Навеяно осенью

Как-то так получалось, что все мои романы начинались осенью.. Впрочем, и заканчивались ей же.  А начать хочется почему-то именно с конца...
 
Я сидела на стуле посередине комнаты, не грустная и не веселая (хотя скорее все же грустная), и смеялась сквозь слезы: "Вот я и свободна". А легкость была действительно неописуемая. В тот день я, как тяжелую шубу, сбросила с плеч груз наших отношений с Константином, которые стали бы убийственными для нас обоих, если бы продолжились хотя бы чуть дольше. В тот день я уже это понимала, где-то глубоко в подсознании, и именно поэтому в тот день у меня выросли крылья, хотя в душе, в самом верхнем ее слое, поселилась на время нестерпимая грусть.
 
Конец взаиморазрушающего романа был прост:
- Наверно, ты уже знаешь, что я хочу сказать..
- Знаю. Поэтому не говори.
- Предлагаю остаться друзьями, если ты не против.
- Разве я нужна тебе зачем-то в твоих корыстных целях? - съехидничала я - Я не буду на тебя злиться, не буду плакать, мне вообще все равно. Звони, если хочешь, спрашивай как дела.
 
Конечно, никакой дружбы после этого не было и быть не могло. Хотя несколько раз он действительно звонил. Сейчас я ничего о нем не знаю. Где он, с кем, в какой стране. Он все время мечтал уехать подальше от России, и почему-то я верю, что у него получилось.
 
Сейчас я, оглядываясь на наши отношения, понимаю, что с моей стороны это была не любовь, а просто дикое восхищение человеком. Он был прекрасен во всем: красив, талантлив... Он прекрасно рисовал. В этом, кстати, был один из первых убийственных моментов для меня. Я восхищалась его талантом и упорством. Человек, не учившись ни в каких художках, рисовал потрясающие картины маслом, рисунки карандашом, пером. Он делал красивейшие мультики в 3D, суперские коллажи из фотографий знакомых.
 
И мне не повезло встретить его именно в тот момент, когда я так сильно увлеклась анимацией, мечтала профессионально делать мультики, в общем, делала первые жалкие попытки приобщиться к этому искусству. И тут возник он со своими шикарными трехмерными мультфильмами и убежденностью в том, что женщина - существо глупое и ни на что не способное. А я посмотрела, как он работает в 3D Studio Max, обложившись многочисленными листочками с цифрами, бесконечными расчетами координат и прочей ерундой, и руки мои опустились. Словно кто-то опрокинул полный стакан желания у меня внутри, и вмиг стало пусто. Я пришла домой, выкинула свою библию по 3D Studio и стерла программу с компьютера, решив, что и вправду - куда мне, глупой женщине...
 
Раньше я была не такая, как сейчас. Я была депрессивным ребенком, и если бы тогда я знала, что такое эмо, то обязательно бы присоединилась к движению. А он слушал тяжелую депрессивную музыку, одевался в черное, сам часто впадал в депрессию, и часто мы не могли поддержать друг друга, а лишь разрушали друг другу мозг. Я тоже носила черное, просто потому что мне так нравилось. А ему нет: "Почему ты опять в черном? девушка должна одеваться ярко!" Кстати, потом, после меня, он стал встречаться с, видимо, дико веселой девчонкой, которая через 2 дня знакомства прыгнула к нему в постель, а через 2 недели он практически переехал к ней жить. Ну что еще нужно парням? Особенно тем, которым осточертело жить со своими бабушкой и дедушкой, а снять квартиру нет денег.
 
Я обожала его имя - Константин. Я писала его в тетрадках на лекциях, а потом любовалась. Я произносила его вслух так часто, как могла, при любой возможности. Кстати, и до сих пор оно остается одним из моих самых любимых мужских имен. Наверное, я бы назвала так сына, если он когда-нибудь у меня будет.
 
Мы ходили в музеи, на выставки и галереи. Ни один мой парень ни до ни после не любил посещать подобные заведения. А если такое случалось, то делали они это скорей в угоду мне. Но Костя другой. С ним мы обсуждали картины великих мастеров, спорили, беседовали о высоком.
 
Он мог выбирать вместе со мной одежду в магазине, мог верно оценить, что мне идет, а что нет. Это было просто весело и необычно для меня.
 
Но часто мне было некомфортно с ним. Конечно, тогда все скрашивалось мнимыми чувствами. Он не ценил меня как человека, считая, что я не должна заниматься тем же, чем и он (то есть рисовать), а уж тем более не должна превосходить его в этом, потому что он мужчина и должен быть лучшим. Учась в глубоко техническом ВУЗе, он не привык, чтобы в его окружении находились люди, которые умеют то же, что и он. Он хотел быть уникальным, неповторимым. Присутствие меня лишало его этой уникальности. Вынести это ему было тяжело.
 
Он дарил мне желтые цветы, которые я не любила. Всегда считала их вестниками разлуки. Каждый раз вздрагивала, глядя на них. Наверное, он тоже об этом знал. Знал, что мы скоро расстанемся, с самого первого поцелуя. Никогда не говорил о любви, хотя всегда называл меня нежно "зайка". Кто знает, может быть, следующим вечером он называл так кого-то еще? Я тоже знала, что наши отношения обречены с самого начала, но не хотела в это верить. Я верила в любовь.
 
И это был единственный раз, когда я, дрожа от страха и неуверенности, сказала "Я тебя люблю", не будучи уверенной во взаимности, которой, впрочем, точно не было. Но возможности таить это чувство в себе не было никакой. Мне хотелось кричать! А он лишь промолчал. И это лучшее, что он мог сделать в тот момент.
 
А в тот последний день сказал:
- Хочешь совет на прощанье? Никогда, никогда никому не признавайся в любви. Мужчины этого не ценят.
 
И это был урок, который я запомнила на всю жизнь.