Ангел - автор Елена Калинчук

Все началось с того, что разбился Ангел.
Тридцать первого декабря, когда наряжали елку, Катина мама повесила Ангела на верхнюю веточку, под самой Звездой. Ангел был старинный, в золоченом одеянии, с крыльями из настоящих белых перьев. Окруженный снежинками, он как будто спускался с небес, и одна его рука указывала ввысь.
На средних ветвях важно покачивались три Царя-Волхва. Катя знала их имена из книг и решила, что Гаспар - самый старый, бородатый, Балтазар - чернокожий, а Мельхиор - молодой, совсем еще принц, едущий последним на белой лошадке. Вокруг Волхвов висели остальные игрушки - звери, птицы, балерины, клоуны, фокусники, шары; на нижних ветвях паслись три кудрявые овечки. Все это заботливо укрывали ватный снег и серебряный дождик.
Вечером на елке загорались лампочки, мишура блестела, шевелилась; казалось, что и Волхвы пускаются в путь, торопятся догнать Звезду. Однако прошла неделя, наступил Сочельник, а Волхвы так к ней и не приблизились - даже самую малость. И тогда Катя - не то играя, не то всерьез - вздумала перевесить Ангела пониже, чтобы он показал Царям дорогу.
Она схватила Ангела за стеклянные одежды, потянула вниз... и вот по ковру разбросаны золотые осколки, и одна отбитая рука укоризненно указывает в Катину сторону.
Катя не могла двинуться с места от горя - так и сидела перед елкой, как каменная. Мама ругала ее, а Катя почти не слышала. Потом мама собрала осколки пылесосом и ушла. А Катю одолевали тягостные мысли: мир устроен ужасно, еще пять минут назад все было хорошо и вдруг испортилось, и никто ничего не может поправить, даже мама.
От этих мыслей Кате стало страшно и холодно. Она вскочила с ковра, и из-под ее колена вылетело маленькое белое перо - кусочек ангелова крыла. Катя бережно подняла его и решила сохранить, на память об Ангеле. Тут вошла мама. Катя быстро сунула перо в карман - ей не хотелось лишний раз напоминать маме о случившемся.
Ночью она никак не могла заснуть. Мишура на елке шуршала, Катя вслушивалась, и ей мерещились чьи-то тревожные шаги в снегу.
Не выдержав, они села в постели. Темная елка как гора громоздилась в углу . Что-то черное выскочило из-под елки и шмыгнуло к Кате. Затаив дыхание, девочка впилась глазами в ковер. Снова шорох; черная тень переместилась еще ближе. Катя быстро вытянула руку и зажгла светильник.
На ковре стоял человечек ростом не больше Катиной ладони, одетый во фрак, цилиндр и черный плащ с усеянным блестками воротником. В руке человечек сжимал золотую палочку. Маленькие черные глазки над густо нарумяненными щеками смотрели на Катю сердито.
- Выключи свет! - зашипел человечек. - А не то явятся взрослые!
- Я вас не вижу в темноте, - пожаловалась Катя, но послушно щелкнула выключателем. Раздался негромкий хлопок. На полу загорелось круглое пятнышко света, похожее на солнечный зайчик. Человечек стоял в нем, как цирковой артист в в луче прожектора.
- Теперь видишь? - осведомился он.
Катя кивнула.
- Кто вы? - спросила она. Где-то она уже видела этого человечка - не то на картинке, не то в мультфильме...
- Волшебник, кто же еще, - заявил человечек. - Тот самый, кто творит все рождественские чудеса.
И он подбоченился, демонстрируя свою палочку. Катя тут же узнала его. Именно в такой позе он висел на елке, справа от белого медведя. Словно в ответ на ее мысли кружок света переместился на елку. И правда, место Фокусника пустовало.
- Да-да. - подтвердил человечек. - Именно.
- Я думала, вы Фокусник, - сказала Катя.
- Фокусник или Волшебник - совершенно никакой разницы! - махнул рукой человечек. - Некоторые считают мои чудеса фокусами, но это ничего не меняет.
- А вы будете делать чудеса? - спросила Катя. - Прямо сейчас? Можно, я посмотрю?
- Изволь, - сказал Фокусник и хитро посмотрел на Катю. - Какое же чудо ты желаешь?
Катя задумалась. Как назло, в голову ничего не приходило.
- А какое можно?.. Ну, например, чтобы ожили все игрушки...
Фокусник поглядел на нее с презрением.
- Ну и глупая же девочка, - промолвил он недовольно. - я ей толкую про настоящее рождественское чудо, а она желает какую-то ерунду из детских книжек. Имей в виду: я творю только одно чудо в год, так что подумай хорошенько и не промахнись.
Катя смутилась.
- А какие бывают настоящие чудеса? - спросила она.
- Настоящее - это то, чего тебе по-настоящему хочется, - сказал Фокусник. - Например, что это ты тут ревела сегодня перед елкой?
Кате опять вспомнился разбитый Ангел, но почему-то он никак не вязался с Фокусником.
- Так из-за чего? - настаивал Фокусник.
- Ангел разбился, - ответила Катя. - Насовсем.
- Тоже мне беда! - пожал плечами Фокусник. - Купите другого.
- Такого нельзя купить, - сказала Катя, - таких уже не делают. И я не поэтому плакала. Понимаете, он мамин... Я не хотела... Мне его жалко.
- Хочешь его вернуть? - спросил Фокусник деловито.
- А можно? - прошептала Катя.
- Да почему же нельзя! - воскликнул Фокусник, всплеснув руками. - Ну и дети пошли! Про всяких там ангелов и пастухов она, небось, все знает, а про чудеса - ничегошеньки. Решено, - заявил он, - я отведу тебя в Рождественскую страну. В этой стране хранятся все елочные украшения на свете; и разбитые игрушки тоже попадают туда. Найдется и твой ангел... если, конечно, хорошенечко поискать. Ну что, согласна?
- Согласна, - ответила Катя. Фокусник был прав. Действительно, Ангел не мог исчезнуть насовсем. Он, конечно, составился из осколков и перенесся на свою родину, в Рождественскую страну, и если Фокусник обладает силой вернуть его...
Человечек посмотрел на часы.
- Тогда одевайся быстрее. Мы должны успеть до полуночи. К наступлению Рождества все чудеса должны быть закончены, а не то... страшные вещи могут случиться.
- Почему? - спросила Катя, поспешно одеваясь.
- Почему, почему! - проворчал Фокусник. - Про Золушку читала? Ну, вот то-то. Поторапливайся. Готова? - Палочка блеснула у него в руке. - АЛЕ-ОП!
 
Кружок света погас. Катя стояла не двигаясь и чувствовала, как все меняется вокруг нее. Запахло снегом, пол под ногами стал мягким как одеяло. Затем во тьме, у самого Катиного уха, загорелся белый огонек. Подняв глаза, она разглядела рядом высокого человека в черном цилиндре. Огонек, мерцающий на конце волшебной палочки, освещал усыпанный драгоценными камушками воротник и лицо с румяными щеками.
Фокусник подмигнул Кате, вытянул руку и посветил палочкой вперед, как карманным фонариком. Перед Катей возвышались узорные железные ворота, до самой середины заваленные снегом - видимо, их очень давно не открывали.
- Осталось купить билеты, и дело сделано, - пробормотал Фокусник.
У Кати с собой не было денег, и она хотела сказать об этом Фокуснику, но он сорвал два камушка со своего расшитого самоцветами воротника, и опустил их в отверстие, куда вставляют ключ. Ворота дрогнули; сугробы у их подножия стали стремительно таять, освобождая створки, и наконец, те медленно открылись.
Катя ступила за ворота. За ними расстилалось заснеженное поле, в нем мерцали красные огни, за полем чернел лес, и к лесу вела протоптанная в снегу дорожка.
- Не сюда, не сюда, - заметил Фокусник, увлекая Катю в сторону от тропинки в нетронутый снег. - Там, - он показал палочкой на огни в поле, - пастухи жгут костры. Симпатичный народ, но неотесанный. Чего доброго, еще задержат нас! А мы направимся в лес, туда, где настоящие чудеса...
Фокусник освещал дорогу палочкой, и Катя послушно шла за ним. Несмотря на то, что она не надела пальто, ей совсем не было холодно. Снег под ногами тоже вел себя странно: на его белоснежной глади не оставалось никаких следов - ни Катиных, ни Фокусника, и в отличие от обычного снега, он был совершенно сухим.
Они добрались до леса и вступили под его своды, в молодой ельник, который заливал нежный голубой свет. Катя поискала глазами, откуда он берется, и увидела фонарик: белый столбик между деревьев, увенчанный стеклянным колпачком, под которым бился синий электрический язычок. Они прошли еще немного вперед, и голубой свет сменился фиолетовым, а справа от Кати вырос еще один фонарик, на этот раз с фиолетовым язычком. В глубине леса угадывался третий огонек - красный.
Что-то легкое, как паутина, задело Катину щеку, и она отшатнулась, потому что терпеть не могла пауков. Однако паутина оказалась не паутиной, а тоненькой серебристой ленточкой, свисающей с ближайшей ели. Такие же ленточки блистали и на других деревьях.
Катю осенила догадка.
- Так мы на елке!
Фокусник обернулся.
- Конечно. Это, гм, естественно для Рождественской страны, тебе не кажется?
- Здесь все как на нашей елке! - обрадовалась Катя. - Лампочки, мишура, внизу - овечки с пастухами, а наверху...
- Именно, именно, - рассеянно поддакивал Фокусник.
-...А если подняться на самый верх, - закричала Катя, - то мы придем к Ангелу! Пойдемте скорей!
- Не надо кричать, - проворчал Фокусник, - ты не в лесу... то есть, конечно, в лесу, но не стоит привлекать внимание... хоть страна и Рождественская, а опасности есть везде... ну, хотя бы о хищниках ты подумала?
О хищниках Катя и вправду не подумала. Она вспомнила белого медведя, соседа Фокусника на елке, примолкла и покрепче схватила своего спутника за рукав. Они все шли, и шли, и шли, и прошли еще много разноцветных фонариков, когда Фокусник резко остановился, и Катя тоже.
Они стояли на маленькой круглой поляне. Судя по желтоватому свету, где-то неподалеку горел желтый фонарик. Поляна была пуста.
- Ну вот, мы и пришли, - сказал Фокусник.
- А что это? - спросила Катя с интересом.
- Твое новое жилище, - ответил Фокусник. - Да, боюсь, что так.
И не успела Катя открыть рот, как он навел на нее палочку и крикнул: "АЛЕ-ОП!".
Невидимая сила подняла Катю в воздух, встряхнула и отбросила к самой толстой ели. Что-то немедленно заскользило к ней по стволу; девочка увидела, как мелькают, обвиваются вокруг ее пояса прочные мишурные ленты, крепко-накрепко привязывая ее к дереву.
- Весьма сожалею, дорогая моя, -сказал Фокусник, глядя на Катю снизу вверх. - Мне давно надоело болтаться на дереве без дела. Хочется, видишь ли, стать независимым, стать человеком. Разумеется, для этого необходимо найти себе замену, иначе я принужден вернуться на елку... Ну а теперь, когда ты заняла мое место, мне остается лишь вернуться в ваш мир и зажить очень, очень интересной жизнью! Извини, не могу больше беседовать, не то опоздаю к полуночи. Счастливо оставаться!
 
Катя не знала, сколько времени провисела на елке, тщетно пытаясь освободиться от заколдованной мишуры: от обиды и страха время отступило куда-то далеко. Она сердилась на себя за то, что поверила Фокуснику, так хитро затащившему ее на ее же собственную елку, за то, что приняла его за всемогущего волшебника. К ее досаде прибавлялось ужасное, горькое чувство несправедливости -ведь Катя никому не сделала ничего плохого! За что именно она попала в эту страшную историю?
Она то громко плакала, надеясь, что кто-нибудь услышит и придет ей на помощь, то вспоминала про волков и медведей и переставала плакать. Издалека донесся до нее (как ей почудилось, прямо с небес) гулкий бой часов - два... четыре... шесть... восемь... двенадцать...! Итак, пробило полночь, чудеса закончились, и ставший человеком Фокусник затаился где-то в Катиной квартире; а мама, конечно, будет искать Катю, но вряд ли заметит на елке новую игрушку - девочку в красном свитере. Или еще хуже - что, если злодей Фокусник возьмет да нарочно разобьет ее?
Катя вспомнила Ангела, стеклянную отколотую руку, протянутую к ней... Ах, если бы Ангел был здесь, он бы вызволил ее, он не дал бы Фокуснику безобразничать! Но Ангела не было; Катя сама его разбила.
Она вспомнила про перышко, нашарила его в кармане, вынула, прижала к щеке...
ХЛОП! - мишурные путы лопнули, и Катя заскользила вниз.
"Ой, я же разобьюсь!" - подумала она, зажмуриваясь, но воздух подхватил ее, закружил, и открыв глаза, она поняла, что медленно и плавно парит над поляной. Все еще сжимая в руке перышко (Катя не сомневалась, что летит благодаря ему), она попробовала спуститься ниже, сделала круг, выбрала место поровнее и мягко приземлилась.
Катя спрятала перышко, огляделась. Теперь надо выбраться из леса и вернуться домой, но как? Дорогу она не запоминала, следов на снегу не осталось, к тому же она по-прежнему боялась наткнуться еще на какую-нибудь злобную игрушку. Что, если из лесу выйдет этот самый медведь? Или - кто еще там был на елке? - тигр? А главное, даже если ей удастся найти выход, как открыть ворота, как снова вырасти, как свести на нет волшебство Фокусника? Может быть, она уже и не девочка, а самая настоящая елочная игрушка? Она посмотрела на свои руки - они показались ей бледными, словно стеклянными. Катя не выдержала и закричала во весь голос.
- Кто здесь? - послышался суровый голос.
Большой золотистый верблюд выехал из-за деревьев. На нем восседал белобородый старик в короне, в мантии, расшитой золотом. Катя сразу его узнала и бросилась навстречу.
- Пожалуйста, помогите! - завопила она. - Я не игрушка, я человек! Я случайно попала на елку, а теперь уже двенадцать, и я не знаю дороги вниз...
- Что случилось, Владыка Гаспар? - прозвучал другой голос, и Балтазар, чернолицый, в ярко-голубой мантии, на вороном скакуне, тоже показался на поляне. Слева зашуршали кусты; белая лошадка вынесла на поляну Мельхиора. Теперь все трое удивленно рассматривали Катю.
- Я не понимаю тебя, девочка. - произнес Гаспар. - Объясни, что случилось.
- Владыка Гаспар, поспешим! - тихо сказал, наклонившись к Гаспару, Балтазар. - Время не ждет; необходимо вновь выйти к Звезде.
- Все же, господа мои, - возразил Мельхиор, - не выслушать ли девочку? В такую ночь, как эта, ни одна игрушка не должна плакать!
И все трое склонились, чтобы лучше видеть Катю, и та, стараясь говорить как можно скорее, рассказала о своих злоключениях.
Негодованию Волхвов не было предела.
- Есть же еще в мире недовольные жизнью глупцы, - покачал головой Гаспар, - которые не ценят данный им кусочек чуда!
- Волшебник, творящий Рождественские чудеса! - воскликнул Мельхиор. - И это в ночь, когда должен родиться Царь Царей! Жалкий самозванец!
- Владыки! - прервал их Балтазар, обеспокоенно глядя на небо - Звезда уйдет; надо спешить.
Гаспар обернулся к Кате.
- Дитя мое, - сказал он. - Фокусник солгал тебе. В полночь чудеса не заканчиваются, а начинаются. Смело иди вниз, ничего не бойся. Рано или поздно ты выйдешь на опушку леса, за полем с пастухами найдешь ворота.
- Он купил тебе билет в один конец, - добавил Балтазар. - Ты должна заплатить за выход. Есть ли у тебя золото?
Катя покачала головой.
Балтазар подумал, развязал седельную сумку и, достав ларец, наполненный золотыми монетами, протянул одну Кате.
- Возьми, - сказал он. - Я приготовил это золото для другого Ребенка, но, думаю, Он не упрекнет меня. Этой монеты тебе хватит, чтобы покинуть елку.
- Сегодня особая ночь, - вымолвил Гаспар. - Я всего лишь елочный волхв и ничего не знаю о людских судьбах, но сердце говорит мне, что когда окажешься в своем мире, все вернется на круги своя. Верь в это. А теперь прощай.
И волхвы, встряхнув поводьями, поехали прочь. Растерянная Катя смотрела им вслед.
Внезапно Мельхиор остановил коня.
- Постойте! - крикнул он.
Гаспар и Бальтазар обернулись.
- Господа мои, - сказал молодой волхв, - сердце не велит мне оставлять девочку одну. У нее еще мало мудрости, господин мой Гаспар; сможет ли она идти как мы, руководствуясь одной только верой? Она испугана и потеряна, и подобные Фокуснику могут причинить ей зло. Я провожу ее.
- Брат мой Мельхиор... - начал было Балтазар.
- Я не могу удерживать вас, господа мои. Не теряйте не минуты, спешите за Звездой. Если судьба ко мне благосклонна, я догоню Вас. Если же не догоню, значит, я недостоин видеть Царя Царей.
Гаспар и Балтазар обменялись взглядами, поклонились Мельхиору и исчезли в разноцветной дымке леса.
 
Мельхиор подал Кате руку, поднял ее и усадил на лошадь впереди себя. Она ужасно боялась, что он передумает и оставит ее, и не смела с ним заговорить. Молчал и Волхв. Лошадка рысью бежала вниз по склону. Наконец Катя осмелела и спросила:
- Что мне делать, если Фокусник снова захочет меня заколдовать? У него ведь волшебная палочка!
- Она была дана ему, - ответил Мельхиор - чтобы нести в ваш мир радость и веселье нашего. Плохо же он ею воспользовался! А все, что сделано плохо, непременно исчезнет сегодня. Владыка Гаспар прав - эта ночь все исправит и поставит на свои места.
- Разве все-все можно исправить? - спросила Катя, думая о разбитом Ангеле.
- Рождение Царя исправляет все, - твердо сказал Мельхиор. - Если бы не это, наша жизнь не имела бы смысла. Если бы не это, мы не шли бы за неизвестной Звездой.
- Вы можете двигаться по елке, - тихо сказала Катя. - Почему же вы не приближаетесь к Звезде?
- Зачем? - удивился Мельхиор. - Нам нужна не Звезда, а Тот, к Кому она ведет нас. Пока Звезда светит нам с неба, мы видим дорогу. Если же мы подойдем к ней слишком близко, то ослепнем и не увидим больше ничего.
Лес кончился. На опушке Мельхиор ссадил Катю с коня и кивнул головой на тропинку.
- Иди по тропинке через поле пастухов, - сказал он. - Попроси их проводить тебя до ворот. Я не могу проводить тебя дальше - слишком велик я для нижних ветвей. Прощай.
Катя посмотрела Волхву в глаза. Ей хотелось отблагодарить его, но она не знала, как. И еще ее не покидало чувство, что она должна сказать ему что-то важное...
- Не возвращайтесь к Ироду, - сказала она твердо. - Он хочет убить Младенца.
Волхв пристально поглядел на нее и покачал головой.
- Я так и думал, что ты не простая девочка, - сказал он. - Благодарю тебя.
Он поклонился, развернул лошадь и галопом помчался в лес.
 
"Только бы он догнал остальных", - подумала Катя.
Она твердым шагом пошла по тропинке. Было темно; Катя слышала за спиной какой-то шорох, но не оборачивалась. В конце концов, Гаспар велел ей не бояться.
Недалеко от тропинки горел алый костер, около него сидели трое пастухов. Катя подошла к ним почти вплотную, но они, не замечая ее, прдолжали разговаривать. Катя негромко кашлянула, чтобы привлечь их внимание.
Пастухи вскочили на ноги. Катя никогда не видела на человеческом лице столько изумления и страха. Они стояли оцепенев и смотрели Кате за спину. Катя обернулась.
Два огромных белых крыла росли у нее из плеч.
Катина голова словно разделилась надвое. Одна половина еще только начинала понимать, что происходит, а вторая уже все поняла и прекрасно знала, что надо делать.
Сейчас, в эту самую минуту, елочный Ангел должен явиться пастухам и позвать их в Вифлеем.
Ангела больше нет, все, что от него осталось - перышко в Катином кармане, и однако, этого перышка достаточно, чтобы исправить то, что Катя натворила...
- Не бойтесь,! - сказала она очень громко и отчетливо, хотя внутри у нее все трепетало - так боялась она ошибиться и подвести Ангела еще раз. Слова из Евангелия, которое они с мамой читали вчера, вспоминались сами, одно за другим: - Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям; ибо родился в Вифлееме Спаситель... и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.
Она постояла секунду, проверяя, все ли сказала как надо, и спокойно пошла прочь, осторожно неся на плечах вверенные ей белые крылья, прямо по тропинке к заметенным снегом воротам, с золотой монетой в одной руке и белым перышком в другой.
 
Фокусник все еще был в комнате. Ужас появился на его нарумяненном лице при виде выросшей из-под елки Кати.
- Это ты? - проскрипел он, отступая. - Или.... или...? - он глазел за Катину спину.
- Совершенно никакой разницы! - передразнила Фокусника Катя. - Для вас, во всяком случае. Кто бы я ни была, вы сейчас же отправляетесь обратно на елку!
- Но ведь полночь, и чудеса закончились! - пискнул Фокусник.
- Фокусы закончились! - сказала Катя. Она взмахнула белым перышком... и к ее ногам упала хрупкая стеклянная ирушка - человечек в цилиндре и плаще, с золотой палочкой, прижатой к груди.
Катя подняла Фокусника и повесила на елку. Отошла и полюбовалась. На елке все было как обычно. Покачивались три мудрых волхва, белые овечки застыли на нижних ветках, на макушке сияла путеводная Звезда, а под ней... под ней было пусто.
Катя бросила взгляд за спину, но крыльев больше не было, да она и сама знала - они исчезли сразу же после того, как Фокусник превратился обратно в игрушку.
Она подошла к окну и приоткрыла его. На улице было морозно; с неба густо сыпались большие белые хлопья. Катя высунула руку с перышком в окно, разжала ладонь. Перышко радостно выпорхнуло из руки и затерялось среди снежинок.
Открылась дверь, и вошла мама.
- Чего ты не спишь, Катюша? - спросила она. - Уже ведь час ночи!
- Мамочка! - сказала Катя. - С Рождеством!