ДЕСЕРТ ОТ МАРКИЗЫ

Ничего страшного не случилось. Если не считать небольшого эпизода с нашей Маркизой. Кошке пятнадцать лет, она ослепла на один глаз, плохо кушает и на улицу выходит редко. Стерильная кошка – это как приговор, «волчий билет» для незадачливого выпускника. Но это утро оказалось приятным исключением из правил: Маркиза, в сопровождении небольшой свиты мух, решила выйти на прогулку.
Солнечный шар, тяжело перекатившись через соседскую крышу, окрасил двор в различные оттенки золотого – от гречишно-медового до соломенного. Пионы на клумбе источали сладостный аромат, а одуванчики за забором, надев белые «скафандры», готовы были с минуты на минуту отправиться в полёт.
Вездесущие воробьи, обременённые семейными хлопотами, сновали туда-сюда в поисках жучков и червячков, чтобы накормить своё ненасытное желторотое потомство. Из-под черепицы крыши явственно доносилась их нетерпеливая возня и многоголосое попискивание. Радостный воробьиный щебет не заглушало даже пчелиное жужжание, стрёкот сверчка в траве и ленивое потявкивание соседского пса.
- Мяв! – требовательно сказала Маркиза и, задрав хвост трубой, в приоткрытую дверь, устремилась по неотложным кошачьим делам.
- Тебе сколько яиц варить? – уточнил Стас.
- Одно.
- Кофе будешь или чай?
- Сегодня хочу кофе!
- Хорошо, - Стас торжественно водрузил турку на газовую плиту.
Организм ещё не проснулся окончательно и отказывался выходит из зоны комфорта. Как же всё-таки хорошо, что сегодня не нужно никуда бежать, сломя голову, строить «наполеоновские» планы! А можно вот так, с чувством, с толком и наслаждением смаковать это раннее утро, смотреть друг на друга глазами, полными нежности и попивать кофе. Вернее, не пить, а смаковать, вкушая небольшими глотками этот божественный нектар.
- А мне сегодня отец приснился. К чему бы это? – Стас шмякнул варёным яйцом о стол, взглянул вопросительно, как будто по совместительству я была его личным астрологом или толкователем снов.
- Говорят, что покойники снятся к перемене погоды. А вообще, надо помянуть твоего отца.
- Надо, - согласился Стас.
У Стаса – такие же, как у отца, серо-зелёные глаза, упрямый подбородок и взбалмошный характер.
- Сколько сегодня за бортом «корабля», не смотрел?
- Смотрел. Уже двадцатка в плюсе. После обеда обещают тридцать.
- Ого!
Я выглянула в окно: мимо, точно зелёный майский жук, с сердитым урчанием, пронёсся автомобиль.
- Ну что, ты позавтракал? – я взглянула на Стаса, потрепала по взъерошенной макушке, ласково провела по колючей щеке.
- Угу, спасибо.
Я забрала из его рук чашку с густым, почти чёрным кофейным осадком, и понесла к раковине. Не дойдя пары шагов, застыла на месте… В дверях, с победным видом, стояла Маркиза. В её зубах, поникнув окровавленной головой, трепыхалась птичка. Чашка с громким стуком полетела в раковину.
- Ах ты, дрянь!
Одноглазая Маркиза каким-то невероятным образом поймала воробья, вернее - воробьиху. Я давно научилась отличать птиц по половым признакам – у женских особей оперение не такое яркое, как у самцов. Впрочем, какая разница? Маркиза разжала челюсти, и мёртвая птица мягко соскользнула к моим ногам. Кошка сверкнула жёлтым здоровым глазом и свалилась рядом с самодовольным видом.
- Ах ты… дура! – Стас подлетел к кошке и замахнулся, чтобы ударить. Маркиза испуганно шарахнулась в сторону, и на её морде отразилось всё, что она думала о нас в этот момент:
- Неблагодарные! Я позаботилась о вас, принесла вам десерт на завтрак, а вы… Даже сама не попробовала! Ешьте тогда вашу суррогатную колбасу и поддельный сыр. А я ухожу!
Волоча хвост и понурив морду, Маркиза вышла за дверь.
Нет, ничего страшного не случилось! Подумаешь, кошка поймала и придушила зазевавшуюся воробьиху. Инстинкт! В самом деле, гибнут люди, уничтожаются леса, исчезают галактики, а тут – какая-то птичка…
- Сейчас в гнезде птенцы мамку ждут. А мамка не вернётся, - Стас посмотрел на меня так, как будто я плохо воспитала кошку. – Ладно бы, голодная была! Маркизе – то, Маркизе – сё, а Маркиза вон чего вытворяет.
Я пожала плечами, завернула птаху в кухонное полотенце. Безоблачное летнее небо затянулось тучами.
- Всё-таки странная штука – жизнь. Мы все друг друга едим: кошки – воробьёв, воробьи – червей, люди – мясо животных. Ну почему так?!
- Патамушта! – буркнул на ходу Стас и хлопнул дверью.
Что мне оставалось делать? Мне осталось домыть посуду, убрать со стола, а в саду, под развесистым кустом ирги, закопать наш «десерт», завёрнутый в кухонное полотенце.