Тризна

В размеренной манере Мандельштама
Порой заговоришь - и двуязычно
Словесно уврачёвываешь раны,
Никак не меньше Вашего величья.
И стихотворной магией спасаешь,
Волшебствуешь над собственной душою -
Она всегда нагая и босая,
И с виду только кажется большою.

Секретничает, любит втихомолку,
Слов сокровенных собирает бисер.
Дрожит, приметив на стене двустволку,
Как раз с тех памятных, зловещих чисел.
Когда-то тут разыгрывалась драма,
И должен был звучать в финале выстрел.
Сначала это ей казалось странным,
А позже - всё случилось слишком быстро.

Злодей, герой и "боги из машины" -
Все равно забавляли и пугали. -
Ей нужен был всего один мужчина! -
Цеплялась и руками, и ногами.
Запомнился беспечным и довольным...
"Со мной не будет - и меня не стало.
Но главное - ему не сделать больно.
Пора. Забудет. Вот и славно... Славно..."

Была зима. Оружие сгодилось. Салют! -
И не присядем на прощанье.
Но признаков в себе не находила
Не то, что жизни, даже умиранья.
Беду заговорить - придумать зелье.
Ему ни строчки о себе при этом.
Ей свойственно в стихах искать спасенья -
Привычка полагаться на поэтов.

Потом она совсем забилась в угол.
Вокруг одни гекзаметры, как волны.
Сожгут тряпичных масленичных кукол.
Не все страдать! Весна! Ну, полно... Полно...
2008.