Парить над бездной (продолжение)

Что было на душе у Милы в тот час, когда шасси самолёта оторвались от земли, и огромная металлическая птица, взвившись высоко над облаками, уносила её и всю её семью в чужую страну на встречу с неизвестностью? Пожалуй, глядя на неё, уставшую, отрешённую и измученную душевно, можно было подумать, что перед глазами безжизненное тело молодой женщины, сердце которой, по какой-то причине, случайно в суматохе, забыто, просто забыто там, на родной земле, где оно впервые забилось. Его случайно оставили у порога родного дома в картонной коробке. И теперь оно билось там в своём одиночестве, а Мила, опустошённая, отрешённая от всего происходящего, думала только о том, как сложится дальнейшая судьба её и детей там за океаном, который навсегда поделит её жизнь на до и после.

Самолёт приземлился в аэропорту О - Хара за городской чертой. Стоял март 1993 года. Город небоскрёбов покорял своим великолепием и непревзойдённой архитектурой.

Дети были в восторге от этой невиданной красоты. Чикаго – родина джаза, город небоскрёбов – всё это не возможно было увидеть в самом красивом сне.

И теперь этот великолепный город должен был стать причалом, доброй гаванью надежды в новой жизни Милы и всей её семьи. Брат Милы заранее позаботился о квартире, которую снял ещё до их приезда. Устроились неплохо.

Детям, на тот момент, было 14 Ниночке и 16 Мише. Отношения между отцом и, уже повзрослевшим, сыном оставались напряжёнными. Миша был всегда не прав и, как следствие, виноват во всём.

Просто, с годами, он приспособился к жизни с отцом под одной крышей. Миша старался не попадаться ему на глаза. Бывали дни, когда они встречались только за столом во время обеда, завтрака, или ужина.

Но и за столом, Леонид находил повод, чтобы прицепиться к сыну. Как всегда, Мила вставала за защиту и, как всегда вспыхивал очередной скандал, сопровождающийся побоями, криками и руганью.

Надо сказать, что по прибытию в Чикаго, Лёнька просто начал сходить с ума. Иной раз, казалось, что все его вспышки гнева и ненависти по отношению к детям и Миле , сопровождались приступами, похожими на белую горячку.

Миле становилось всё более страшно оставлять детей с ним, хоть на минуту, один на один. В один из таких очередных скандалов, Лёнька, в порыве гнева, схватил в обе руки ножи, и стал громко кричать:

- Всё в крови утоплю! Всех порежу!

Его, искажённое злостью и гневом лицо, его дрожащие руки, в которых блестели лезвия ножей, звериный рёв и угрозы в адрес детей, заставили Милу обратиться в организацию по оказанию помощи беженцам в период адаптации.

Лина Котляр. Именно в обязанности этой молодой женщины входило разбираться, при возникшей необходимости, в обстоятельствах, причинах и следствиях семейных ссор и прочих неурядиц, как и более серьёзных жизненных трагедий.

Мила поделилась с этой женщиной происходящим в её семье, рассказала об угрозах, исходящих от мужа, о том, как в течение долгих лет она живёт с деспотом, а он становится всё более жестоким и психически неуравновешенным. Женщина выслушала её и обещала разобраться, сказав на прощание:

- Ну, не знает ваш муж наших законов. Здесь ему никто не позволит издеваться над семьёй и над детьми в частности. Это ему не страна Советов.

Мила вышла несколько успокоенная:

- А, что, может, Бог даст, и помогут мне хоть здесь развестись с Лёнькой. Сколько можно терпеть? Господи, помоги, - Мила возвела голову к небесам, как будто бы желая, чтобы Спаситель заметил её среди многотысячной толпы, понял, как плохо ей и детям, а, главное, она так ждала помощи от него, сильного и всемогущего.
(Продолжение следует)