Фурия (продолжение)

Так случилось, что я не смогла на следующий день зайти, как собиралась, к Арине Родионовне. С работы вернулась слишком поздно после очередного школьного родительского собрания.

А на следующий день, по дороге с работы, я специально зашла в кондитерский отдел супермаркета и купила небольшой тортик, чтобы прийти в гости не с пустыми руками.

Поднимаясь по лестнице на четвёртый этаж, я услышала какие-то приглушённые разговоры и, еле сдерживаемый, хохот. Это были подростки. Я хорошо знала их: Серёжка из двадцать четвёртой квартиры и Витька из тридцать шестой.
Увидев меня, они срочно рванули вниз по ступенькам, но Витьку я , всё же, смогла тормознуть, схватив за рукав куртки.
Держа очень крепко Витьку за рукав, я с ужасом читала надпись на стене, которая предназначалась, как я поняла, для Арины Родионовны.
Чтобы не поднимать шум на лестнице, я тащила за собой автора настенного шедевра вниз на улицу. Витька сопротивлялся, но не голосил. Это радовало. Очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из соседей видел нас в эту минуту.
Мне нужно было совсем немного времени, чтобы привести мысли в порядок и решить, как поступить.
Для меня было важно предотвратить дальнейшие нападки этих малолетних хулиганов на женщину, которая не сделала им ничего , за что нужно было так издеваться над ней.

Мысли лихорадило. Вытащив Витьку на улицу, я решила, что будет неверно, если ответ будет держать он один.
Нужно было призвать к ответу и второго хулигана. Разворачиваюсь и тащу Витьку к себе в квартиру. Отдать должное, он уже не сопротивляется. Вероятно, думает о том, что будет врать мне сейчас.

Заходим с арестантом в квартиру. Дома, на счастье, никого. Приглашаю Витьку за стол переговоров. Выдерживаю паузу. Знаю, что работает. Мальчишка смотрит в пол, не поднимая глаз.
-Рассказывай. Рассказывай мне, за что вы так ненавидите эту женщину? Кто, ответь, дал вам право чинить расправу над человеком, который заслужил жить спокойной и счастливой жизнью?

Ответь мне: откуда это чувство ненависти, злости и жуткой, ничем не оправданной, несправедливости?
Витька молчал, шмыгая носом, а потом, чего я никак не ожидала и вовсе заревел. «Реви, реви»-думала я про себя. Значит не всё ещё потеряно.

Оставляю его наедине с собой и выхожу на балкон. Открываю шкаф и нахожу банку нужной краски и две кисти.
-Если хочешь, чтобы то, что пока знаем только мы с тобой не стало достоянием всех жильцов дома, то ты найдёшь сейчас своего подельника и в течение получаса, пока Арина Родионовна не видела ваших художеств, приведёте стенку в первозданный порядок. Усвоил? Витька кивнул. Мне показалось, что я могу ему верить.
-Иди. У вас ровно полчаса времени. По окончании зачистки следов преступления, занести мне кисти и доложить о проделанной работе. Всё понятно? Вопросов нет? Витька помотал головой.
Я подумала о том, что очень не хочу, чтобы Арина Родионовна застала нарушителей за этим занятием. Ну, теперь уже будь, что будет. Дай Бог, им хватит времени на всё про всё.
Время замедлило ход. Мне казалось, что все часы в моём доме врут. Идти туда самой раньше времени не хотелось. Мысли о том, что Витька может обмануть, струсить и не выполнить данного обещания, настораживали.

В дверь позвонили. Машинально посмотрела на часы. Нет, это не они. Времени прошло всего 25 минут. Открываю дверь и вижу: у порога стоит пустая банка от краски, лежат, аккуратно завёрнутые в целлофан, кисти и рядом тетрадный лист, на котором написано, моей же краской, всего одно слово: ГОТОВО.

Весь этот натюрморт не мог не вызвать улыбки на моём лице. Доверяй, но проверяй. Поднимаюсь на четвёртый этаж, но ещё, выходя из своей квартиры, чувствую свежий едкий запах эмали.
Подхожу к недавнему месту преступления и вижу следующее: синяя стена подъезда закрашена белой краской, а по центру рукой художника нарисовано что-то похожее на цветок.
Стою с тортом, собираясь зайти к Арине Родионовне, но в голову приходит свежая мысль, отмахнуться от которой я уже не могу.
Иду к Витьке в тридцать шестую. Дверь открывает отец. Протягиваю ему торт и говорю следующее:
-Это сыну передайте от Арины Родионовны со словами благодарности за помощь. Они с Серёгой сегодня такое доброе дело сделали для пожилого человека.

Спасибо передайте мальчишкам от неё. Они убежали, а она и поблагодарить их не успела. Вы уж ребятам чай организуйте вечерком. Заслужили. Я вежливо попрощалась и ушла. Отец Витьки так и простоял с широко открытыми глазами, не сказав ни слова.

Уже спускаясь на первый этаж, я услышала вслед:
-А что сделали-то?

Я ничего не ответила . Пусть сами расскажут. Так правильнее будет. Чувство радости переполняло меня. Идея с тортом, пожалуй, должна стать оправданной.

Я направилась опять в супермаркет и купила вместо торта пирожные эклеры. Уж больно они были соблазнительны.
Арина Родионовна встретила меня очень приветливо. Складывалось такое впечатление, что мы давно уже с нею знакомы, и не просто знакомы, а дружны.
-Танечка, как хорошо, что вы пришли. Вчера обещали. Я ждала. Чай заварила вкусный. А что не зашли? Танечка, вы чувствуете, как краской пахнет? Очень люблю запах свежей краски.

Женщина была так оживлена и рада моему приходу, что бесконечно говорила, задавала вопросы, сама же на них отвечала, не давая мне даже сосредоточиться ни на одном из них.

А я смотрела на Арину Родионовну и радовалась, что нахожу её в добром здравии и в прекрасном настроении.
Арина Родионовна, сегодня я угощаю. Протягиваю ей пакет с пирожными, а она, как бы, извиняясь за что-то, улыбаясь своей застенчивой приятной улыбкой, ругает меня:

-Ну, зачем вы тратились, Танюша? Неловко. А, открывая пакет, широко раскрывает глаза и произносит:
-Господи, Танечка, я таких пирожных, вот уж, лет пять не пробовала. Как-то не попадались на глаза.

Думаю, что она немножечко лукавила сейчас, но лукавила красиво, играла, как истинный педагог: с душой. Необыкновенная женщина.

Мне было приятно, что я вижу и слышу её, что она сегодня так бодра и весела. Мне было приятно осознавать, что сегодня я сумела отвести беду от этой милой женщины и, дай Бог, что-то поняли и сделали вывод Витька с Серёгой. Может быть не всё ещё так плохо?