"Титаник" по имени Красноярск. ч.1, гл.1.

Этот день - последний день её прошлой жизни начинался как обычно. Был четверг, 20 декабря. В половине восьмого Надежду разбудил будильник. Она накинула халатик, попила травяного чая из термоса, заваренного мамой с вечера. Умылась. Нанесла лёгкий макияж. Посмотрела погоду по телевизору: по разным каналам показывали разные прогнозы на температуру днём – от -5 до -15 градусов. Махнув на синоптиков рукой, Надя одела поверх повседневной одежды чёрную удлиненную пуховую куртку с капюшоном, зимние сапожки на платформе и белую шерстяную шапочку. Взяв в руки свою кожаную сумку, наполненную всякими нужными и не очень вещами, она вышла на улицу.

Так и есть! Опять на Копыловском мосту «пробка». Улицы Копылова и Кецховели запружены машинами, среди которых стояли тут и там, зажатые среди легковушек и грузовиков маршрутные автобусы с томящимися внутри их, спешащими и опаздывающими пассажирами. Махнув рукой и на общественный транспорт, Надя пошла на работу пешком. Идти было не особенно далеко – примерно с полчаса, до улицы Робеспьера. Девушка перешла по пешеходному мосту улицу Копылова. Полюбовалась мимоходом на длинный ряд горящих внизу автомобильных фар, а в противоположном направлении на такой же ряд красных стоп-сигналов. Она осторожно спустилась по заснеженным ступеням моста и бодро зашагала по обрамлённой сугробами улице Николаевской слободы. Было довольно холодно, что-то около минус 20. Стояли предрассветные сумерки, лиловые, декабрьские. Дорога шла под горку, была утоптанная, укатанная, но посыпана песком и не скользила.

Николаевская слобода была основана в конце 19 века строителями Транссибирской железнодорожной магистрали. Сейчас микрорайон начали застраивать современными высотками, но на этой улочке, почти в центре города, ещё стояли деревянные одно- и двухэтажные дома с палисадниками. Глядя на заваленные сугробами дома и заборы, Надя, в который уж раз, подивилась погоде в этом году. Летом долго стояла небывалая, почти африканская жара. В сентябре город и окрестности заливали проливные дожди. А уже 14 октября обрушился обильный снегопад, длившийся три дня и практически парализовавший движение на дорогах. За снегопадом сразу ударил мороз. Температура -20 -25 градусов держалась две недели и первый снег, впервые за многие-многие годы, так и не растаял. Это Сибирь, конечно, но в то время, когда вся планета ждёт глобального потепления, здесь происходит маленький ледниковый период. Климат в конце 20-го, начале 21-го века избаловал людей. После окончания строительства грандиозной ГЭС, климат в Красноярске перестал быть резко континентальным. Лето стало более влажным, зимы потеплели, смягчились. Проектировщики ГЭС предполагали, что ниже плотины на реке образуется никогда не замерзающая полынья длинной 20 километров. Получилось же, что открытая вода зимой простиралась на 200 километров и это добавляло и влаги и туманов. Каскад ГЭС на Енисее с недавних пор очень тревожил горожан своей потенциальной опасностью. Когда 17 августа 2009 года случилась авария на Саяно-Шушенской ГЭС и лишь чудо да добросовестность строителей плотины уберегли красноярцев от страшной катастрофы, многие не на шутку испугались. И сейчас, когда страсти давно улеглись, все станции исправно работают, дают электрическую энергию, многие помнят, что водохранилища ГЭС дамокловым мечом висят над долиной Енисея.

Впрочем, Надя, в силу своей молодости, не думала об этом, а о событиях трёхлетней давности и вовсе забыла. Гораздо больше волновали её отношения с Ромой. Ещё весной у них была пылкая любовь, прогулки по ночному городу, посиделки в кино, свидания на Роминой квартире, когда его родители уезжали на дачу. Но вот в июле Рома съездил в турлагерь в Ергаки и с тех пор сильно переменился. Он стал избегать встреч, ссылаясь на занятость, почти не звонил сам. А во время их редких свиданий больше времени уделял компьютеру, чем ей. Надя не знала, что и делать: бросить Рому она не могла, и как вернуть его не знала, и жить так дальше было невыносимо.

Занятая своими невесёлыми мыслями девушка прошла по улице Либкнехта, спустилась с пригорка и подошла к виадуку, перекинутому через железнодорожные пути станции «Красноярск». Небо было удивительно чистым, ясным, хотя и ещё густо-синего цвета, и лишь на востоке заметно побледневшим. С виадука открывался превосходный вид во все стороны. Слева – Копыловский мост, всё ещё забитый машинами; прямо – здание нового вокзала, построенное 8 лет назад; направо – за железнодорожными путями и перронами, за ажурным металлическим мостом виднелся правый берег Енисея с угрюмыми лесистыми заснеженными горами и острым пиком скалы Такмак. Пройдя виадук Надя вышла на привокзальную площадь. На площади ещё светили пятирожковые фонари, бросая бледные утренние тени от сугробов, фонтанов, колонны с символом города: льва с лопатой и серпом. Напротив башни строящегося метро (метро в Красноярске начали строить более 20 лет назад, и из горожан уже почти никто и не верил, что ему удастся прокатиться под родным городом в скоростном поезде), к Надежде подошла цыганка средних лет в чёрном плисовом полушубке, длинной цветастой юбке и в таком же цветастом платке на голове. Приблизившись к девушке и сверкнув золотыми зубами, цыганка сказала:
- Красавица, позолоти ручку! Всю правду скажу! И про принца твоего, и как ты сегодняшний день переживёшь!

Надя хотела по привычке отмахнуться от назойливой попрошайки, но последняя фраза зацепила её. Она остановилась и пошарила в кармане куртки. Ей попалась какая-то бумажка. Надя вынула из кармана руку и разжала кулак. На ладони лежала смятая тысячерублёвка. Девушка сильно удивилась – у неё не было привычки носить крупные деньги в кармане куртки. Она уже хотела убрать деньги в сумку и поискать мелочь, но цыганка ловко выхватила банкноту и спрятала куда-то в складки юбки.
- Счастливая! – обрадовано сообщила цыганка и взяла Надю за руку. – Отойдём, я тебе карты раскину и всю правду скажу!

Они отошли к фонтану. На бортике цыганка смахнула снежок, достала растрёпанную колоду карт. Просыпающемуся рассвету помогали станционные фонари и свет ближайшего светящегося дерева. Мимо шли прохожие, кто с усмешкой, кто с осуждением смотревшие, как мошенница обманывает доверчивую девицу. Но Надежда ничего не видела кроме круглого тёмного лица ворожеи и её карт, и не слышала ничего кроме негромкого с хрипотцой голоса:
- Вижу, вижу! Эх, девонька, вот он твой король, а вот и она – дама треф, разлучница. Околдовала она твоего короля, опутала! Вишь, вишь – вот и вот! Да, трудно будет его вернуть. Здесь одним гаданием не обойдёшься. А ты, я вижу, девушка честная, прямая … О! О!

Цыганка выпучила глаза и прикусила губу. Надя не поверила своим глазам: все карты на мгновение сменили масть и покрылись чёрными пиками и ядовитыми червами!
- Нет, я гадать сегодня больше не буду! – отшатнулась цыганка.
- Но я прошу Вас! Ну, дальше! А, дальше!
- Большая беда ждёт вас всех, - неохотно, тусклым голосом сказала ворожея. – Но вот тут вини идут. Если ты встретишься с разлучницей лицом к лицу, твой король сразу всё поймёт и выберет тебя. Но вы все … Нет, не могу я гадать! – цыганка решительно смешала карты. Быстро собрала колоду и сунула в складки юбки. Потом посмотрела в глаза Наде.

- Вот что я скажу тебе, девонька! Ты хорошая, счастливая. Ты переживёшь ЭТОТ день. Беги из этого места, беги!
- Я … Но как же! Мне на работу … надо!
Цыганка отвернулась и быстро пошла к группе своих товарок. Надя тоже повернулась и пошла на работу.

Надежде было 27 лет. Она жила со своими родителями и не ожидала от жизни никаких коренных перемен. У неё была неплохая фигура, хотя и не спортивного вида, без рельефных мышц и без летящей походки. Выше среднего роста худощавая шатенка с белозубой улыбкой и правильными чертами лица. Её можно было бы назвать и красивой, если бы не некоторая угловатость, порывистость в движениях и частые гримаски на лице. Из одежды Надежда предпочитала носить джинсы, яркие блузки, летом маечки. Молодые люди охотно знакомились с ней, однако их дружба бывала недолгой и необременительной. Правда, двое – трое «маменькиных сынков» предлагали ей замужество, но Наде такие типы были совсем не интересны. Любовь к Роме была самым сильным её увлечением. Если бы только он предложил соединить их судьба, она бы не смогла отказать. Но Рома, увы …