Приготовьте крэмы и воду

Памяти Аллана Чумака и
моих ушедших сослуживцев

Новости запестрили заголовками: «Умер Аллан Чумак – выдающийся целитель, писатель и философ…» Сквозь строки новостей память вернула меня на тридцать лет назад в годы молодости.

В одном из многочисленных кабинетов Госпрома – главной архитектурной достопримечательности Харькова – размещались три отдела нашего управления. В этом кабинете работал я и двенадцать моих коллег. По неписанному закону в дни рождения сотрудников устраивались шумные застолья, которые растягивались на несколько часов. Начальство благодушно закрывало глаза на вольности подчиненных и по традиции отпускало именинников после десертного стола домой.

За несколько дней до моего дня рождения начальница отдела доверительно поинтересовалась: «Саша, спиртное ты уже заготовил? Могу помочь: старший бухгалтер ресторана при главной гостинице – моя хорошая знакомая…»
Через несколько часов я уже подходил к гостинице. Внешность респектабельного мужчины в очках с шевелюрой тёмно-русых волос на ступеньках у гостиничного входа показалась мне знакомой. Неужели он самый – Аллан Чумак!? Я подошел ближе – точно он! Такой же, как в телевизоре. Знаменитый целитель о чем-то негромко переговаривался с молодой красивой девушкой, возможно дочерью.

В те времена мобильников не было, поэтому записную книжку с номерами телефонов и авторучкой приходилось постоянно носить с собой. Я набрался наглости, достал блокнотик и перелистал страницы. Три из них оказались совершенно чистыми.

– Здравствуйте, Аллан Владимирович, – с просящей улыбкой я поприветствовал именитого экстрасенса. – Можно попросить ваш автограф?»

Чумак по-доброму улыбнулся и поставил на всех чистых страницах свою размашистую подпись. Я задал целителю несколько банальных вопросов, на которые он, к моему удивлению, усердно отвечал. Возле нас начали собираться люди и включились в беседу.

И тут к моей молодой и бесшабашной голове стремительно припарковалась шальная мысль: «А что если по-быстрому забрать спиртные напитки в ресторане и попросить Чумака их зарядить!? Вдруг он согласится? В управлении это станет сенсацией!»

Я заспешил в ресторан. Но по-быстрому забрать напитки не получилось. У входа гостиницы я показался только через полчаса. Экстрасенса уже окружала внушительная толпа. Через минуту целитель с девушкой спустились по ступенькам к подъехавшему автомобилю.

Сотрудники отнеслись к неудавшейся затее с юмором: «Не унывай! Даже если бы Чумак зарядил коньяк и водку, мы бы ее не пили: к суставам прикладывали и в глаза закапывали вместо лекарства…»
Неожиданно к моему столу подошла начальница отдела и полушёпотом спросила: «Саша, ты можешь мне подарить один из автографов Чумака? Очень нужно».

Просьба начальства – закон. Через минуту Татьяна Устиновна (имя изменено) вертела вырванный листик блокнота в своих руках.

При всей компетентности и разнообразии талантов в этой жизни Устиновну искренне интересовало только одно – мужчины. Ее плечи вздрагивали при каждом телефонном звонке в ожидании весточки от очередного любовника. Татьяна, как мы ее называли между собой, была добрым человеком, но когда мужчины подолгу не звонили, она частенько срывала раздражение на подчиненных. А Николай, ее любовник, не звонил уже месяц.

И чудо свершилось! Через полчаса Тамара Тихоновна, заместитель главного бухгалтера, держа приподнятую телефонную трубку, прошептала: «Таня! Подойди ко мне – кажется он!» Татьяна побежала к телефону, сотрудники переглянулись и облегченно вздохнули. А еще через час сияющая Татьяна снова подошла ко мне и радостно сообщила: «Я отпросилась у начальника управления до конца дня. Зуб подлечить нужно. Ты, как мой заместитель, остаешься на хозяйстве…»

На следующий день Татьяна положила на мой стол бланк заполненного командировочного удостоверения сроком на трое суток: «Сходи, поставь штамп у секретаря и подпиши командировку у своей Леры». Моя приятельница из смежного отдела, так искусно подделывала подпись босса, что он при чрезвычайной занятости часто отправлял начальников отделов к Лере для подписи документов малой важности. В командировку Татьяна, конечно, не поехала. Бланк со всеми реквизитами она показала мужу, а сама после работы торопилась не домой, а совсем по другому адресу.

Как известно, отсутствие начальника и его хорошее настроение приравниваются к дополнительному отпуску. Несколько дней наш отдел пребывал в расслабленном состоянии, что, впрочем, не сказалось на работе.
На дне рождения ревизор Саша, сорокалетний холостяк, сидел по левую руку от меня.

– Что-то ты какой-то задумчивый сегодня, – спросил я Саши после нескольких тостов за мое здоровье.
– С балериной уже неделю встречаюсь, но до дела пока не дошло, – признался приятель.
– Возьми этот листок и носи его в кармане, – я вырвал из блокнота автограф Чумака. – Он должен тебе помочь.

На следующий день на лестничную курилку пришел Саша.
– Ну как? – поинтересовался я.
– Телка волшебная. Все хорошо, но и немного плохо, – ответил ревизор. – Вчера устроил балерине великолепный ужин в кабаке «Старое мiсто» с продолжением у меня дома. Девчонке двадцать лет, юная богиня.
Но… утром голенькая богиня принесла в спальню кофе с плиткой шоколада и говорит: «Пока ты пьешь, можешь полюбоваться своей малышкой». И как начала возле дивана балетные выкрутасы вытворять, а в конце, стоя на одной ноге, вторую вытянула вверх до потолка! Задела люстру – три висюльки вдребезги. От меня она ушла с перебинтованным пальцем. Люстру жаль – чехословацкая, богемское стекло. По страшному блату доставал и за приличные деньги…

Я похлопал приятеля по плечу: «Не унывай: люстра все равно потускнеет и разобьется, а ножки балерины ты будешь помнить всю жизнь».

Бежит, бежит время. Его стальной клюв без разбора выхватывает из моего жизненного окружения все новые и новые души. Уже нет Татьяны Устиновны и Тамары Тихоновны. Царствие им. Замечательные были люди, хотя и с капризами. Впрочем, кто без них?

После двух браков Саша вновь холост, но также держит марку. Его нынешняя пассия в два раза моложе. Ей тридцать три. Если ты меня сейчас читаешь, Саша, то я желаю тебе добра. Более отзывчивого человека в своей жизни я не встречал.

А третий листок? Он у меня. Особых чудес за ним не замечено. Но, думаю, автограф Чумака все же мне помогает – в литературном труде.


Александр Пшеничный