Степь Киммерийская ч. 6

После полудня их разбудили. Выйдя из ворот бурга, Ингвер увидел тянущуюся на вершину соседнего холма вереницу людей. Они носили туда дрова, сооружая погребальный костёр для Уходящих Воинов.
 
Неподалёку женщины готовили пищу для поминальной тризны. Посмотрев вокруг, Ингвер с удивлением заметил, что там, где ночью бушевало золотое пламя, сейчас зеленеет молодая трава. От сгоревших глубоководных не осталось даже пыли. Подростки, радостно галдя, таскали на волокушах изрубленные тела жабоидов к Орели, очищая пространство вокруг бурга. Орель уносила трупы в Синд, а Синд нёс их в Пунтийское море, в пучинах которого обитали отвратительные сородичи мерзких тварей. С этого момента вода глубин Пунтийского моря и начала портиться . Вызванные Иеужей из иного мира существа, большей своей частью, навеки покинули Пунт. Так вода, ценой собственной жизни, защищала арья.
 
Ингвер со своими воинами подошёл к группе дъарья, которые тянули на холм к костру драккар, предназначенный стать погребальной ладьёй для всех людей, павших в битве. Сменив уставших, воины взялись за верёвки. Вскоре драккар был размещён на огромном штабеле дров и обложен по бортам вязанками хвороста. В него стали сносить убитых, уже переодетых в их лучшие одежды. Рядом с каждым – будь то воин, женщина или ребёнок – клали меч, копьё и щит. В головах ставили горшочек с варёным мясом. Женщинам, кроме оружия, к поясу привесили кисеты с инструментом для рукоделия. Все они, павшие в бою, были достойны пребывания в Сварге. Когда уложили всех погибших, их присыпали красной охрой (охрой же было посыпано и днище драккара), символизирующей кровь, огонь, солнце и возрождение. Потом полили тела пивом и кровью жертвенного коня, после чего брахманы с четырёх сторон света зажгли погребальный костёр. Когда огонь начал разгораться, из толпы вышла немолодая уже женщина, неся в руках горшочек с мясом. Она ловко взобралась на костёр, взошла в драккар и, повернувшись к сородичам, крикнула:
 
- Я, Ингегерда из ванов, потерявшая в битве мужа, сыновей и внука, отправляюсь с ними в Путь, чтобы быть не обузой в бурге, а опорой моим погибшим. За оставшимися внуками присмотрят матери. До встречи в Сварге, сородичи!
 
С этими словами Ингегерда вонзила себе сверху за левую ключицу длинный узкий кинжал, по самую рукоять. Языки пламени и клубы дыма окутали драккар, и вскоре он сам стал огненным цветком на вершине холма. Дым погребального костра столбом струился ввысь, прямо в зенит, и это было хорошим знаком как для Уходящих, так и для остающихся.
 
- Да упокоитесь вы в Сварге!- произнёс старший брахман после того, как Боян спел гимн погибшим.
 
- Да упокоитесь вы в Сварге!- повторили присутствующие и пошли от догорающего костра к котлам поминальной тризны. После нескольких бочек пива грусть у живых сменилась весельем. Они вспоминали славные дела погибших, пели посвящённые им песни. Нельзя было лить слёзы – ведь павшие в бою попадали туда, где Степь Небесная полна тучного скота, где царят веселье и радость. А человек жив на земле до тех пор, пока о нём помнят. Потому сейчас пели хвалебные гимны и в честь далёких предков – да возрадуются они в Сварге, взирая на славных потомков!
 
Одно было удивительно для Ингвера – на тризне не пили Сому. Мудрый Боян разъяснил ему, когда конунг спросил его об этом: дъарья являются «младшими» арья, и поэтому вкушать Сому имеют право только при Обряде Посвящения в Воины или по принятию в Киммерийский Орден. Орденцы считались богоравными в своей доблести и поэтому у них не существовало клановых различий – Орден стоял НАД обществом, своей сакральной мощью защищая мир арья от чёрной волшбы проклятых колдунов. И только подобные Иеуже выродки могли иногда пробить эту защиту. Менее могущественные чаще всего при первой же попытке колдовского нападения на мир арья погибали, захлебнувшись в собственном дерьме, отраженном от ментального щита Киммерийского Ордена, прикрывающего весь мир арья. В случае же большой войны с не-арьями, Орденцы были основной ударной силой, поскольку почти все они обладали даром Воина-Оборотня, неуязвимого для оружия. Также Орденцы возглавляли походы в дальние пределы, когда на живущих там арья нападали иные племена и возникала угроза существованию мира арья в данном пределе. И, наконец, Орден не давал разгораться кровопролитным войнам между кланами арья. Сотня – другая угнанных коров и десяток – другой погибших в этой стычке воинов не могут быть причиной для резни между кланами. Особенно актуально это проявилось после распада общеарийской империи Ариана Веджи. Да и распалась Ариана из-за того, что Орден, отражая ментальную атаку на Сердце Арианы, не смог отреагировать на нападения колдунов одновременно на все пределы. Потом, конечно, лавина арья пронеслась по всей Ойкумене, вырубая Зло, но чёрное дело было сделано – и собрать воедино все пределы заново оказалось гораздо труднее, чем изначально. Кроме того, Орденец мог быть третейским судьёй в споре между любыми арья или даже кланами арья. И его решению обязаны были повиноваться все и беспрекословно.
 
Беседу Ингвера и Бояна прервал Дюжван. Поднявшись с чашей пива в руке, он громовым голосом перекрыл гомон толпы.
 
- Сородичи! Эту чашу я хочу посвятить тем, кто помог нам в ночной битве – конунгу Ингверу из Киммерийского Ордена и его храброй дружине. Они бились вместе с нами против гнусных тварей, а Боян из Киммерийского Ордена, дружинник конунга Ингвера, призвал всеиспепеляющий Огонь Небесный, поглотивший глубоководных жабоидов. Встанем же и стоя поприветствуем конунга и дружинников! И девушки их тоже отличились в битве. Дралась с водной нелюдью и волчица конунга Ингвера. Слава берсеркрам и улфхедхнарам! Слава миру арья! Слава Богу-Отцу нашему Сварогу-Сурье! Хао!
 
- Хао! Хао! Хао! – дъарья поднялись и выпили здравицу. Теперь гости должны были ответить Дюжвану, возгласив здравие дъарья. Поднялся Боян.
 
- Эту чашу я посвящаю чтящим закон гостеприимства – право Земли, Воды и Огня – Мы, дружинники конунга Ингвера, и сам конунг счастливы, что нам довелось сражаться плечом к плечу вместе с отважными дъарья. И хочу сказать словами древнего гимна, обращаясь в первую очередь к женщинам Орельстадира:
 
- Пусть принесут они богатство,
Пусть принесут они сыновей,
Пусть принесут они тех,
Кто станет героями!
 
Такими же, как их отцы – слава вам дъарья! Слава вашему бургу! Слава миру арья! Слава Солнечному Богу-Отцу нашему! Хао!
 
И опять над землёй прокатилось громогласно:
 
- Хао! Хао! Хао! Гур-р-р-Рао!!!
 
В Орельстадире Ингверу пришлось задержаться до следующего новолуния – пока не поджили раны Орели и Ворсклы, полученные сарматками в битве с глубоководными. Женщины дъарья сшили новые одежды Ингверу и его спутникам взамен изорванных в бою. Детишки – те чуть не дрались за право поухаживать за конями дружинников, а воины-дъарья каждый вечер развлекались, слушая Бояна, который пел им старые саги. Кроме этого, Наставник нашёл в службе брахманов Орельстадира некоторые отступления от канона, поэтому дни он проводил, вырезая на тонких берёзовых дощечках руны древних гимнов – чтобы у брахманов перед глазами всегда был канонический текст. Особенно это касалось формул, которые необходимо было произносить на Прамо - языке Солнечного Бога-Отца. Тут нужна была предельная чёткость произношения.
 
Дружинники Ингвера тоже не скучали – днём они совершенствовали своё боевое мастерство, вечером слушали Бояна, а на ночь уходили к молодым вдовам, которых старейшины бурга обязали стать матерями детей великолепных воинов. Близился день равноденствия.
 
После праздника Ингвер отправился в путь. Проститься с отрядом вышло всё население Орельстадира. Готтен, опираясь на посох, стоял впереди своих сородичей. Дружинники Ингвера, держа в поводу коней, подняли руки в приветственном жесте.
 
- До свидания, дъарья Орельстадира! Пусть сердца наши всегда помнят вас – где бы мы ни были. Су асти!
 
- Су асти! – отозвались дъарья, печалясь тем, что воины покидают бург. И, скорее всего, навсегда. Дружинники сели на коней и поехали не оглядываясь. Оглянуться – плохая примета, а они и так знали, что жители бурга будут стоять и смотреть им вслед до тех пор, пока отряд не скроется из виду.
 
Орель и Ворскла гордо ехали на конях, подаренных Готтеном. Ещё четыре лошади везли во вьюках провиант и тёплую одежду. Приближались холода, и кто знает – будет ли у дружинников возможность вовремя обзавестись всем необходимым.
 
Ингвер уверенно вёл свою дружину, с каждым шагом приближаясь к мигу встречи с проклятым триполийским колдуном Иеужей, творящим свою чёрную волшбу где-то в Мёртвом лесу.