Чёрная кошка

…Марина открыла дверь подъезда своего дома, а на встречу ей неожиданно выскочила чёрная кошка, которая тут же метнулась в глубину двора. От неожиданности девушка выронила сумочку из рук. Мысленно выругавшись, она присела на корточки и собрала с пола рассыпавшиеся вещи. Сердце гулко колотилось, при этом от испуга во рту остался неприятный привкус.
Марина стремительно поднялась по лестнице на третий этаж, движимая желанием поскорее добраться до холодильника и выпить бутылочку холодного пива. Не желая тратить время на поиск ключей, она позвонила в дверь квартиры, но безрезультатно: видимо, Толик еще не вернулся домой. Как  не хотелось, но ей все же пришлось заново залезть в сумочку. Порывшись там с минуту и теряя терпение, она вывалила содержимое на площадку, но к ее удивлению, ключей в сумочке не было. Быстро собрав вещи, Марина решительно позвонила в дверь соседской квартиры. Через минуту раздались легкие шаги, и раздался певучий голос:
-Кто там?
-Тетя Оля, это я, Марина! Я хотела бы взять запасные ключи от нашей квартиры. Понять не могу, - куда я могла засунуть свои, а Толик еще с работы не пришел…
  Открыв дверь, немолодая, но еще весьма привлекательная женщина поверх очков посмотрела на соседку и, укоризненно качая головой, подала ей ключи:
-Ох, Марина, Марина, ты такая рассеянная! И куда только твой Анатолий смотрит?!
-За мной, тетя Олечка, за мной. Вот и о ключах он заботится, не забывает оставить их Вам на всякий «пожарный» случай. Спасибо!
…Ключ несколько раз повернулся в замочной скважине вхолостую; такое было впервые. Вновь прибегать к помощи, любившей при каждом подходящем случае «читать мораль» тети Оли, не хотелось. Поправив сползавший с плеча ремешок сумочки, Марина с силой потянула ручку двери на себя, второй рукой поворачивая ключ в замке. Наконец-то дверь распахнулась, и Марина с облегчением вошла в полумрак прихожей. Скинув летние туфельки и бросив сумочку прямо на пол, она прошла на кухню. Взяв пиво из холодильника, и прихлебывая прямо из горлышка, девушка направилась в ванную, где, скинув свой строгий летний брючный костюм в корзину для белья, залезла под прохладный душ. Стоя под струями воды с закрытыми глазами, Марина бездумно прихлебывала пиво, с наслаждением ощущая, как ее тело вновь наполняется жизненной энергией.
Телефонный звонок вырвал ее из состояния расслабленности. Нехотя выключив воду, Марина потянулась за полотенцем, но его на месте не оказалось. Времени на удивление и рассуждения не оставалось, и девушка, оставляя по полу мокрые следы, голышом побежала в зал, схватила трубку трезвонившего телефона и выпалила:
- Алло, я вас слушаю…
В ответ раздались короткие гудки. Раздосадованная Марина швырнула трубку на ни в чем не повинный телефонный аппарат. Ждать повторного звонка, не было ни какого желания, и чтоб хоть как-то снять неприятное напряжение, она включила магнитофон. Легкая музыка наполнила зал, и Марина, удовлетворенно кивнув головой, напевая и пританцовывая, направилась в спальню, чтобы достать из шифоньера свежее полотенце, а за одно накинуть халат.
Закрытые на лето жалюзи на окнах исправно делали свое дело: в комнате царил полумрак. Дверца шкафа противно скрипнула, заставив Марину, сморщится, как от зубной боли. В голове пронеслась мысль, - надо бы сказать Толе, что бы смазал. Привычным движением, достав с верхней полки полотенце, девушка резко захлопнула дверцу, чтоб не слышать ее скрипа, и потянулась к кровати за халатом…
  Представившееся глазам зрелище заставило Марину сильно вздрогнуть: на кровати кто-то лежал. По еле различному силуэту в полумраке трудно было различить, мужчина это или женщина. Схватив халат, прикрываясь им и пятясь спиной к двери, Марина быстрым движением руки щелкнула выключателем. Заливший комнату яркий свет не произвёл никакого действия на лежавшего человека. Неприятное чувство страха сковало девушку, и это оцепенение длилось минут пять. Постепенно приходя в себя, Марина медленно двинулась в сторону кровати. Лежащий на ней человек был накрыт простынею с головой; ничто не вызывало в нем реакции.
  Замирая и прислушиваясь, останавливаясь на каждом шагу, Марина подошла к изголовью кровати и, схватив угол простыни, резко ее сдернула.
Это был Толик. Он лежал на животе, раскинув ноги, бедра были обмотаны полотенцем, лицо уткнуто в подушку, а руки, сжатые в кулаки, как бы пытались прижать подушку еще сильнее к лицу
  Марина кинулась к мужу, тряся его за плечи, она в испуге причитала:
- Толя, Толя, что случилось? Почему ты молчишь? Толя, миленький, скажи что-нибудь, родненький мой, ты меня так напугал! Толя, Толя…
Слезы катились по лицу Марины, капая на хорошо сложенное, обнажённое тело мужа. Марина стала внимательно его разглядывать, но не найдя ничего необычного, она с трудом перевернула лежавшего на спину. Курчавая светловолосая голова Толика неестественно откинулась назад. Марина выдернула подушку из крепко сжатых рук мужа, и тут же с нее на пол закапала кровь. Крик застрял в горле, комната закружилась и поплыла…
  Открыв глаза, Марина не сразу поняла, где она находится и что с ней происходит. Сознание медленно возвращалось к ней. Приподнявшись, и сев Марина огляделась и поняла, что находится в спальне собственной квартиры. Взгляд на кровать прояснил ужасную реальность. Тело мужа лежало в том же положение, оно приняло сероватый оттенок, на горле зияла ужасная рана. Не в силах больше смотреть на эту картину, Марина медленно поднялась и, пошатываясь, вышла из комнаты.
  Она шла на кухню, по пути бессознательно включая свет, цеплялась за стены и роняя какие-то вещи. Дойдя до кухни, бездумно открыла холодильник и блуждающим взглядом осмотрела его содержимое. Взгляд остановился на бутылке армянского коньяка, Бог знает, откуда здесь взявшейся и наполовину опустошенной. Схватив бутылку, Марина почти до краев наполнила граненый стакан и выпила залпом.
  Спиртное обожгло желудок и теплой волной разлилось по телу. Откинувшись на спинку стула, девушка закрыла глаза и стала прислушиваться. Где-то за стеной бубнил телевизор, а рядом с крана капала вода. Головная боль постепенно стихала. Марина потянулась, и с полки над столом достала сигареты. Вытаскивая из пачки сигарету, она уронила её на пол; руки дрожали. Наконец щелкнув зажигалкой, прикурила, сделав глубокую затяжку, немного задержала дым в себе и после выдохнула. Голова слегка закружилась. Марина выплеснула оставшуюся в бутылке жидкость в стакан и выпила.
  Несмотря на воздействие алкоголя, голова прояснилась, мысли стали четкими и определенными. Однако вопросы – «почему?», «кто?», «за что?» – не находили ответа. У них с Толиком не было врагов, впрочем, как и друзей. Близких родственников тоже не было. Марина- воспитанница детского дома, а родители мужа два года назад погибли в автокатастрофе, оставив в наследство сыну большую, благоустроенную трехкомнатную квартиру. Менеджер по профессии, Анатолий неплохо зарабатывал, да и Марина, работая на фирме переводчицей, зарабатывала немало. Денег хватало даже  с избытком.
Подумав о деньгах, девушка подумала о вероятности ограбления. Во встроенном в мебельную стенку мини-сейфе хранились примерно около 20000 долларов США, - Толик собирался купить престижную машину. Там же хранились и немногочисленные украшения Марины, так как большую часть их она носила на себе.
Закурив еще одну сигарету, она прошла в зал, открыла секретер. Дверца мини-сейфа была приоткрыта и, открыв ее полностью, Марина отметила для себя, что и деньги, и шкатулка с драгоценностями исчезли. Между тем, кое-какие другие ценные бумаги, лежавшие здесь, были на месте. Зная по фильмам, что ничего нельзя трогать, Марина направилась к телефону и, немного помедлив, набрала «02».
Буквально через 15-20 минут сотрудники милиции уже звонили в ее дверь. Марина открыла, и проводила четверых здоровенных парней в штатском в спальню, а сама вновь направилась на кухню. Там, стоя у окна и выкуривая неизвестно какую по счету сигарету, девушка старалась отогнать неожиданно нахлынувшие воспоминания об их первом знакомстве и последующем предложении выйти замуж, роскошной свадьбе, дальнейшей совместной с Толиком жизни и многое другое. Вся жизнь, как на экране, кадр за кадром, проносилась перед глазами.
Из воспоминаний ее вывел голос, раздавшийся за спиной:
- Простите, гражданка Мезенцева, мне нужно задать вам несколько вопросов. Я майор убойного отдела Сафронов.
Марина устало опустилась на стул, знаком приглашая сотрудника милиции присесть напротив. Разглядывая его, девушка отметила, что майор не такой уж и молодой, как показалось на первый взгляд. Его серые глубоко посаженые глаза из-под кустистых бровей с интересом разглядывали хозяйку квартиры, как бы ища в ней какой-то изъян. Волевое лицо с тяжелым подбородком, чисто выбритое, с тонкими - почти в нить – губами, ничего не выражало. Не выдержав взгляда собеседника, Марина опустила голову и пальцем стала водить по клеенке на столе, повторяя ее узор.
Майор откашлялся и произнес:
- Я понимаю Ваше состояние, но Вы же не ребенок и должны понимать, что все произошедшее здесь мы обязаны выяснить. Давайте начнем с ваших анкетных данных.
- Мезенцева Марина Александровна, 1 марта 1976 года рождения, замужем, детей нет…
Запнувшись на этих словах, Марина неожиданно для себя расплакалась. Она вспомнила, как три года подряд безуспешно пыталась выносить ребенка: беременности на втором или третьем месяце оканчивались выкидышем, длительные лечения не приносили ожидаемых результатов.
Милиционер встал, набрал в стоящий рядом электрочайник немного воды из крана и включил его в сеть. Затем по-хозяйски прошелся по шкафчикам кухонного гарнитура, достал две чашки, ложечки и банку кофе с сахарницей. Заварив кофе, одну чашку протянул Марине, попутно предложив сигарету.
В это время в кухню заглянул паренек, весь рыжий и в веснушках:
- Павел Петрович, мы закончили! Сейчас приедет «труповоз».
- Понял,- ответил в тон ему майор. И, уже обращаясь к собеседнице, сказал: - Марина Александровна, после того как увезут труп Вашего мужа, мы расстанемся до 10 часов утра. Постарайтесь уснуть, а утром я жду Вас в своем кабинете.
Тело Толика выносили на носилках, накрыв его все той же простыней. Марина не решилась встать из-за кухонного стола, за которым она сидела в растерянности и задумчивости. Ей было страшно еще раз увидеть мужа и эту безобразную рану на горле. При мысли об этом откуда-то из глубины живота к горлу подкатил неприятный ком, девушку чуть не стошнило. Пересилив себя, она судорожно сглотнула слюну и поспешно допила уже остывший кофе.
Ждавший ее на лестничной площадке майор попросил Марину переодеться в другую одежду, а халат, бутылку с коньяком, стакан и полотенце, которым были обернуты бедра мужа, остальные сотрудники милиции упаковали в целлофановые пакеты. Все это, а также составленный протокол изъятия, который подписала приглашенная в понятые соседка тетя Оля, уходя, они забрали с собой.
Дверь за ушедшими закрыла все та же тетя Оля. Марина легла на диван в зале, укрывшись пледом: ее знобило. Заботливые руки соседки поправили подушку под головой. Марина была ей благодарна за то, что та не задает вопросов и не пытается развлечь ее пустой болтовней.
…Как и когда она уснула, Марина не помнила, разбудили ее звуки переставляемой на кухне посуды. На минуту, забывшись и надеясь, что все случившееся накануне – всего лишь дурной сон, Марина босая, с распущенными волосами, бросилась на кухню. Каково же было ее разочарование, когда она увидела тетю Олю, деловито приготавливающую завтрак. Девушка безвольно опустилась на пол, ноги не держали ее, слезы полились ручьями из глаз сами по себе. Сердобольная соседка подошла к ней, присела рядом, обняв Марину за плечи и притянув к себе, тоненько по-бабьи завыла. От неожиданности Марина перестала плакать и в удивление широко раскрытыми, почти черными, глазами уставилась на тетю Олю. Та, всхлипнув еще пару раз, утерла глаза фартуком и сказала:
- Ничего, Мариночка…жизнь такая штука, никто не знает, где и когда она кончится, - выдержав короткую паузу, продолжила: - Трудно тебе будет. Но время доктор, а ты сильная, с бедой справишься, но для этого нужны силы. Поэтому поднимайся, умывайся и садись завтракать. Тебе скоро в милицию идти, если хочешь – я пойду с тобой.
Через три дня состоялись похороны. Все хлопоты и расходы по ним взял на себя директор фирмы Андрей Михайлович: Анатолий был для него не только правой рукой, но и как сын. После смерти родителей Толи Андрей Михайлович заботился о нем, да и о Марине тоже. Вот и теперь не оставил молодую вдову без внимания, заботы и помощи.
…Прошло почти два месяца после смерти Анатолия, за все это время следователь вызывал Марину раз пять. Следствие зашло в тупик; ничего не могли прояснить и изъятые вещи, снятые отпечатки.
Марина с остервенением работала, чтобы устав от бесконечных переводов и общения, придти домой, наскоро принять ванну, проглотить что-то на ужин и тут же лечь спать. Иногда к ней  заглядывала тетя Оля, - прибрать в квартире, поболтать и пропустить одну-другую рюмочку коньяка, который неизменно приносила с собой. Иногда, оставшийся недопитым коньяк в бутылке, она оставляла у Марины в холодильнике.
Незаметно подкралась осень. И, хотя дни стояли еще довольно теплые, но к вечеру температура воздуха резко падала, так что приходилось надевать легкую куртку-ветровку или пиджак.
Марина готовилась к поездке в Италию, - ее направляли в командировку с двумя целями, повысить престиж тур. агентства, а заодно дать ей самой возможность отдохнуть. До отъезда оставалось, как минимум две недели, и девушка решила перебрать свой гардероб.
Разбирая вещи, она обнаружила среди них женский «топик» нежно –голубого цвета, на лицевой стороне которого была изображена кошка с горящими изумрудными глазами, в хищном оскале, выгнувшая спину и поднявшая трубою свой хвост. Что-то неприятно кольнуло Марину  в груди. Рассматривая модную маечку, она увидела несколько пятнышек коричневатого цвета спереди, - «топик» был не новый. Силясь понять, как он мог оказаться в ее вещах, Марина принесла маечку в зал и зачем-то расстелила на журнальном столике. Сев на кресло и закурив, Марина задумчиво смотрела на странный «топик». В какой-то момент ей показалось, что с чуть высунутого из оскаленной кошачьей пасти красного языка, капает кровь. Передернув плечами от неприятного ощущения, девушка схватила со стола майку и, скомкав, со злостью зашвырнула ее в угол комнаты.
Настроение было испорчено. Подозрения змеями вползали в душу, поднимая безотчетную злость на покойного мужа. В том, что этот «топик» никогда не принадлежал ей, она была точно уверена, так как никогда бы не позволила себе купить столь безвкусную вещь. Кому принадлежала эта новомодная  тряпка, выяснить было невозможно, а у покойника уже не спросишь…
Неприятную историю с «топиком» Марина старалась больше не вспоминать. До желанной командировки оставалось три дня. Она лежала в постели и нежилась: на работе ей дали отгулы для отдыха перед поездкой. Сквозь жалюзи пробивались полоски солнечного света. Марина наслаждалась тишиной и мечтала о далекой Италии.
Трель дверного звонка оторвала ее от приятных мечтаний. Очень уж не хотелось вставать, но, услышав возле входной двери голоса, ее разобрало любопытство. Наспех накинув поверх пижамы халат, девушка пошла открывать. На площадке стоял мужчина в милицейской форме и разговаривал с тетей Олей. Как только Марина открыла дверь, оба тут же смолкли. Мужчина протянул Марине лист бумаги:
- Вам повестка. Вас вызывает прокурор сегодня в 17.00. Прошу не опаздывать, и распишитесь вот тут, на корешке…
Марина расписалась, и милиционер, резко развернувшись, стал спускаться по лестнице. Подняв взгляд от повестки, девушка встретила полный сочувствия взгляд тети Оли. Почему-то именно сейчас Марина заметила темные круги под глазами соседки; всегда чистый и гладкий лоб рассекали две глубокие морщины. Ей искренне стало жаль эту женщину, и чтобы как-то сгладить неловкое молчание, она пригласила тетю Олю на чашечку кофе. Та, закрыв дверь своей квартиры, вошла в прихожую и прошла на кухню, где Марина уже заваривала ароматный кофе. Тетя Оля устало опустилась на стул и вдруг разрыдалась. Достав, початую бутылку коньяка, молодая хозяйка наполнила две рюмки и одну из них подала гостье:
- Выпейте, вам полегчает.
Тетя Оля выпила и неожиданно сказала:
- Знаешь, Мариночка, вот смотрю на тебя и радуюсь: росла без отца и матери, получила образование, хорошую работу, замуж вышла. От проблем в крайности не бросаешься, не то, что моя.., - тут тетя Оля вдруг замолчала.
- Кто ваша…? –  не поняла Марина.
- Как кто? Да дочь моя, Настя, неужели не знаешь?!
- У Вас есть дочь? Я ее никогда не видела. А почему тогда она с вами не живёт и вам не помогает? – девушка не переставала удивляться.
- Да какая от нее помощь? – тетя Оля  досадливо отмахнулась и передернула плечами: - Наркоманка она. А не видела ты ее потому, что сидела она. Я-то надеялась, что за это время образумится Настя моя, но когда она вернулась, то снова за старое принялась. Ну ладно, у тебя и без моих проблем хватает. Налей-ка мне еще рюмочку, да и пойду я. Дел у меня прибавилось. Вот и сантехника вызвала краны починить…
После того, как тетя Оля ушла, Марина долго сидела в задумчивости. Появившееся чувство тревоги не покидало её. Она ощущала надвигающуюся беду, но какую и откуда – не могла понять.
Ровно в семнадцать ноль-ноль Марина уже сидела в приемной прокурора города. Со вкусом обставленная приемная и современный кондиционер производили умиротворенное впечатление. Марина встала и подошла к овальному зеркалу, висевшему на стене, посмотрелась, поправила свои роскошные темно-каштановые волосы. В это время дверь в кабинет распахнулась, и ее пригласили войти.
В центре помещения за массивным столом сидел грузный лысоватый мужчина. Все его лицо было в красных прожилках; маленькие круглые глаза ехидно и как бы нехотя разглядывали посетительницу. Не предложив присесть, прокурор скрипучим с отдышкой голосом произнес:
- Гражданка Мезенцева, следствие по делу об убийстве Вашего мужа не окончено. Предварительное следствие считает, что убийство Вашего супруга, Мезенцева Анатолия Егоровича, 1972 года рождения, было совершено Вами. Все собранные материалы уголовного дела указывают на тот факт, что во время совершения убийства кроме вас и вашего супруга в квартире посторонних лиц не было. Также в квартире отсутствуют отпечатки каких-либо других людей, кроме ваших. Пятна крови на Вашей одежде принадлежат Вашему мужу, и также указывают на Вашу причастность к данному преступлению. С учетом вышеизложенного, я выношу санкцию на Ваш арест. Вы имеете право на звонок своему адвокату или родственникам.
Мало что, соображая, Марина дрожащей рукой набрала номер телефона своей соседки. Казалось, прошла целая вечность, пока в трубке раздался голос тети Оли. Не слушая ее, девушка выпалила:
- Тетя Оля! Меня арестовали по подозрению в убийстве Толика. Присмотрите за квартирой, - деньги в секретере, в сейфе. Пожалуйста, срочно наймите мне адвоката и принесите сменные вещи. И еще позвоните Андрею Михайловичу, сами все ему объясните, ладно?!
Марина положила трубку. Этот короткий диалог отнял у нее все силы и она, не спрашивая разрешения, обессилено опустилась на ближайший стул. В висках стучали тысячи молоточков, реальность потеряла отчетливость. Хотелось плакать, кричать, доказывать, но слез не было, а язык будто прилип к гортани.
Она не помнила, как ее привезли в следственный изолятор. В огромной камере было человек десять женщин. Кто-то протянул ей кружку с крепко заваренным черным чаем. Сделав над собой неимоверное усилие, Марина сделала глоток. Чрезмерная горечь обожгла гортань. Еще после двух трех глотков Марина кивком поблагодарила благодетельницу и попросила сигарету. Спустя некоторое время стук в висках стих, голова прояснилась.
Послышались вопросы, - кто? откуда? по какой статье? Марина рассеяно посмотрела на собравшихся вокруг нее женщин и монотонно, без интонаций в голосе, поведала свою историю. Неделю ее никуда не вызывали. Дважды приходил адвокат, нанятый тетей Олей. Постепенно Марина стала привыкать к укладу тюремной жизни. Как оказалось, она была определена в камеру так называемых «тяжелостатейниц», то есть в основном убийц. Слушая их разговоры, девушка удивлялась тому, что кто-то с легкостью мог убить человека и также спокойно об этом рассказывать, как о чем-то рядовом, - например, о модной стрижке или красивом маникюре в одном из салонов красоты. Временами ей казалось, что это страшная ошибка в обвинении ее в убийстве вскоре выяснится, и ее отпустят. Но не тут-то было…
Шли месяцы. Бесконечные допросы, следственные эксперименты и экспертизы расшатали и без того слабую нервную систему Марины. Вот уже третий раз суд направлял дело на дополнительное расследование. Под психологическим давлением со стороны следователей девушке порой начинало казаться, что это именно она убила своего супруга, и просто не помнит, как это произошло. Измученная, она была готова подписать признательные показания, лишь бы все это побыстрее закончилось, но что-то ее останавливало.
Ночами часто снился один и тот же кошмарный сон, в котором черная кошка кидалась на нее, вцеплялась в горло зубами и терзала, пока Марине все же ни удавалось оторвать ее от себя. При этом черная кошка истошно визжала в ее руках, из пасти струйками стекала кровь, а к ошейнику на шее кошки, почему-то была прикреплена связка ключей от квартиры, так и ненайденных в сумочке Марины. Просыпаясь в холодном поту от кошмара, девушка больше не могла уснуть. Ее размышления все чаще и чаще возвращались к случайно обнаруженному «топику», да и откровенность тети Оли о дочери-наркоманке наводили на страшные предположения. Однако чистая душа Марины тут же отвергала их…
Начался четвертый по счету судебный процесс. На этот раз судьи не стали долго расспрашивать Марину, и к исходу третьего дня заседания прокурор запросил для нее 17 лет лишения свободы в колонии общего режима, определив мотивы преступления как умышленное убийство из корыстных побуждений с целью завладения наследства, в которое входило как движимое, так и недвижимое имущество. На пятый день заседания Мезенцевой был вынесен обвинительный приговор и назначено наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы. Все надежды Марины рухнули в одночасье; ее единственным желанием было умереть.
В тюрьме психолог каждый день беседовал с Мариной, но, потеряв всякую надежду на торжество справедливости и не надеясь на апелляционные инстанции, девушка ушла в себя. В камеру она возвращалась угрюмой и замкнутой: ничто отныне не могло облегчить ее участь. Умом она понимала, что нужно бороться, но на борьбу не было ни сил, ни желания.
Спустя месяц, Марина прибыла в колонию общего режима. Работать она не могла по состоянию здоровья, но совершенно неожиданно в ней проявились творческие данные. Девушка была готова сутки напролет рисовать. Рисовала она много и красиво, ее картины занимали первые места на местных конкурсах. Это занятие стало для нее единственным утешением. Постепенно Марина стала «оттаивать», охотнее поддерживала разговоры, но если разговор заходил о ней самой - она неизменно уходила в сторону.
Красивая, молодая со странностями художница вызывала разные толки и слухи среди окружающих ее осужденных женщин. До Марины не раз доходили эти слухи, но она никак на них не реагировала.
С каждым месяцем в ней все больше росла уверенность в причастности молодой наркоманки Насти Устюшиной к смерти ее мужа Анатолия. Больше жизни Марина желала узнать правду; уже больше не оставалось сомнений в том, что ее любезной соседке все было известно. Девушка так же понимала, что именно тетя Оля толкнула ее в эту бездну небытия, прикрыв Мариной свое непутевое дитя. Но пока Мезенцева ничего не могла сделать, чтобы доказать свою невиновность. Мысли о будущем разоблачении придавали ей силы.
Когда-нибудь Марина вновь начнет свою борьбу с «черной кошкой». Но уже не во сне, а наяву. Всему свое время…