Тетя Дуся

Почему-то именно в этот день я вспомнила тетю Дусю. Невысокого роста, сухощавая, неопределенного возраста. Брюзжащая исключительно «для порядку», на самом деле душевная и отзывчивая. Всегда слегка в подпитии… Она работала санитаркой в больнице, куда мне несколько лет назад «посчастливилось» попасть.

Я отравилась. То ли грибами, то ли кефиром – так и не выяснилось. За окном светило сентябрьское солнышко, земля была усыпана золотисто-красным ковром опавших листьев, люди шагали по своим делам, а меня выворачивало наизнанку в больничной палате. Холодный пот струился по лбу, но тело трясло в ознобе. Я старалась закутаться в хлипкое казенное одеяло. Жестяная, с оббитой краской, утка под моей кроватью уже была наполнена желчью. И тогда пришаркала тетя Дуся.
- Эк, тебя, девка, скрючило! Нажрутся, напьются черт-те че, а тетя Дуся – убирай! И плотют копейки…
Поняв намек, я кое-как залезла в сумку и сунула санитарке 20 рублей.
- Ладно, девонька, потерпи. Вылечут, тут доктора хорошие…
Она помыла утку и принесла мне обеденный компот.

Сходить в туалет… Боже, как доплестись-то? Встала, пошла по стеночке. Как мне было себя жалко! И тут я увидела нечто… Мужчина лежал в коридоре. Он был похож на мумию: высохший, с желтой кожей, обтянувшей скелет и череп. Его каталка стояла прямо напротив туалета, со всеми его запахами и «прелестями»…
- Милая, куда тебя понесло-то? Надо было тетю Дусю позвать! – услышала я голос санитарки.
Голова кружилась, сердце готово было выскочить из груди, во рту пересохло. Еле-еле отлепив язык от гортани, я прошептала:
- Почему он тут?
- И-и-и, милая… Цирроз печени у него, умирает. В палате никто лежать с умирающим не хочет, вот и вывезли в коридор, - горестно вздохнула баба Дуся. – Сюда, в конец коридора, чтоб посетители не видели.
- Он же… Он же еще жив?
- Жив-то жив, да в сознание уж какие сутки не приходит. Даж капельницы ужо ставить перестали.
Глаза живого мертвеца были закрыты желтыми веками, похожими на листок пергамента.

На следующее утро я чувствовала себя более-менее сносно. Отправившись в туалет умываться, я старалась не смотреть в сторону каталки, но не смогла удержаться: возле нее стояли три женщины и спорили. Пока я возилась у раковины, дверь в коридор оставалась открыта. Интонации дам изменялись по возрастающей. Они спорили, кому достанется отцовская квартира…
- Бесстыжие вы, бесстыжие бабы! Жив еще отец ваш, а вы при живом… Тьфу! – смачно плюнула тетя Дуся, - Идите давайте отсюдова! Время посещений – с четырех до шести!
И махнула на них половой тряпкой.
Тетки и правда заткнулись и отправились восвояси…
- Эх, жизнь, - проворчала тетя Дуся.

Вечером я снова увидела санитарку возле одинокой каталки. Она протирала спиртом пролежни и что-то бормотала под нос. Я прошла мимо, а тетя Дуся, словно оправдываясь, сказала в мою сторону:
- Медсестры-то уж его бросили, а ему, поди, больно, сердешному…

Утром каталка была отгорожена ширмой, а от тети Дуси сильней обычного пахло спиртным.