Развлечения на склоне лет.

Честно говоря, я не прочь провести оставшиеся годы, разгуливая по Гайд Парку. Как сказала моя подруга: в этом городе хорошо стареть.
 
Ведь у нас как? Перевалило за тридцатку, полезай на печку, валенки сушить. Нет, в пределах Садового кольца и пресловутого шоссе всё по-другому, там как раз процветает вечная молодость с перекошенным лицом и и распухшими губами. Но всё-таки наша страна, чуть больше.
 
Живёшь себе беспечально феминой притягательной и прекрасной, и добровольцы ещё не перевелись, тянут свои шаловливые ручонки, а попробуй, сунься в социум на поклон. Ну, например, в поисках работы, сразу получишь в лоб: не старше двадцати пяти, до тридцати и в редких случаях с огромной натяжкой – до сорока.
 
Помнится, был такой город Спарта, где хилых новорождённых сбрасывали в пропасть. Мы рванули выше. Нам подавай страну вечно молодых особей. Поскольку средство Макропулоса вредный писатель утаил, значит, двинем своим путём. Нам не привыкать. Тем паче, что по части растирания в порошок собственных граждан опыт у нас – обзавидуешься.
 
Нет, гуманизация налицо. Уже не расстреливаем, не сажаем, но вот унизить, оскорбить, по стенке размазать – это со всем нашим превеликим удовольствием. Тут уж ни сил, ни средств не пожалеем. Особенно, если на повестке дня такая огромадная задача как страна вечной молодости.
 

 
Развернуть знамена и в поход! Осветим Отчизну бессмысленными улыбками юных идолов! А вы что тут столпились старые развалины? Вали на обочину, затопчем. И топчут.
 

Ух, какое мстительное удовольствие я испытала, услышав по ТВ, что это бедовое начинание по омоложению всей страны прихлопнуло бумерангом самих же кремлевских мечтателей. Ишь какие прыткие, уценивают нас вроде как залежалый товар, а сами, знай, гоголями ходят, лысинами сверкают.
 
Молодёжь, говорите, любите? Так дорожку уступите, а сами того, на заслуженный отдых. Ах, вы в самом расцвете, полны грандиозных планов? Позвольте поинтересоваться, вам сколько стукнуло? Всего 65? Шагом марш отдыхать, любезный. Между прочим, один римский император, кстати, гораздо помоложе вас, убыл в деревню капусту выращивать, и вошёл в историю. Так что, дерзайте, милые, копайте, глядишь, и вас не забудут потомки.
 
Но вернёмся к делам нашим скорбным. По части унижения соотечественниц особливо усердствует зарвавшийся глянец. Намакияженные красотки презрительно хлопают наклеенными ресницами: "а давно ли ты, голубушка, была в спа-салоне? А в солярии? Как ваще никогда? Вау! У-ужас", – вытягиваются трубочкой ботексные губищи.
 
А какой спа-салон, когда и на маникюр времени не хватает? Не говоря уж о бешеных деньгах, которые надобно вбухать во все эти волшебные процедуры по удержанию молодости, которая тает, паразитка, как мороженое в жару.
 
И чувствуешь себя замарашкой, в отчаянии грызёшь эти пресловутые ногти, и хочешь дотянуться до недосягаемого глянца. И понимаешь, что никогда, никогда…
 

Короче, милые дамы, нас бессовестно и умело вгоняют в комплекс неполноценности.
 
И вот тут мне от всей моей исстрадавшейся души хочется показать огромную фигу тем, кто с утра до вечера ошивается в спа-салонах и прочих заведениях, спасаясь от старости. Потому что ни одна ультрасовременная подтяжка или пилинг не вернёт вам молодость.
 
Если внутри не фонтанирует гейзер, когда всё интересно, всё в охотку, когда сорвёшься и летишь неведомо куда, закачай хоть тонну ботокса, обкорнайся до скелета, не видать молодости как своих ушей. Кстати, упоённые собой дамочки её и не видят, как не видят жизни, которая стремительно пролетает мимо, пока они парятся в салонах.
 

 
© 2011
 

На западе это отлично понимают. В Вене люди третьего возраста, то есть, по-нашему, никчёмный балласт, в начале учебного года вместе с развесёлой студенческой толпой вкатываются в университетские аудитории, чтобы научиться тому, на что раньше не хватало времени. Никто этому не удивляется, не косится надменно в их сторону и пальцем у виска не крутит. Там у них принято уважать человека и его право жить, как заблагорассудится, сколько бы лет ни накатило.
 
Высоко в горах недалеко от Осло живёт себе, поживает крошечный антикварный магазин. Его хозяйка высокая, костистая с вечной папиросой в зубах отлично гармонирует с расставленной на полках повидавшей виды утварью.
 

Мы часто заезжали в эту лавку древностей, надеясь прикупить что-нибудь прекрасное. Как-то раз, с порога нас встретил хриплый смех. Хозяйка и её подружка столь же почтенного возраста дымили как два паровоза и хохотали, как сумасшедшие. Из загорелого носа подружки тянулись тоненькие трубочки к прикрепленному на боку дыхательному аппарату. У меня екнуло сердце, а норвежка улыбнулась и подмигнула молодым, синим глазом, мол, будем веселы, пока живы. Это была не бравада.