. А по нынешним меркам - так и вообще - древнее, наверное, некуда. По крайней мере, я, наткнувшись на него на просторах Интернета, просто опешила - неужели кто-то ещё его помнит? Как оказалось, да...
Может быть, кто-то скажет, что рассказ этот здесь, и тем более сейчас, не совсем уместен - в нём затрагивается военная тема, но Девятое Мая уже давно прошло, а ложка всегда дорога к обеду, но... После некоторого размышления я вдруг подумала - ведь из-за недавних событий, так или иначе повлиявших на весь мир, даже празднование Парада Победы прошло в этом году в другой день - пришедшись, таким образом, на 24 июня 2020 года - как раз на то самое число и месяц, что и в 1945 году. И мне думается, что, возможно, неспроста всё получилось именно так. Да и 75-летие Победы, празднуемое в этом году, по-прежнему то и дело упоминается, хотя уже середина августа. Поэтому я решила, с вашего позволения, опубликовать этот рассказ здесь, на сайте, именно сейчас, и не ждать до следующего Девятого Мая. Ведь 75-летие Великой Победы остаётся 75-летием, и никуда не делось, даже если май и июнь текущего года уже канули в Лету. Думаю, что мой дедушка, участник того самого легендарного Парада Победы 1945-го года, тоже вряд ли был бы против. Ведь не зря же почему-то рассказ этот нашёлся несколько дней назад...

Сначала я хотела опубликовать его текст в группе "Детский уголок", которую я веду, но потом подумала, что всё-таки он не только для детей, и, вполне возможно, некоторые взрослые тоже найдут в нём для себя что-нибудь, над чем можно было бы задуматься, или что, читая его, можно было бы вспомнить. Поэтому в конце концов решила занести его к себе в дневник. Приходите, читайте, может быть, он всё-таки окажется для вас интересен. Мира, Добра и Любви вам всем, дорогие мои! Ваша Лена.



Круглые электрические часы возле "Гастронома" показывали без четверти четыре. Славка просил позвонить до четырёх - он как раз всё разузнает про гуппёшек для аквариума.

Алёша подошёл к жёлтой будке автомата, нащупал в кармане "двушку", гулко бухнул дверью, быстро набрал Славкин номер.

Короткие противные гудки. Занято... Алёша ещё раз набрал тот же номер. Опять гудки.

"Болтун несчастный!" - почему-то со злостью подумал Алёша.

Если бы не рыбки, Алёша с этим Славкой и связываться бы не стал. Какой-то он, этот Славка... Вот скоро и у него, у Алёши, гуппёшки будут; и если мальки появятся - так он их просто так дарить будет, - не как Славка этот...

Алёша набрал Славкин номер в третий раз. Снова занято. Надо ждать. Набирать и ждать - что же остаётся делать...

Вся внутренняя железная стенка будки была исписана номерами телефонов. Крупно и помельче, карандашом, гвоздём... Вот здесь, кажется, губной помадой... Надо же!

От нечего делать стал Алёша рассматривать эти номера. Зачем надо людям, чтобы все знали, куда они только что звонили? А почему "только что"? Вот номер, процарапанный чем-то острым, - проржаветь уже успел...

А вот этот написан аккуратненько, не торопясь. Каким-то особым карандашом, жирной чёрной линией. Почему-то в стороне от всех остальных. Кажется, такими карандашами пользуются художники.

Славкин номер снова отозвался короткими гудками. И тогда, сам не зная, зачем, Алёша вдруг набрал тот, чёрный номер со стенки. Просто так, потому что...


Длинные гудки... Где-то там, неизвестно, где, зазвонил телефон. Никто не берёт трубку... очень долго никто не берёт трубку. Алёша совершенно успокоился. Ну и что же, что позвонил?! А там никого нет, никто не будет волноваться: кто звонил, да зачем? Никто даже и не узнает...


- Слушаю... - вдруг хриплым голосом заговорила трубка. - Слушаю; кто со мной говорит?

Ещё можно было, ни слова не говоря, быстро нажать на рычаг, и тот человек стал бы думать, что кто-то ошибся номером, не туда попал... Но было в этом голосе что-то такое, что Алёша неожиданно для себя произнёс:

- Это я.

Невидимый человек совсем не удивился, даже наоборот. Голос его как-то сразу потеплел, стал звонче. Или это только показалось Алёше?

- А, малыш! Здравствуй, малыш!.. Я очень рад, что ты позвонил. Я ждал твоего звонка, малыш. Ты, как всегда, торопишься, да?

Алёша не знал, что ответить. Тот человек, конечно, принял его за кого-то другого; надо было немедленно как-то сказать ему об этом, извиниться...

- Да что ж, дело молодое, я всё понимаю и не жалуюсь. Как... папа? - голос почему-то немножко запнулся перед словом "папа". - У него как, всё в порядке?

Алёша представил своего папу, - сильного, красивого, молодого папу. Скоро папа вернётся с работы.

- Да-а, - сказал Алёша в трубку.

Человек на другом конце провода как-то неопределённо хмыкнул, секунду помолчал, будто что-то обдумывая, потом снова заговорил:

- Ну, а в школе у тебя как?..

Человек, видимо, что-то почувствовал, - голос его снова стал таким же хриплым, как и в начале разговора.

- Да что ж я, старый, заболтался?! Ты, наверное, сейчас в бассейн? Или в студию? Бежишь, да? А я! Ну, беги! Спасибо, что позвонил. Я ведь каждый день жду, ты же знаешь...

- До свидания! - сказал Алёшша и нажал рукой на рычаг.

Медленно, на ватных ногах вышел Алёша из жёлтой будки, прислонился затылком к холодному стеклу. Откуда-то из-за угла дома выбежала маленькая, комнатной породы грязная собачонка. Наверное, бездомная или потерявшаяся. В зубах собачонка тащила огромный надкушенный беляш (1). То ли выронил кто, то ли стащила... добыча немалая.

Собачонка остановилась невдалеке от Алёши, тоже спрятавшись за будку, чтобы не затоптали ненароком - вместе с беляшом. С ног до головы оглядела случайного соседа - мол, кто ты такой? Беляш у меня не отберёшь? Подозрительно оглядела, но и по-домашнему как-то - зла на людей, видно, не успела накопить.

- Да не отберу, не бойся, - устало сказал Алёша и побрёл к дому.


Весь следующий день Алёша думал о том человеке, чей номер телефона написан жирным чёрным карандашом на стенке жёлтой будки. Странно думать о человеке, про которого совершенно ничего не знаешь. Только слышал его тихий хриплый голос.

Да, он старый, он очень ждал звонка какого-то "малыша" - и это всё. Кажется, у него что-то произошло с отцом "малыша". А может, и нет. И кто написал его номер телефона на стенке будки? "Малыш"? Но зачем? На стенках обычно царапают те, кто узнаёт номер через справочное. "Малыш", наверное, хорошо знает человека, даже бывал у него, если тот ждёт его звонка!

Алёша зачем-то представил себе будку, стенку, исписанную номерами. Тот номер он видел совершенно отчётливо, во всех подробностях - каждую циферку...

И он решил позвонить ещё раз. Рассказать всё, как было... обязательно рассказать! А там - будь что будет!

У Алёши дома был телефон, но он всё-таки отправился снова к той жёлтой телефонной будке. Все нацарапанные номера были на месте. И тот, написанный необычным карандашом, так же чернел в стороне от других. Ни в одной цифре Алёша не ошибся, когда представлял его утром.

На этот раз трубку сняли сразу.

- Здравствуй, малыш!.. Я почему-то был уверен, что ты и сегодня позвонишь мне! Молодец, не забываешь деда!

- Я... - начал было Алёша, но человек перебил его:

- Знаю, знаю, что занят! Читал в "Вечёрке" про твою выставку; молодчина, так держать! Это для деда главное! Ведь и школа ещё, и бассейн, - в твои-то годы! После выставки-то посвободней стал, может, забежишь когда?

Вот сейчас Алёша просто должен был сказать, что он - это не он; то есть, конечно, он, но совсем не "малыш", - вернее, не тот, за кого его принимают.

Но человек понял молчание Алёши по-своему:

- Папа, да? Ты знаешь, я ведь почти не выхожу. Раны мои, будь они неладны! Вот, перебрался поближе к телефону, как чувствовал!

- Раны?! - ужаснулся Алёша.

- Я ж тебе рассказывал, малыш. Ты тогда, правда, совсем крохой был, позабыл всё, наверное? Я ещё когда на "Ильюхе-горбатом" летал, были дела... Да вот ты позвонил, и мне легче. Мне совсем хорошо...

Алёша вдруг понял, что он просто не может сказать этому старому, израненному в боях человеку, что он, Алёша, - обыкновенный обманщик...

- Ты опять торопишься, малыш? Молодость всегда торопится, - надо успевать, а как же! Ну, беги, - заболтался дед твой. Звони, малыш!

На этот раз Алёша даже не успел сказать "До свидания!" - трубка по-комариному запищала. Не больно-то разговорчив, видно, этот самый "малыш", если дед почти на полуслове заканчивает вдруг разговор...

Алёша нажал на рычаг, но потом снова поднёс трубку к уху. Как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше?! Ведь есть же справочное, 09!

- Справок об адресах не даём, - скучным голосом ответила Алёше какая-то женщина, - могу дать номер телефона.

А зачем Алёше номер телефона, когда он и так его хорошо знает!


Вечером, когда папа читал газеты, Алёша как бы случайно, вскользь спросил у него:

- Папа, а что такое "Ильюха-горбатый"?

- "Ильюха-горбатый"? - папа очень удивился, даже газеты отложил. - А почему ты спрашиваешь?

- Просто интересно.

- Это самолёт такой был. Грозный самолёт, штурмовик "Ил-2", во время войны. Немцы его страшно боялись, - называли "Чёрной Смертью".

- А наш дедушка воевал на "Ильюхе-горбатом", да, папа?

Папа посмотрел на Алёшу очень долгим взглядом, потом совсем убрал газеты в сторону, и наконец ответил:

- Нет, Алёша. Я же тебе рассказывал. Наш дедушка был танкистом. Он и погиб в танке. Геройски погиб в бою - прямое попадание.

- На "тридцатьчетвёрке"?

- На английском танке "Матильда".

- Почему на английском?

- Англичане поставляли нам эти танки, вот дедушка и воевал на нём.

- Хорошие были танки?

- Не знаю, Алёша. Я ведь тогда совсем мальчишкой был, - меньше, чем ты теперь. Деда нашего броня не спасла...

- Папа, а вот если бы... если бы у нас сейчас был дедушка, мы бы...

- Что, Алёша?

- Мы бы ходили к нему? Хотя бы изредка?

- Алёша... - Папа положил свою сильную руку Алёше на плечо. - Если бы мой отец был жив...

И он ничего больше не сказал, большой и сильный человек. А Алёша подумал, что вот так мог погибнуть на своей страшной "Чёрной Смерти" и дед этого неизвестного "малыша". Но "малышу" удивительно, просто невероятно повезло... и отцу "малыша" повезло, и... И надо обязательно, просто необходимо позвонить тому человеку!


Голос старика был почти весёлым.

- Ну, малыш, у меня теперь каждый день праздник! Тётя Маша только что ушла, прибралась тут у меня; я подсел к телефону, думаю: позвонишь - не позвонишь? Как дела, малыш?

- Нормально! - неожиданно для себя ответил Алёша. -А ты-то как, расскажи поподробнее, пожалуйста!

Никогда раньше не смог бы Алёша так вот просто обратиться на "ты к совершенно незнакомому человеку, который к тому же намного был его, Алёши, старше.

Старик очень удивился. Видно, не привык, чтобы его делами кто-нибудь интересовался.

- А что ж тебе рассказать? У меня ведь всё по-прежнему. Дела-то стариковские...

- А ты знаешь, был в войну такой танк - "Матильда"?

- "Матильда"? Знаю. Я их с воздуха прикрывал. Эх, малыш, было дело...

Голос старика стал звонким, молодым и весёлым. Казалось, он сидит в тесной кабине своего грозного самолёта, а не в пустой стариковской квартире. И бой вокруг, на земле и в небе. И далеко внизу идёт на врага крохотный, как букашка, танк "Матильда", и только он, пилот "Чёрной Смерти", "Ильюхи-горбатого", ещё может спасти эту малявку от прямого попадания...


Дядя Володя, Алёшин сосед с девятого этажа, работал в милиции. В милиции знают всё.

- Мы знаем всё, - подтвердил дядя Володя. Но когда узнал, чего хочет от него Алёша, нахмурился и... отказал твёрдо и официально:

- Не положено!

Должно быть, вид у Алёши был при этом какой-то необычный, - такой, что суровый дядя Володя не смог сразу закончить разговор и уже другим тоном спросил:

- Девочка?.. Вижу, что надо. Сделаем.

И на следующий день принёс Алёше маленькую бумажку с адресом и фамилией.


Жил лётчик не очень далеко - за вокзалом, остановок шесть на автобусе. Но вот что вдруг неожиданно вспомнил Алёша - ведь он до сих пор не знал не только фамилии, но даже и имени-отчества этого человека...


Старенький трёхэтажный домик с одним-единственным подъездом стоял в глубине запущенного то ли парка, то ли сада. Алёша подошёл к подъезду, внимательно прочитал табличку. Всё правильно.

Было уже довольно темно, и в крайнем окошке, которое, безо всяких сомнений, принадлежало лётчику, горел свет.

"Да он же почти не выходит из дому!" - подумал Алёша.

Теперь надо только подняться, позвонить. Или постучать. Алёша вдруг понял, что даже представить себе не может, что произойдёт после этого. А что?

Алёша ещё раз взглянул на окно. Легонько дрогнула занавеска, будто кто-то аккуратно поправлял её. Алёша быстро шагнул в сторону, под громадное дерево.

Надо хотя бы предупредить сначала, - мягко и деликатно, а там уж...

В темноте телефонной будки диска почти не было видно, и Алёша с трудом, почти на ощупь набрал знакомый номер. Длинные гудки...

Значит, там, на втором этаже, сейчас вовсю трезвонит телефон.

Но никто не поднимал трубку.

Его просто нет дома, он куда-нибудь вышел...

Сердце Алёши начало гулко колотиться о грудную клетку, - так, что слышно, наверное, было и на соседней улице... Свет!

Ведь он же своии глазами видел свет в квартире лётчика! Значит, никуда он не вышел, он там!

Он там, израненный старый человек, один! Что-то случилось, и надо бежать, не разбирая дороги, стучать во все двери, потому что что-то случилось с Алёшиным дедушкой, бывшим военным лётчиком, которого он, Алёша, никогда раньше не видел!..

...- Это ты?.. - сказал в трубке тихий хриплый голос. - Я сразу понял, что это ты... Ты звонишь из того автомата, что внизу?.. Поднимайся, я открыл дверь. Будем знакомиться, внук...


/Журнал "КОСТЁР", №2, 1985 г./


1. Беляш - круглый пирожок с мясом





-