Галина Щербакова. Рассказ " Из крякв "

Часть 1

.... Мне сюда сесть? На диван ? Спасибо.
Какие комковатые подушки ! Я дам совет. Перо хорошо просушивать в духовке. Это просто: перебрать- и в наволочку на выжарку... Подушка потом делается легкой, укладистой... А у вас одни комки... Конечно, вам не до этого... Я вот пришла. Отнимаю время. Нет, ни чаю, ни кофе. Стакан сырой воды... Прямо из крана. У меня пересыхает горло. Сколько вы мне дадите лет ? Не стесняйтесь... Мне можно сказать все. Потому как и я могу сказать все... Вам, например, пятьдесят с хорошим хвостом, хоть вы с тенями и с бантиком на голове. Вы пожилая и не очень счастливая. Да ?
Теперь говорите мне...какая. Не хотите... Пришла, мол, сволочь, и хамит. Вы еще не знаете, какая я сволочь. Я вас только готовлю. Стакан у вас тусклый... Вы его полощете под водой, и все. А я мою в крепкой соли и протираю так, что не без крови... Видите порезы на пальцах ? Это от стаканов. Я уже перехожу к делу. Стаканы - важная деталь.

У меня не было другого способа его завоевать, как стать хозяйкой, чтоб сравнить меня было не
с кем. Как Горького, матерого человечища. Все цитаты из школы помню отлично, потому что и в школе у меня не было другого способа обратить на себя его внимание, как хорошей учебой.
Одевалась я плохо, немодно. Внешность у меня -
сами видите. Зауряд. Не спорьте ! Конечно, все при мне, глазки там и прочие выпуклости, но я не нравилась. Никому и никогда. А ему особенно. Его зовут Эдуард, у него мама- полька, всю жизнь жила в России и нас же ненавидела. Презирала, можно сказать. Я Эдика увидела в седьмом классе. Ходила за ним и нюхала, как собака. От него пахло
иначе, даже не скажу прекрасно, но мне нравилось до невозможности. Потом я узнала, что у них такой запах дома. Каждый ведь дом пахнет по-своему.

С седьмого класса я спятила. Просто не знала, что с собой делать, куда себя деть. Он на меня ноль внимания, хотя не дурак же ! Видел, что я вечно торчу на его пути. В девятом он прислал мне записку: "Исчезни из моей жизни". Я ему ответила:
" Никогда ". Это вся наша переписка за всю жизнь.
В девятом же он начал крутить со Светкой Куликовой. Светка тянула на медаль, и я напряглась тоже. У Светки мать - учительница в нашей школе, ей легко было учиться. Ее спрашивали, когда она выучила. Ее мать говорила в учительской : " Спроси сегодня мою ". И все дела. А я пупок надрывала. Мама -покойница, царство ей небесное, за все мои успехи купила мне ношенную дубленку. Я была наверху блаженства... Дурацкие, между прочим, слова. Верх блаженства. У блаженства нет верха. Я это точно знаю. А вы ? Нет... Это мало кто знает.

Тогда в засаленной дубленке - но в дубленке же! - я просто пошла на Эдика, поперла на него,
можно сказать, как танк. В какой -то момент - мне так показалось - он на меня не то что клюнул, а все-таки затормозил глазом. Я потом у него пошло на меня отвращение. От вас когда-нибудь отвращались ? Ну что вы дергаете головой ?
Это нельзя не знать. Это как бы смрадом и холодом веет, а ты голый. Эдик стал меня позорить и унижать. При всех. И какая я дура. И ноги у меня как ножки у скамейки. И от голоса моего у людей сыпь. И воняю я. Все хохочут.
Особенно когда про ножки скамейки. Посмотрите на мои ноги. Видите ? Не фонтан, икры, правда, тяжеловатые, но ведь прямые и не кончаются сразу после колена.

Девятый я не знаю как прожила. От медали уже
мысленно отказалась, сил не было. А со Светкой у него все кончилось. Началось с Наташкой. А Наташка, между прочим, поповская дочка. Вся такая праведная, смирная, послушная. С души
воротит. Но внешность - теперь таких нет. Это обЪективно. Коса до попы и кольцом заворачивается. На висках и на лбу кудри. Глаза навыкате, но в меру, и желтые, желтые... как молодой мед. Я ни у кого таких глаз не видела.

Одно дело было Светка. Ее, как простую... можно было прижать где надо, а может, и больше с нее взять... Уже многие тогда перепихивались, не придавая значения. Но поповское воспитание -
дело пока еще непонятное. Эдику моему стало трудно. Никакой разрядки организм его не получал. Это по нему было видно.

И однажды он догнал меня возле подЪезда и предложил посмотреть на город из чердака.
Я сразу все поняла. Он меня изнасилует и с крыши сбросит, как мешок дерьма. Я говорю ему : не надо на чердак, пошли ко мне, дома никого нет. Нет, сказал он. И ты, и еще твой дом многовато для меня будет. И ушел. Я догнала его на улице и говорю : " Идем на чердак ".- " Пошла ты..." - ответил он. Я не сказала, что это сейчас, что поп, что секретарь обкома - разницы нет, а тогда, в десятом, Эдику не грубо, тактично, а направление ума изменить старались. Но это была грубая ошибка учителей. Потому что Наташка, одетая сразу в несколько броней недоступности, мозги Эдику свернула окончательно. Чуть ли не "пойду в семинарию" и так далее. Его увидели в церкви, школа запсиховала, и в этот самый момент он опять мне говорит : " Пошли на чердак ".
И мы пошли...

( продолжение следует )