Кабанов. Стихи

Он принял их правила игры. Он
засыпал, положив голову на их камни.
Антуан де Сент-Экзюпери
"Планета людей"


Мне б дожить до врагов,
неподкупных и мудрых,
и достойных стрелять,
револьверуя, в грудь -
с девяноста шагов,
Распрямляющих кудри,
с девяноста шагов,
не дающих уснуть.
Мне б дожить до врагов,
как до собственных книжек
самородных кровей.
И тогда небеса,
ослепленные светом
вспотевших подмышек,
На мое безрассудство
Закроют глаза.
И тогда я смогу,
и тогда я успею
все свои страдивари
стерпеть и сыграть!
Только прежде к любимой
вернусь, отогрею,
после снега, в четверг,
разучусь умирать.
Позвонят мне враги,
приглашая на ужин.
К ним отправлюсь скорей,
на попутных скользя.
Я, по-прежнему, враг,
я, по-прежнему, нужен!
И друзьям от меня
отказаться нельзя.

* * *
Выкуришь сигарету - вот и прошла минута.
Нету счастливей казни, чем говорить кому-то,
спрятанному в портьерах воздуху, канарейке:
- Вот и прошла минута. Кончились батарейки.
с женщиной не простишься, скомкаешь все конверты,
выкуришь сигарету и заживешь по-смерти,
И по тебе надрывно будут гудеть под утро
дачные электрички: "Вот и прошла минута"
Церковкой и люцерной, Моцартом и цикутой,
вечностью надышаться, словно одной минутой!
Птичка уснула в клетке. Воздух горчит вечерне.
И ожидает сердце - новое назначенье...

* * *

ПОСТСЕКСУАЛЫ

Покачиваясь в амфоре одесского "Икаруса",
я Вам шептал о ветренном и одиноком парусе.
Я Вам мусолил Кушнера, я Рейна Вам насвистывал
и пальчиком Лимонова - под юбкою неиствовал!
Затем: диван, лобзания, "известные" усилия -
так действует поэзия, (особый вид насилия!).
Вино в стихах, отдельная квартира от родителей,
А хочешь, будь Юпитером, быком-производителем,
Но! Не ломай просодию, читай стихи взыскательно,
иначе не получится. Не даст. И окончательно.
Запомнить - дело плевое, но перед Вашей плевою -
ну что такое - правая и что такое - левая?!
Бессмертные, пошлейшие. Нас вывезут в Аркадию,
к Овидию - на видео, и с бабелем - на катере!
Нас вывезут чиновники, рифмовником грозящие:
Неужто, вы, бегущие и по волнам скользящие?

* * *

Мы все - одни. И нам еще не скоро -
усталый снег полозьями елозить.
Колокола Успенского собора
облизывают губы на морозе.
Тишайший день, а нам еще не светит
впрягать собак и мчаться до оврага.
Вселенские, детдомовские дети,
Мы - все одни. Мы все - одна ватага.
О, санки, нежно смазанные жиром
домашних птиц, украденных в Сочельник!
Позволь прижаться льготным пассажиром
к твоей спине, сопливый соплеменник!
Овраг - мне друг, но истина - в валюте
свалявшейся, насиженной метели.
Мы одиноки потому, что в люди
другие звери выйти не успели.
Колокола, небесные подранки,
лакают облака. Еще не скоро -
на плечи брать зареванные санки
и приходить к Успенскому собору.