Гибель богов

Гибель богов

Небожители стареют, делают пластические операции, спиваются, сходят с ума и, если не успевают вовремя умереть, становятся... самыми обычными людьми. Но мы не хотим видеть, что с ними что-то не так. Мы хотим верить в то, что они боги. Пусть и с блефаропластикой.

Пресса и публика муссируют слухи об отчаянном положении голливудской звезды и матери шестерых детей, первой красавицы мира, якобы доведенной до крайней степени физического и нервного истощения то ли раком, то ли депрессией, связанной с возможными изменами супруга.

Что там на самом деле, мы вряд ли узнаем, но, судя по некоторым фото, Анджелина и правда, уже не та. Брэд Питт парень попроще и себе на уме. Немного раздобрел на шестом десятке, но держится. Слухи про няню - разлучницу только бесят, потому что ну, сколько уже можно так банально и безыдейно топить очередной звездный брак? Но неведомая няня — тоже королева слухов.

Дело в другом.

Вот перед нами Анджелина, международная женщина-сказка. Ничего, что артистический диапазон невелик. И что режиссерские опыты неубедительны. И что количество усыновленных детей напоминает, скорее, манию собирательства, а не материнский инстинкт. И что все эти истории, сначала про наркотики и тягу к самоубийству, потом про кровь Билли Торнтона во флаконе на груди, позже фотосессии в голодных странах, потом мастэктомия, распиаренная на весь мир, а теперь слухи и сплетни про анорексию вызывают даже не двойственное, а какое-то мультичувство. В диапазоне от «молодец» и «сочувствую» до «что же это у человека в голове творится?»

Но давайте посмотрим, с кем мы имеем дело. Кто такая Анджелина Джоли? Не для папы Джона Войта, не для ее мужа и шестерых детей, а для нас всех. Кто она?

Будем реалистами, Джоли, по крайней мере, до недавнего времени, — богиня.

Мы их так и называем: небожители. У большинства из нас кишка тонка, верить в Бога. Мы верим в Клинта Иствуда. Нас предупреждали «не сотворять себе кумиров», но мы прогуляли эту часть.

Звездам поклоняются, их боготворят, их изображения хранят в виде советской открытки на видном месте или картинки на стене в фейсбуке. Они наши нереализованные мечты, фантазии о том, какой могла бы быть наша жизнь, если бы однажды судьба нам улыбнулась, и мы оказались в шкуре Джоржа Клуни. Кто ни прицеливался в зеркало, воображая себя Джеймсом Бондом, и ни пел в расческу на манер Уитни Хьюстон. Да, они такие же, как мы, они созданы «по образу и подобию», но между нами пропасть. Неслучайны разговоры о том, что звезды — это пришельцы, что Элвис и Цой живы, а Боуи улетел и не обещал вернуться.

Что нас разъединяет?

Деньги? Да. Бесполезно объяснять, я все равно никогда не пойму, что из себя представляет гонорар того же Клуни. И понятно, что к его дому на озере Комо не подъезжает фура, груженная баблом, и что приличную часть сожрет налог и вынужденная благотворительность, но между зрителем и актером всегда буду стоять его миллионы, гарантируя ему орбитальную удаленность от всех смертных.

Но не только они одни.

Слава мощнее денег. Она как дышащий полиэтилен оборачивает избранника, защищая его от всего земного.

Это уже неосязаемая энергия. Что-то, что чувствуется в воздухе, когда знаменитость заходит в помещение. Автографы, визг на красной дорожке, интервью, статьи, эфиры, съемки, фотосессии — это будни звезд. Наш праздник — это понимание того, что более или менее на одной с нами планете жили и живут Смоктуновский или Николсон.

Что еще? Талант? Конечно. Как бы публике ни казалось, что актерский труд — это забава и что «да, боже мой, и я так могу», но черта с два кто-то и правда сможет, как Мэрил Стрип в «Выборе Софи» или Олег Янковский в «Ностальгии».

Но этот пантеон легенд держится на таланте. Пантеон звезд — на эффектах. Здесь нужен другой талант. Талант быть звездой.

Тоже, кстати, не последнее дело, особенно, если в вас и в индустрию вкладывают миллионы. К миллионам, внешности и внутреннему драйву прибавятся грамотно раскрученный восторг публики, пара призов, серия коммерческих хитов, и все, вы Анджелина Джоли на вершине Олимпа, в заповедном мире, куда простому смертному не попасть, даже когда он окочурится.

Но есть кое-что, что тревожит. Это мысль о том, что даже знаменитости мирового уровня, как ни крути, такие же люди, как все. Да, они обложены своими деньгами и славой, словно мешками на баррикадах, но, о ужас, и кое-что человеческое им не чуждо.

Я помню Джона Малковича в фойе питерского отеля. Обычный мужик в ушанке, насмерть перепуганный январскими морозами нашей Пальмиры. Опасный мистер Рипли работы Кавани, которого я так любила, исчез. Вместо него появился совершенно незнакомый мистер Малкович, который с испугом и неприязнью озирался по сторонам.

Забыть-забыть! Верните мне Рипли, верните мне мечту. Не тут-то было.

Инстаграмм, айфон и твиттер стали современным злом. Потому что как бы я ни была любопытна, я не хочу видеть селфи Сальмы Хайек в стиле дешевой пэтэушницы. Я знать не желаю, что ела Анна Нетребко на ужин, и не хочу среди постов Лили-Роуз натыкаться на фото Джонни Деппа.

Для меня он навечно циничный и безбашенный Дин Корсо из «Девятых врат» Поланского, а не помятый папаша с пузом и тревогой во взгляде.

Да, небожители стареют, делают пластические операции, спиваются, сходят с ума и, если не успевают вовремя умереть, становятся... самыми обычными людьми. Но мы не хотим видеть, что с ними что-то не так. Мы хотим верить в то, что они боги. Пусть и с блефаропластикой.

Почему?

Зачем нам так обожествлять тех, для кого мы не существуем и кто в реальности не существует для нас самих?

Потому что все мы — жестокие дети. Мы, вроде, всё знаем про жизнь, но хотим невозможного. Хотим, чтобы история про прекрасную женщину с пронзительным взглядом и безграничными возможностями была хоть немного, но правдой. Чтобы хотя бы на экране побеждало добро, а наказанное зло отползало в сторону, чтобы вернуться в сиквеле и то только для того, чтобы опять получить по ушам и по заслугам.

Мы идем в кино и любуемся Джоли, потому что Джоли не совсем женщина, она наша мечта. Ею легко восхищаться, ее легко

боготворить.

Это тех, кто рядом, боготворить непросто.

Как говорила героиня Жюльет Бинош в фильме Кислевского: «Я обычная женщина, я потею, кашляю, у меня кариес».

Это у моего мужа может быть кариес. Какой кариес у Брэда Питта? Даже если мы застанем его выходящим из стоматологии, все равно не поверим, что он там пломбу себе ставил.

Не нужны нам пломбы Питта. Нам нужна сказка.

И похудевшая и увядшая Джоли нам тоже не нужна. Или верните ту, шальную и здоровую, или давайте нам новую.

И не надо тут про анорексию и нервное истощение. Это человек может заболеть, состариться и умереть.

Мечта умереть не может.

Не должна!

Этери Чаландзия