Неудачная шутка

Татьяна изучила маршрут, как свои пять пальцев, второй год сопровождает по нему группы туристов. А вчера пригласила в поход своего парня Диму. Они встречаются уже три года, и ей подсказывала интуиция, что Дима вот-вот сделает ей предложение руки и сердца. У женщин на генетическом уровне заложена способность - предчувствовать такие события.

Татьяна любила походы, пела у костра романсы. Еще как пела, казалось, звезды и лес заслушиваются, не говоря о туристах. Хотелось блеснуть перед Димой. А еще хотелось, чтобы предложение Дима сделал именно там - на берегу Немана, и чтобы протянутое ей кольцо сверкнуло в лунном свете. Вот и потащила Диму с собой, надеясь подтолкнуть к судьбоносному шагу.

Но первая ночевка прошла. Песни у костра были, Неман был, а предложения не поступило. Самой заговорить об этом не хотелось, и Таня злилась.

Бэла из Ашхабада была в походе в первый раз, и Таня взяла над ней шефство. Девушки быстро сошлись, хотя внешне были совершенно разные, рыжеватая с короткой стрижкой Таня, и белокожая, статная, с длинными косами Бэла, наверное, из-за сходства в характерах. Говорили о походах, парнях, и о Диме.

Узнав, что Таня ждет предложение от Димы, Бэла даже руками всплеснула, а в глазах запрыгали чертики. «Предложит! - сказала уверенно. – Не умеет - научим, не хочет – заставим. Все мужики боятся перемен в жизни. Главное, парня встряхнуть и расшевелить». Потом Бэла замолчала, вероятно, обдумывала план, как встряхнуть Диму.

На первом привале Таня рассказала, что в конце маршрута, у слияния Немана и притока стоит маленькая церковь, в которой местные жители отпевают покойников. Это заинтересовало Бэлу: «Когда отпевают, как, зачем…». Таня приняла это за интерес к местным обычаям. А Бэла что-то задумала.
На последнюю стоянку прибыли поздно, стали разбивать лагерь, к церквушке решили пойти утром. Пахло аиром со стороны берега, шелестел лес и покусывали комарики. Время от времени ухала сова, иногда пролетала летучая мышь. Над лесом нависла огромная красноватая луна.

После ужина и нескольких бутылок рислинга выпитого у костра студенты стали разговорчивыми, зашумели, запели. Бэла отозвала Таню: «Прилив эмоций подталкивает к поступкам! Давай устроим всем сюрприз и Димку встряхнем. У меня все приготовлено, веди в церквушку! Анечка, чуть позже скажет ребятам куда мы ушли. Будут искать!».

План был глупый, но, толи от вина, толи от нерешительности Димы, Тане затея показалась забавной. По лесной тропинке они побежали к церквушке. У Бэлы за спиной был рюкзак. Захваченные идеей девушки торопились к цели, под ногами трещали сухие ветки, по сторонам мелькали светлячки.
На полянке в лунном свете вырисовалась мистически белая церквушка, по размерам - скорее часовенка. Узкие, словно бойницы окна, высокая тяжелая дверь, деревянное крыльцо.

Таня и Бэла скользнули за скрипучую дверь, перетащили от входа в центр помещения стол, накрыли его простыней и…, Таня легла на него ногами к выходу. Бэла сунула в ее скрещенные руки зажженную свечу, Таня выдвинула подбородок так, чтобы напряглось и выступило сухожилье на шее. «Ы-ы-ы…» - протяжно взвыла она. «Ух ты! - отшатнулась Бэла. – Даже мне стало страшно!». Бэла зажгла четыре свечи на углах стола. Свеча капнула на руку раскаленным воском. Таня встряхнула ее.

«Тише», - шепнула Бэла. За дверью послышались голоса ребят. Бэла накинула на себя простынь, упала на колени и, закрыв лицо руками, издавала странные звуки. Это были даже не рыдания, а стенания: « У-у-у… У-у-у…», которые чередовались со всхлипыванием.

Разгулявшаяся толпа студентов ввались в церковь и оцепенела... Запах воска и сырости ударил в нос, отсветы свечей метнулись по стенам святилища. Тело на белой простыне, свечи и плакальщица в белом на коленях. Как в фильме ужасов.

«Ы-ы-ы», - загробным голосом взвыла Таня, она запрокинула голову и напрягла сухожилье на шее. Свеча подсветила низ подбородка и выступившее сухожилье. «Ы-ы-ы…», - она протянула руки вперед. Оцепенение нарушила пролетевшая над головами летучая мышь. Ребята в панике бросились из церкви…

Таня и Бэла со смехом выскочили за ними и спрыгнули с крылечка. Таня ойкнула и села. «Струхнули! Струхнули!», – прыгала Бэла. Она даже не заметила, что Таня держится за ногу. Острие разбитой бутылки, пробив кроссовку сбоку, вошло в мякоть ноги рядом с пяткой.

Чего только девчата не услышали в свой адрес…. Но злость - злостью, а Тане нужно было оказать помощь, кровь заполнила кроссовку и вытекала через верх. Дима, разорвал майку и перевязал Танину ногу. «Нужно в больницу», - сказал он. Ребята решили отправиться в больницу на другой стороне реки в байдарке. Тане снова перевязали ногу в лагере, но уже бинтом и, опираясь на плечо Димы, она запрыгала на одной ноге по мостику пристани, и… снова ойкнула….

Ногу от настила было не оторвать. Доска поднималась вместе с ногой. Гвоздь, торчащий из доски, прошил Танину вторую ногу насквозь. Конечно, все дезинфицирующие средства были вылиты на ранку, и Татьяну отвезли в больницу. Она была бледная, но не плакала, только сказала: «Это мне наказание». Никто не стал спрашивать: «За что?».

Лечение было долгим, инфекция попала в ранку. Таня провела в больнице около двух месяцев, а хромота осталась надолго. Ни в этом году, ни в следующем, она больше в походы не ходила. Дима сделал ей предложение под деревом, только не у реки, а в больничном саду. Я заметила, когда друзья рассказывают о какой-либо шутке, она анализирует их рассказ и говорит: «Шутки тоже должны быть разумными».