Новогоднее путешествие в горы.

Глава 1 Подготовка к Новому году.

Каждый Новый год хочется провести так, чтобы он запомнился.
Новогоднее застолье у Елены Васильевны чаще всего заканчивалось «ряженым походом» по друзьям. Костюмы сооружались из любых подручных предметов. Один год Елена дарила гостям мочалки, это была её собственная традиция дарить какую-нибудь нужную мелочь: мыльницы, солонки, салфетки, карандаши с резинкой и т.п. Из мочалок соорудили набедренную повязку для костюма папуаски. Костюм разбойницы состоял из куска цветного полотна подпоясанного куском каната, за поясом торчал длинный нож. Была Флора из детского венка для украинского костюма и шифонового розового в нежный цветочный рисунок коротенького платья с юбочкой солнце-клёш.

Процессия выглядела живописно: впереди – предводитель с трёхрогим подсвечником с горящими свечами, их постоянно задувал ветер, и приходилось зажигать, под аккомпанемент доброжелательных советов и хохот. Предводитель был невысокого роста, чуть больше средней упитанности, с животиком а-ля 5-й месяц беременности. Под ручку с Предводителем шествовала Флора. Она была на полголовы выше, упитанности модной фотомодели, в сапогах-чулках, шифоновом платьишке, надетом поверх тёплых гамаш и облегающей куртки и в венке с лентами за спиной. Дальше, гуськом двигались, часто ломая строй, разбойница, папуаска и ведьмачка.

В тот год, о котором пойдёт речь, компания решила собраться в высокогорном туристическом лагере. Прошедшим летом Елена Васильевна работала начальником пионерского лагеря, рядом с которым располагался юношеский туристический лагерь. За это лето Елена и её подруга, и бессменный старший воспитатель, Карина Анваровна, приобрели ещё одну подругу, Катинэ. Катинэ была альпинисткой, до 30 лет бродяжничала по вершинам гор, потом решила родить. Выбрала молодого красивого альпиниста и по договору «никаких обязательств», зачала.

Катинэ была из татарской семьи с мусульманскими традициями, поэтому уехала из Джамбула в Алма-Ату, чтоб родить, не навлекая на родителей осуждения соседей и родственников. Сначала она работала инструктором по туризму, потом стала кастеляншей. Когда женщины познакомились, Максиму было 7 месяцев.
Вот, Катинэ и уговорила Елену и Карину приехать на новый год в горы. Елена засомневалась, в городе тоже были подруги, которые рассчитывали на совместное застолье.

- «Вези всех сюда», - не задумываясь, решила Катинэ, - «места всем хватит!»
Получилось не совсем так, как планировали, точнее – совсем не так, как планировали. Две Любы, которых Елена не могла бросить, соглашались ехать только после наступления Нового года: Любаня, жена того Предводителя, о котором упоминалось выше, пообещала сыновьям в 24:00 быть с ними, а Любушка должна была в 24:00 звонить домой, в Вологду. Поначалу решили не ездить вообще.
Сели за стол с детьми – две дочери Елены Васильевны и два сына Любани, выпили несколько глотков шампанского, Любушка на удивление быстро дозвонилась домой, и заскучали.

- « Карина с Катинэ меня не простят», - загрустила Елена, - «самое главное, кто будет доедать такое количество фунчозы и плова? Но ещё главнее то, что я не познакомлюсь с Катинкиным Носковым!»
- «А, к кому мы сегодня «колобродить» пойдём?» - Любушка разглядывала кусочки шоколада, ныряющие в шампанском, - «втроём совсем не интересно «булгачить».
-«А я уже себе костюм придумала», - подхватила Любаня.

- «Вот, какие вы две жопы! Сначала всё поломали, а теперь завздыхали!» - Елена встала из-за стола, - «подъём! Любаня, рассказывай, что придумала!»
- «К этому платью у меня есть жёлтая куртка, можно сделать лешачку…»
- «Здорово», - Елена уже доставала вязаную редким рисунком бежевую косынку, - «вот вам бинты, рвите и навязывайте лохмотья на косынку. Любушка, к твоему тёмно-синему платью просится костюм «желтоглазой ночи», у детей была корона, Алёна, принеси, пожалуйста?», - попросила она старшую дочь.

Очень быстро костюмы были готовы. Елена сшила к Новому году всем троим одинакового кроя, но разного цвета длинные платья: Любане – горчичного цвета, Любушке – тёмно-синего, себе – чёрного. На плече «лешачки» скрепили детской пластмассовой зелёной лягухой косынку с лохмотьями, на голове соорудили причёску из «овечьего сострига». Когда стригут овцу, состриженную шерсть скатывают и так хранят, она слёживается, образуя узкую косматую полосу. Вот, эту косматость укрепили париком на голове Любани, и шапка, и – причёска. У Любушки был плащ из куска тёмно-синей плащёвки со стоячим воротником, бывшим короной царицы Ночи, на голове чалма из бархата, с крупной брошью «лунного камня» надо лбом.

Костюм Елены нужно описать особо. Любаня давно принесла ей шубу из чёрной овчины на переделку. Эта шуба была отрезана по длине, срезанную часть Елена сшила вдоль, в трубку, получился шикарный хвост. На голове была тоже овчина, сшитая повязкой, в повязку, в прорезанные отверстия, вставили настоящие костяные рога из «пьяного» набора – один большой и 7 поменьше рогов. Чёрное платье было закрыто «под горло», на шею Елена повязала красный газовый шарфик. Даже без куртки «чёртова матерь» смотрелась впечатляюще.
Вот, такие три девицы, около часа новогодней ночи, вышли на проспект ловить машину.

Глава 2 Дорога в горах.

Обычно в лагерь ездили на «газиках» даже летом. Дорога в ущелье размывалась за весну до безобразного состояния, перед сезоном лагерей её латали, но за лето она снова приходила в непроезжее состояние. В Новогоднюю ночь на «газике» никто не ехал…
Нашёлся таксист на волге, позарился на хорошую оплату ( голосовали с 10-кой в руке), и повёз авантюрную троицу.
Проехали за чертой города не больше 2 км …из семи, как попали на внушительную наледь и машина забуксовала. Достали сумки с кастрюлями, выпивкой, короче, с новогодними харчами, и отпустили машину. Ни у одной не возникло мысли вернуться.
Все трое в сапогах на высоких каблуках. Идти не менее 5 км. По горной дороге.
Поначалу шли и восторгались ночными горами. Луна была почти полная, дорогу было хорошо видно, снег на северных склонах отсвечивал и мерцал, зато южные склоны обступали ущелье почти чёрными зубчатыми стенами, а низкое, чернильное небо блестело густыми россыпями невероятно ярких звёзд.

- «Слушай, Елена Васильевна, этот Носков – отец Макса?» - Любушка остановилась отдохнуть от сумок.
- «Нет, но хотел бы им стать, а Катинэ не хочет», - тоже остановилась Елена.
- «Но она же его принимает, даже аборт от него делала, я хорошо помню эту эпопею, как ты привезла Макса домой, когда Катинка в больницу попала. Весь двор шептался, откуда у Елены ребёнок!» - Любаня сняла перчатку, зачерпнула снег и стала его слизывать с руки, - «попробуйте, какая вкуснотища!»
- «Мне везёт на ненормальных друзей», - Елена тоже наклонилась за снегом, - «она считает себя некрасивой, поэтому не верит, что Носков к ней серьёзно относится. Мы с Кариной ей мозги промывали не раз, бесполезно, татарва упрямая!»
- «Вот, бестолковая!» - Любушка скатывала маленькие снежки и поедала их, как леденцы, - «она надеется на большую любовь?»
- «Нет, конечно, она хочет сама воспитывать Макса, чтобы никто не вмешивался. На лето у неё планы вернуться домой, только надо найти временного отца, чтобы предъявить соседям и родственникам», - Елена достала из своей сумки салфетки и раздала подругам, - «Носков предлагал даже пожениться, чтобы у Макса был официальный отец, потом развестись, если уж она так хочет независимости».
- «Я этого не пойму, наверное, у альпинистов свои заморочки» - Любаня тщательно вытерла руки и сунула скомканную салфетку в свою сумку, - «Любушка, достань мне, пожалуйста, «мишку косолапого»? Если ей всё равно нужно кого-то предъявить, почему не Носков?»
- «А я очень понимаю, предъявленный отец должен потом исчезнуть бесследно, а с Носковым она, наверное, ещё не готова совсем порвать», - Любушка достала коробку с конфетами, - «выбирай, потом будешь опять снегом заедать? Елена Васильевна, тебе надо?»
- «Ты же знаешь, я конфеты без чая не ем», - Елена уже натянула перчатки, - «всё, хватит сплетничать, пошли, а то я уже подмерзать начинаю».


Сумки становились всё тяжелее. Впереди открылось небольшое освещённое плато, слышалась музыка – лесничество, значит, пройдена всего половина пути. Залаяли собаки, туристок остановил шлагбаум. Только они хотели обогнуть препятствие, как из домика высыпала весёлая компания.
- «Мужики, смотрите, каких снегурочек нам дед Мороз послал», - пятеро мужичков почти бегом направились к девушкам, - «батюшки, да тут нечисть какая-то, с рогами, с лягушами! Окружай пришельцев!» - больше всех суетился молодой здоровенный парень в дублёнке.
- «С Новым Годом, ребята!» - отозвалась Елена Васильевна, - «нечисть в новогоднюю ночь – к счастью! Может, приподнимете шлагбаум, чтоб нам не гнуться в три погибели?»
- «Не надо вам гнуться», - не унимался парень в дублёнке, - «вы с нами остаётесь, утром мы вас в город отвезём», - он уже обнял Любушку, пытаясь забрать у неё сумки.
- «Нас ждут вверху, уберите руки», - пыталась сопротивляться Любушка, но с другой стороны подцепил её под руку другой парень пониже, в чёрной меховой куртке, - «без разрешения лесника наверх дороги никому нет», - поддержал он дружка.
- «Зовите лесника», - вмешалась Любаня, - «у вас своя компания, у нас – своя!»
- «Где Андрей Иванович?» - остановила перепалку Елена Васильевна, - «молодые люди, отойдите от девушки! Позовите Андрея Ивановича!»

- «Кто это тут раскомандовался? Андрей Иванович в городе празднует, а мы тут сегодня распоряжаемся», - мужчина лет 50, в тулупе, вышел на свет, - «что, мужики, впятером справимся с ними?», - Елена испугалась, но виду нельзя было подавать: - «Как бы вам жалеть не пришлось, если справитесь! Думаю, Чукарин не похвалит ни вас, ни Андрея Ивановича, а уж я позабочусь ему расписать всю историю соответственно!»
- «Мальчики, нас берут на понт! Если ты такая грамотная, скажи, как зовут главного лесничего области и где живёт Чукарин? И кто вас может вверху ждать, там никого сейчас нет!» - возмутилась чёрная куртка.
- «Отвечаю один раз», - как можно увереннее произнесла Елена Васильевна, - «главного лесничего области зовут Фёдор Петрович Чукарин, дома я у него не была, а дача в совхозе Алатау. Идём мы в «Трудовые Резервы», по приглашению Николая Петровича Исаенко. А теперь, не задерживайте нас, если не хотите неприятностей!»
- «А нету там Петровича, осечка вышла! Мимо нас никто не проедет не замеченным, а Петровича мы не видели!» - обрадовалась дублёнка.

- «Нет, значит скоро приедет, а не приедет, значит, что-то случилось, друзья встретят», - не растерялась Елена.
Тут из дома вышел ещё один персонаж: - «Мужики, что случилось? С кем вы застряли?» - он подошёл поближе и присвистнул, - «вот, так сюрприз новогодний! Елена Васильевна! По какому случаю в наши края среди ночи?»
- «С новым Годом, Андрей Иванович! Ехали к Петровичу, машина сломалась, возвращаться не захотели, теперь вот, ваши гости не пускают», - парни сразу отошли от Любушки, - «надеюсь, вы нас не задержите?»
- «Откуда же вы идёте? С такими сумками, в такой обуви! К сожалению, моя машина не на ходу, я бы вас отвёз!»

- «Вы нас просто пропустите, мы сами дойдём!» - не удержалась Любушка.
Выйдя за пределы видимости лесничества, все трое, не сговариваясь, остановились: - «Представляешь, если бы этого Андрея Ивановича действительно бы не было?» - ставя на снег сумки и переводя дух, сказала Любаня.
- «Ничего бы не было, в праздники лесник не имеет права покидать пост. Летом был большой скандал, теперь они не скоро решаться нарушить указявки», - Елена достала часы, - «девчонки, без 20 минут 3 часа! Даже к Московскому Новому Году не дойдём!»
- «Там, наверное, уже все спят»,- засомневалась Любаня.
- « Спят, разбудим!» - Любушка снова взялась за сумки.
Московский Новый Год отметили водкой. Когда Елена Васильевна достала хрустальные фужеры, Любушка возмутилась: - «Там что, у Катинки посуды нет, такую тяжесть переть?»
- «Я же не планировала пешком идти, а пить в Новый год из чего попало – не comme il faut! Лучше достань коробку с конфетами, чем сердиться» - Елена протирала фужеры салфеткой, Любаня открывала бутылку.
- «Это что за выражовку ты выдала?» - не унималась Любушка.
- «Означает «как у людей, как надо, по- французски»
- «Ты же английский учила!»
- «Зато, словарь иностранных слов читала, с Новым Годом, Москва!» - закусили конфетами, дождались, пока тепло разольётся по телу, и двинулись дальше.
Ущелье уже стало шире, снег искрился под луной, подсвечивая дорогу. Остановки на отдых стали чаще и продолжительнее, но всё имеет конец. Закончилась и ночная дорога.

Глава 3 Ночные посиделки.

Жилой барак для персонала в «Трудовых резервах» представлял собой длинное строение с общей открытой верандой, объединяющее 6 или 7 «квартир». «Квартира» состояла из 1 или 2 комнат, площадью 6-8 кв. м и кухни-прихожей, 4-5 кв.м. Отапливалась квартира «голландской» печкой.
Когда наши путешественницы вползли в «прихожую», время приближалось к 5 часам. Все восторги, поздравления и объятья происходили шёпотом. Катинэ быстро поставила чай, Карина пошла искать бодрствующих ребят.
Мишаня Щербак, бессменный завхоз, примчался первым: - «Элен, я тебя и раньше любил, а теперь, «чёртовой матерью», люблю ещё больше!» - воскликнул он после объятий и поцелуев, - «представь меня дамам!» - потребовал он, делая вид, что поправляет причёску на лысой голове. – «И вообще, пойдёмте ко мне, тут детёныш спит, ни поговорить, ни посмеяться. У меня только Серёга спит, он в четыре сдал дежурство в радиорубке, отметил новый год, теперь его пушкой не разбудишь!»

Так и поступили. Прихожая-кухня-комната в «квартире» Мишани была просторнее, чем у Катинэ. Слева от входной двери стояла газовая плитка на 2 горелки с баллоном, у перпендикулярной стенки была печь с топкой, вторая половина которой обогревала спальню смежной «квартиры», это была спальня Катинэ. Дальше стоял круглый стол, вдоль стены напротив входной двери стояла кровать, у стены справа, ещё одна кровать. Правее двери ряд гвоздей изображал вешалку и почти в углу, в правой стенке была дверь в малюсенькую спальню.
На кровати справа спал Серёга, раздетый по пояс. Мишаня, войдя, снял с вешалки пальто и накрыл Серёгу.
- « Дамы, проходите, располагайтесь, знакомиться будем, когда Андрей с Лёхой подойдут», - Мишаня водрузил на стол сумки, - «Носков, подъём! Гостей Дед Мороз принёс!» Из спальни вышел высокий мужчина средних лет с впечатляющей шевелюрой, чёрной с проседью, и впечатляюще синими глазами. На нём был синий тренировочный костюм, от которого, наверное, так усиливался цвет глаз. Низкий голос, даже приглушённый наполовину, тоже впечатлял глубокими раскатами:
- «А я не верил, когда Хасинэ сказала, что девчонки хоть к утру, но приедут!»
- «Придут», - перебил его Мишаня, - представь, шли от посёлка, да ещё пёрли всё вот это!» - он махнул рукой на стол, куда уже выставляли кастрюли, банки, пакеты, бутылки…

Когда пришёл Лёха Матрёнин, на столе был полный праздник: плов, фунчоза и фирменный «чак-чак» Елены Васильевны и пельмени, и салаты Карины и Катинэ.
Перезнакомились, сели за стол. После первого тоста Лёха попытался расшевелить Сергея. С таким же успехом можно было будить бревно.
Разговор перешёл на воспоминания лета. Мишаня вынес гитару и попросил Карину спеть: - «Душевно сидим, песни не хватает, а я же не умею тихо петь!»
- «Спой нашу, про эдельвейсы», - попросила Елена Васильевна, - «ты её пела мальчикам?» - «Нет, никому не пела», - ответила Карина со своим характерным хрипловатым смешком, - «может, и время спеть…»
«Песня про инструктора, его девушку и злых людей» - объявила Елена Васильевна, - « слова мои, музыка Карины Анваровны».
-«Карин, скажи честно, ты любила Петра?» - серьёзно и задумчиво спросил Мишаня, когда закончилась песня.
- «Почему в прошедшем?» - опять со смешком ответила Карина, - «не будем о грустном», - и она запела «виноградную косточку». Потом, «мокрый клён», начали подпевать все, но внимание привлёк Серёга. Он зашевелился.

Елена Васильевна сидела так, что с кровати сразу попадала в поле зрения её спина с …хвостом и профиль, с чёрным мехом на голове и костяными рогами. Алый шарфик висел на плече. Воцарилась тишина.
Серёга открыл глаза, сфокусировал, вдруг, на какое-то мгновение взгляд стал осмысленным, потом снова рассредоточился. Серёга резко повернулся к стенке и накрыл голову подушкой.

Взрыв хохота разбудил бы и пожарника на дежурстве. Мишаня сполз на пол, вытирая слёзы, Матрёнин ржал дискантом, Носков басом. Девчонки смеялись приличнее, но тоже самозабвенно.
Серёга медленно повернулся, остановил на Елене невидящий взгляд и снова резко накрылся подушкой. Парни стонали.
Выглянув из-под подушки ещё пару раз, Серёга сел на кровати, как сомнамбула, медленно снял с плеча пальто, не сводя глаз с «чёртовой матери», снял …носки, и вышел …на мороз…

Смех сразу иссяк: - «Он же босиком пошёл!» - опомнилась Любушка.
- «Не переживай», - остановил Лёха, - «за трезвого можно было бы переживать, а с пьяным ничего не будет!» - и он вышел вслед за Серёгой.
Матрёнин был очень похож на Волошина, только волосы светло-русые. У него была старая мать, о которой он всегда говорил с нежностью. Он пил. После работы, конечно. Работал инструктором по туризму. К отпуску он просыхал несколько дней и шёл на высокогорное озеро Кюльсай. Там он проводил от 7 до 10 абсолютно «сухих» дней. Обладал изумительной пластикой движений, по совместительству вёл вечера отдыха и танцы в лагере.

- «Я отвёл Серёгу к доктору Васе досыпать, хотя он, по-моему, и не проснулся! Налейте быстренько, я замёрз» - все ещё раз выпили.
- «Чай сегодня будет, или нет?» - не выдержала Елена Васильевна, - «и вообще, я уже засыпаю!»
- «Режь чак-чак», - Катинэ подала Елене нож, - «всё готово, Карина, разливай чай, сливки вечерние, Валентина прибегала узнать, приехала ли Елена»
После чая всех неудержимо потянуло в сон, и праздник закончился, а Новый год начался.

Глава 4 Дорожные откровения.

Все спали до обеда. Кроме Елены Васильевны, которая встала в восемь часов, с жестокой ангиной и температурой за 38. Катинэ побежала к лесникам за травками. Вернулась с доброй вестью, что Майлыбай пообещал отвезти Елену в город на санях, но только не раньше 4 часов. Носков тоже поедет. Любы ждать столько не могли и пошли пешком налегке, сумки оставили Елене.

В начале пятого прибежала Валентина, жена лесника Майлыбая: - «Спускайте больную вниз на дорогу, Мишка Ласточку запрягает», - вся компания пила чай в «квартире» Мишани, - «Она же жерёбая, ваша Ласточка!» - не поверил Матрёнин.
- «Мишка сказал, Ласточке надо подвигаться…»
Вниз до саней Елену проводили все вместе, даже Катинэ с Максом.
«Какой же русский не любит быстрой езды…», а езда на санях вниз по горной дороге, это – нечто непередаваемое! В тёплом коконе тулупа, ветер в лицо, сани несутся, кажется, не касаясь наста!

Перед самым посёлком дорогу перекрыли снегоуборочные машины, пришлось ждать около часа. Тут и случился разговор. Сначала Елена выпытывала у лесника, как случилось, что он стал жить отшельником. Оказалось, ещё на лесфаке молодому степняку хотелось, чтобы на его земле было больше лесов, по окончании «распределили» в горы.
В институте же повстречал Валентину.
- «Мне всю жизнь хотелось подарить ей эдельвейсы! Ведь она всё бросила, вышла замуж за казаха, красивая, украинка, уехала со мной в горы, за 10 лет ни разу не пожаловалась. Конечно, бывает, нашумит на меня, я то ведь тоже бешеный.

Давно хочу тебе рассказать, был у меня разговор с Петром. Он у нас часто бывает, мёд берёт, молоко, пчелиное молочко. После той истории с Кариной он сильно изменился.
Я Валентину ругал, что язык распустила про эдельвейсы. Однажды Пётр Иванович сам заговорил про это. Спросил, откуда мы узнали, я рассказал, как было. Стал его убеждать, что тот случай с городскими был подстроен, Карина ни в чём не виновата. Он так странно посмотрел на меня: - «Причём тут городские?», - я даже растерялся, мы ведь все думали, что Пётр из-за городских отвернулся от Карины. А он сам и ответил: - «Городские тут ни при чём. Карина редкой души человек, у неё сын растёт, а я не жилец на этом свете. Не могу я её жизнь калечить».

Я стал ему говорить, что если бы, не дай Аллах, моя Валентина так решила, я бы её поколотил! Если любишь человека, даже несколькими мгновениями вместе нельзя пожертвовать.
- «Можно, если любишь!» - сказал Пётр и ушёл».
- «Горы заставляют человека мерять жизнь и других людей более высокими мерками», - вступил в разговор Андрей Носков.

- «Слишком часто эти мерки становятся чересчур высокими!» - рассердилась Елена, - «вот, у вас с Катинэ, почему не складывается? Сделал бы ей ребёнка, и караулил, чтобы не допустить аборт, уж прости меня за прямоту! Насмотрелась я на этих двух, точнее трёх, ненормальных!» - у Елены даже голос окреп от негодования, а, может, лесниковы травки помогли.
- «Я и караулил, сколько мог, не думал, что она решится на криминальный…», - Андрей словно заставлял себя произносить каждое слово, - «твоя ведь подруга сделала…»
- «Марья Михайловна?» - ахнула Елена, - «вот, жопы! Я ведь не сложила 1+1, свои проблемы глаз отвели!» - все помолчали.
- «С другой стороны, я бы на её месте так же поступила, а, если бы и знала, отговаривать не стала», - Елена вылезла из саней, - «ей второго сейчас никак нельзя».
- «Да, почему же, нельзя, если в законном браке?» - перебил Носков.
- «Ты можешь сказать, как относишься к Катинэ? Можешь, конечно, не говорить, не наше это дело, но ты сам сказал про горные мерки, а тот, кто заразился горами, считает таких же больных семьёй, и даже больше…»

- «Я такой же больной, поэтому отвечу: я бы хотел иметь Катинэ с Максом на всю оставшуюся жизнь рядом, это она не хочет!» - рокочущий бас Андрея начал привлекать внимание досужих зрителей уборки снега. Ночью в низине был снегопад и от лесничества снег с дороги спустили к посёлку, теперь его отгребали к речке.
- «Видишь ли, она приговорила себя ещё до рождения Макса. Она полагает себя, во-первых, некрасивой, во-вторых, совсем не способной быть женой: она не умеет ни готовить, ни вести дом. Насчёт красоты мы с Кариной утомились её переубеждать, но остальное – правда».
- «Красавицей её не назовёшь, но и некрасивой – тоже не скажешь» - вставил свою «копейку» Майлыбай.
- «Если бы вам довелось быть с ней на восхождении, вы бы не узнали её! На скалах она становится красавицей, невозможно не восхищаться!»

- «Мы и тут восхищаемся. Познакомились мы с ней дня за 2 до заезда детей. Мы с Ринкой на хоздворе обедали, ели фирменный борщ Карины. Катинка быстро шла по тропинке за сеткой, поздоровалась и пожелала приятного аппетита. – «У нас борщ, присоединяйтесь», - пригласила Карина, - «да? Ладно», - и она так быстро и красиво перебралась через 2-х метровую сетку, что с этого момента мы в неё и влюбились. Ринка говорит, что она похожа на Наталью Варлей».
- «Удивитесь, но я тоже так считаю», - улыбнулся Носков, - «насчёт хозяйства, согласен, но меня это мало волнует, я сам люблю готовить, да и к домашней работе приучен с детства. Отец погиб под лавиной, когда сестре был всего год, а мне – восемь, мать работала, а я хозяйствовал».
- «Сложная штука жизнь», - Майлыбай соскочил с края саней, где сидел всё время разговора, - «нам с Валентиной повезло: оказывается, мало полюбить друг друга, надо ещё, чтоб никакие извилины в мозгах не помешали! Давайте, рассаживайтесь, машины уходят, мы тоже поедем»
До черты города добрались быстро и молчаливо.
Носков проводил Елену Васильевну до самого дома, несмотря на её возражения, но зайти отказался, сославшись на время.
В другой раз Елена с Носковым пересеклись несколько лет спустя, но это уже – история другого рассказа.