«Мы думали, что никому не нужны... Теперь нас у мамы тринадцать, и мы знаем, что такое счастье»

«Мы думали, что никому не нужны... Теперь нас у мамы тринадцать, и мы знаем, что такое счастье»
 
Екатерина КОПАНЕВА, «ФАКТЫ»
 
21.12.2012
 
Одно из пришедших на адрес «ФАКТОВ» писем Санта-Клаусу написали 13 детей из Узина Киевской области, жизнь которых полностью изменила чета Федоряк, забравшая малышей из интернатов и детдомов
 
«Добрый день, Санта-Клаус! Мне девять лет, меня зовут Надя. Моя семья очень большая, нас у мамы с папой аж тринадцать. Мы все одна большая семья. Когда-то мы были в интернате, но мама нас забрала. Мы все счастливы, потому что нас любят. Мы живем в Узине, наш город очень красивый. Я прошу тебя, Санта-Клаус, приезжай и, если можешь, подари нам что-нибудь. Я знаю, что на всех нас подарков может не хватить. Может, тогда получится просто много-много конфет?»
 
Это письмо девятилетняя Надя адресовала Санта-Клаусу, с которым тысячи деток со всей страны через редакцию «ФАКТОВ» поддерживают связь. Прочитав трогательное обращение Надюши, мы разыскали ее большую дружную семью.
 
«Желание создать дом семейного типа было настолько велико, что нас с мужем уже ничто не могло остановить»
 
— Даже не знала, что Надя написала письмо, — смеется мама деток Ирина Федоряк. — То-то я думала, чего это ребята несколько дней подряд шушукались и, закрываясь в комнате, что-то рисовали. Спрашивала, чем занимаются, а они, хитрюги, только улыбались: «Ничем, мама!»
 
История Ирины и ее супруга Василия потрясает. С тех пор как они усыновили первого ребенка, прошло одиннадцать лет. Сейчас у них тринадцать ребятишек. И это при том, что у семейной пары двое родных детей.
 
— Они уже совсем взрослые, у нас даже внучка есть, — улыбается Ирина. — Многие удивляются — мол, почему же вы, имея родных детей, начали усыновлять еще и других? Все очень просто. Дело в том, что я понимаю этих детей, наверное, как никто другой. Я сама выросла в интернате, у меня не было ни папы, ни мамы. Когда дети рассказывают о своей прошлой жизни, я сразу вспоминаю свою. Голод, одиночество, рыдания в подушку по ночам... Я всегда загадывала одно и то же желание — чтобы у меня появилась семья. Или просто добрый и заботливый человек, который обнял бы и выслушал. Мне стольким хотелось поделиться! Но этот человек все никак не появлялся.
 
Даже когда я выросла, интернат решила не бросать. Став педагогом, начала там работать. Многие мои сверстники, создав семьи, говорили, что они в интернат больше ни ногой. Мне же, наоборот, хотелось приходить туда постоянно. Было безумно жаль деток, которые там остались. Я вышла замуж, родила сына и дочку. Наконец поняв, какой может быть семья, я еще больше захотела хоть чем-то помочь одиноким сиротам. Старалась, как могла. Каждый раз шла на работу с битком набитой сумкой — обязательно приносила сало, лук, сладости. Помню, получив свою первую зарплату, побежала в гастроном и накупила конфет. Потратила все до копейки. Но надо было видеть, как обрадовались дети! Стараясь каждому уделить внимание, я по очереди приглашала деток к себе домой на ночлег. К счастью, муж не возражал.
 
Конечно, у меня закрадывались мысли об усыновлении. Но первое время я даже боялась их озвучивать — мало ли, как отреагирует Вася. Одно дело просто играть с детьми, а совсем другое — забрать их домой навсегда. Захочет ли он? Я решилась на разговор только после того, как муж однажды пришел ко мне на работу. Узнав «дядю Васю, с которым познакомились у меня дома», дети налетели на него гурьбой. Один обнимает, другой что-то рассказывает, третий помогает снять куртку. «За что они меня так полюбили?» — спрашивал Вася, еле сдерживая слезы. Рассказывая о своей мечте, я заранее настроилась, что супруг даст ответ не сразу, захочет подумать. Все-таки не каждый день тебе предлагают усыновить детей. Но Вася перебил меня на полуслове: «Ты действительно этого хочешь? Так... давай!»
 
Решив создать дом семейного типа, супруги занялись оформлением документов. Это сложная бюрократическая процедура, но Ирина и Василий справились.
— Желание было настолько велико, что нас уже ничто не могло остановить, — говорит Ирина. — Я даже не думала, что могу быть такой настойчивой. В рекордные сроки мы с мужем прошли все инстанции.
 
— Вы уже знали, кого возьмете?
 
— Нет, — качает головой женщина. — Решение пришло само собой. Когда мы наконец оформили документы, я узнала от знакомых, что в нашей городской больнице лежат маленькие брат и сестра, которым некуда идти. Отца у ребят не было, мать их бросила, а прабабушка, ранее присматривавшая за ними, была совсем старенькой. Жалея детей, врачи держали их в больнице целый год. Кстати, четырехлетний Игорек оказался глухонемым. Он оглох в раннем детстве из-за передозировки антибиотиков. Для своего возраста Игорь был не по годам развитым, почти взрослым. Поговорив с его сестричкой Валей, я поняла: дети уже давно не верят, что появится семья, которая захочет их забрать. Единственное, о чем они мечтали, — чтобы их не разлучили, не раскидали по разным интернатам. «Вы берете нас к себе?! — изумлению Вали не было предела. — Вы... уверены?» Увидев ее большие, полные искреннего удивления глаза, я еще раз поняла, что поступаю правильно.
 
«Единственным лакомством для Кати был беляш — по ее мнению, самая вкусная еда на свете»
 
— Мы с мужем настроились, что к детям придется долго искать подход, — продолжает Ирина Федоряк. — Я читала книжки по психологии, изучала различные методики воспитания. Но уж никак не была готова к тому, что меня на второй день назовут мамой! Отвечая на какой-то вопрос, Валюша произнесла: «Правда, мам?» Стараясь справиться с набежавшими на глаза слезами, я тихо сказала: «Конечно, доченька».
 
— О чем вы говорите! — вступает в разговор симпатичная голубоглазая блондинка. Это — та самая Валя, ей уже девятнадцать. — Папа с мамой нашли к нам подход еще тогда, когда решили забрать из больницы. Ведь нас с братом должны были разлучить: меня хотели поместить в обычный интернат, а Игоря — в интернат для глухонемых детей. Больше всего на свете мы боялись потерять друг друга. Меня многие спрашивают, мол, как ты смогла назвать мамой женщину, которую совсем не знаешь? Я и сама не понимаю. Я просто почувствовала, что она... моя мама. От нее исходило что-то особенное. Как только мы приехали домой, она крепко меня обняла, показала мою комнату... А потом взяла за руку и повела на базар. Сколько всего мы там накупили! Такого количества вещей не то что в руках не держала, -даже не видела. Приходим домой, а там ждет папа с горячим обедом. И брат сидит довольный, улыбается. Я уже и забыла, что он умеет улыбаться. В тот момент эти люди стали для меня семьей.
 
В подростковом возрасте Игорь увлекся спортом. Хоть мальчику и не удалось вернуть слух, это не помешало ему занять третье место на чемпионате Украины по лыжным гонкам. Кроме того, он любит плавание и настольный теннис.
 
— Валюша и Игорь пришли к нам 24 августа — на День независимости Украины, — вспоминает Ирина. — Накануне мне приснился необычный сон. Мы с мужем как раз заканчивали оформлять документы, и я еще немного переживала: как все это будет, примут ли нас дети. И тут мне снится, будто бы я сижу в большом светлом облаке, а рядом со мной — с десяток детишек. Все довольные, улыбаются и обнимают меня. Когда проснулась, на душе стало так тепло. Я поняла, что это хороший знак.
Через некоторое время семья Федоряк пополнилась: Ирина и Василий привели в дом девятилетнюю Катю. Девочка жила на вокзале, зарабатывала на жизнь попрошайничеством.
— Просить деньги ее заставлял отец-пьяница, — говорит Ирина. — Катюша сообщила, что за день ей удавалось насобирать до тысячи гривен. «Если приносила мало, папа бил, — рассказывала Катя. — Бил очень сильно, пока не начинала идти кровь... На следующий день я, вся в синяках, опять шла просить. Людям становилось меня жалко, и они давали больше». Катя вообще не знала, что такое полноценный обед — отец все время кидал ей какие-то объедки. «Единственное лакомство — это беляш, — вспоминала она. — Когда у меня совсем не оставалось сил от голода, я брала заработанные деньги и шла в киоск. Беляш — это самая вкусная еда на свете!» Когда мы познакомились с Катей, от нее осталась одна тень. Вся грязная, в рваной одежде, на голове короткие спутанные космы, которые когда-то были волосами... В свои девять лет она не умела ни читать, ни писать. Мы взяли ее в сентябре и сразу отправили в первый класс.
 
— Наверное, девочке, привыкшей к уличной жизни, было трудно приспособиться?
 
— Всякое бывало. Помня, чему ее учил отец, Катя могла даже что-то украсть. А когда мы подарили ей куклу, она взяла ее на руки, запеленала и начала ходить по двору с причитаниями: «Подайте, пожалуйста, на пропитание».
 
Глядя на Катю, ни за что не скажешь, что эта девочка когда-то жила на вокзале. Сейчас ухоженная светловолосая девушка уже заканчивает школу.
«Любимое занятие моих деток — рассказывать о своих первых впечатлениях от нашего дома»
 
— История Нади, которая написала письмо Санта-Клаусу, потрясает не меньше, — говорит Ирина. — Мать забыла ее в... лесу. Девочке тогда было два года. Она даже не помнит, сколько времени там провела. Жутко испугалась и замерзла. К счастью, ребенка обнаружили грибники и отвезли в больницу. Оттуда ее забрали мы с мужем.
 
Услышав, что речь идет о ней, в комнату забежала сама Надя — невысокая, с короткой стрижкой.
 
— Я сразу поняла, что у мамы Иры будет здорово, — улыбается девочка. — Она такая добрая. Теперь мне вообще кажется, что я родилась в этом доме. Правда-правда! Совсем не помню, что со мной было до этого. Вы уже познакомились с моими братиками и сестричками? Сейчас позову!
 
— У троих наших деток была сильнейшая психологическая травма — у них на глазах повесилась родная мать, — рассказывает Ирина, дождавшись, когда Надя выйдет из комнаты. — Не поняла, что произошло, только двухлетняя Людочка. Но она все видела и после этого в течение нескольких лет боялась оставаться дома одна. Мы спали при включенном свете, а стоило мне выйти во двор, как малышка бежала за мной раздетая: «Мам, мам, не уходи!»
 
А это наш Миша, — женщина показывает фотографию симпатичного русоволосого парня. — Объект обожания всех девочек в классе. Мало кто знает, что мы взяли его из приюта с диагнозом перинатальная энцефалопатия — это патология мозга. У Миши была сильно увеличена голова. Мы начали лечиться, объездили едва ли не все столичные клиники. И не зря! Сейчас патология вообще не заметна. Более того, Миша учится в обычном классе, ему хорошо дается учеба. Врачи говорят, что случилось маленькое чудо. Сейчас он с тремя другими детками в санатории.
 
С каждым годом приемышей в доме Федоряков становилось все больше. Скромный, но очень уютный дом все время приходилось достраивать. Сейчас там шесть больших комнат. Длинный коридор напоминает картинную галерею — здесь повсюду рамки с фотографиями ребятишек. В доме тепло и пахнет домашней выпечкой.
 
— Это детки готовят пиццу, — улыбается Ирина. — Они у меня обожают готовить. Стоит мне зайти на кухню, как тут же прибегают девочки: «Мам, оставь, мы сами!» А меня усаживают за стол и говорят: «Давай повспоминаем, как все было». Это у них любимое занятие. И наперебой начинают рассказывать свои первые впечатления о нашем доме. Некоторые помнят все, до мельчайших деталей. Даже могут сказать, кто и во что был одет.
 
— Правда, правда, — кивает десятилетняя Яна. За ней гурьбой забежали остальные ребята. — Я даже помню все, что мне говорила мама. Как крепко-крепко взяла меня за руку и сказала, что теперь у меня есть семья. Но я была уверена, что семья — это что-то такое нереальное, что бывает только в фильмах и сказках. У меня этого не было, у моих друзей тоже. Как хорошо, что я ошибалась. А знаете, что я люблю больше всего? Новогодние праздники, когда мы все вместе собираемся за большим столом около елки. Мы поем песни, а мама рассказывает стихи. Она у нас такие красивые стихи пишет!
 
— Вчера дети уговорили меня нарядить елку, — смеется Ирина. — Так им уже хочется праздника. Кстати, двоих деток — Мишу и Иру — мы забрали из детдома накануне Нового года. Получилось, что они сразу попали на торжество. На следующий день ко мне подошел Миша, крепко обхватил меня руками и сказал: «Мамочка, пообещай, что ты меня никому-никому не отдашь!» «Куда же я тебя отдам? — смеюсь. — Ты теперь мой!»
 
— Мы все теперь твои, — улыбается 13-летняя Валя. — Вернее, ваши с папой. Это так здорово — быть чьими-то. Знаете, первые несколько месяцев я даже боялась... радоваться. Думала, вдруг сейчас обрадуюсь, а завтра счастье закончится, и я опять останусь одна. Но мама сказала, чтобы я не боялась, потому что нас теперь много и мы — семья.
 
Отозвав девятилетнюю Надю в сторонку, я сообщила девчушке, что ее письмо уже упаковано и обязательно дойдет до Санта-Клауса. «Правда? — просияла Надя. — Он узнает о нашей семье?» И, получив утвердительный ответ, добавила: «Вы, главное, попросите у него, чтобы наши папа с мамой всегда были рядом. А больше нам ничего не нужно, даже конфет. Говорят, конфеты бывают и в интернате, но деткам там все равно грустно и одиноко. А нам теперь хорошо. Пусть Санта поможет, чтобы так теперь было всегда».