Я его никогда не найду... Но если получится, встречу!

Можно ли придать невидимому осязаемые формы? Есть ли способ рассказать миру о том, что затмевает своей тенью горизонты нашей фантазии? Иногда мне кажется, что я всю жизнь неосознанно пытаюсь облечь свои сумбурные мысли в тесную оправу слов. В самом деле, как же догнать столь непостоянного гостя, имя которому — вдохновение?



Ответ на этот вопрос я долго искала, вглядываясь куда-то вглубь своей души. Признаться честно, я провела за этим занятием немало времени, но разгадать секрет вдохновения так и не смогла. Моя память хранит много молчаливых минут, когда у ног тихо журчала река, за спиной задумчиво шелестели листвой деревья, а в руке застывал ненужный карандаш, так и не прикоснувшийся к бумаге. Что происходило в подобные моменты? Совсем ничего. Точнее, ничего внешнего.



А в сердце... В сердце вставало солнце, распускались цветы, и гигантский неумолимый хронометр переставал отсчитывать унылые мгновения праздности. Ослепительное в своей простоте озарение снисходило на иссушенную почву рассудка, словно долгожданный ливень на потрескавшуюся от зноя землю.



И тогда я улыбалась пронзительно-синим прибрежным стрекозам, одинокой берёзке, притулившейся у кромки воды, и бездонному серебристому небу, которое распахивало свои объятия навстречу моей мятежной и вечно ищущей душе...



Конечно, если оценивать состояние вдохновения в прагматичной манере человека, уставшего от бытовых реалий, которые ежедневно отнимают силы даже на восприятие поэзии, то всё написанное чудовищным образом сводится к банальному преувеличению своих чувств и выпячиванию некоей экзальтированности. На мой взгляд, в этом-то и заключается серьёзная проблема, разрывающая творческую личность изнутри: как воплотить желаемый замысел и как «угадать» со средствами для его воплощения?



Конечно, такой сложный вопрос не могли пропустить те, кого сегодня заслуженно называют «отцами» лингвистики. Французский филолог Фердинанд де Соссюр подробно изучал саму структуру языка, и мне кажется, что трудности превращения мысли в слово он рассмотрел в своём понятии «языковых знаков». Не стану утомлять читателей пересказом особенностей этой лингвистической теории, однако отмечу, что и великие умы человечества лишь отчасти «выражают невыразимое», оставляя неисследованными бескрайние глубины наших сердец...



Поэтому я вновь и вновь откладываю в сторону тяжёлые научные фолианты, обуваю резиновые сапоги, накидываю плащ-дождевик и иду месить грязь по пустой осенней дороге, спрятав в карман заветный блокнотик и карандаш.



Валерия Корнеева