ВЕСЕЛАЯ КВАРТИРА (вот такие глупости в голову лезут)

Она лежала на полу и громко хохотала. Ковер впитывал смешливые звуки и тоже начинал похихикивать. Видя хихиканье ковра, хрустальная люстра на потолке, заразившись всеобщим весельем, так прыснула смехом, что оплевала при этом сервант. Серьезный сервант нахмурился и скинул с себя смешливые слюни люстры. Он крякнул и произнес: «Дорогая моя девочка, попрошу объяснить причину вашего смеха, а то чувствую еще пять минут и я утону в мокром веселье нашей хрустальной подруги». Покрасневшая Оля перестала смеяться, но смех изо всей силы пробивался наружу.
- Представляешь, - сказала она серванту, - помнишь курицу, которую папа вчера принес, чтобы сегодня отварить для супа? Так вот, захожу на кухню, а там такой запах приятный. Ну, думаю, папа передумал варить, а поставил курицу в духовку. Куда там. Открываю, значит, духовку, а там курица жариться в жаровне. Вроде бы все хорошо. И только я собралась посмотреть поближе на жаркое, как вдруг курица выскочила из жаровни и, обвинив меня, что я мешаю ей загорать, захлопнула духовку.
И Оля снова залилась смехом.
- Ну и что здесь смешного? - не унимался сервант, чем самым довел кактус, стоящий на подоконнике до поросячьего визга.
- Да ничего, - ответила девочка угагатываясь, - просто курица была такая смешная со своими поджаренными глазками, никогда не видела, чтобы у курицы были поджаренные глаза!!!
Сервант оставался серьезным:
- Все равно не понимаю, что в этом смешного…
- Я все понял, - всхлипнул заплаканный от смеха кактус, - у тебя, сервант, просто нет чувства юмора.
- Да ты бы лучше на себя посмотрел, - возмутился сервант, - тебе нужно о себе заботиться, не злоупотребляй жидкостью, а то загниешь.
- Ну, хватит ругаться, - вмешалась Оля, - я уже не смеюсь, а кактус мы высушим на солнышке.
- У меня на подоконнике? – удивилось окно.
- Ну да, а что нельзя!?
- Нет, - возмутилось окно, - я все терпело. И то, что кактус стоял на мне, и то, что колол меня своими иголками, когда по телевизору показывали боевик, а он воображал себя ковбоем. И то, что он облил меня слезами, но сушиться - никогда.
- Тогда я пойду к курице – в духовку, - обиделся кактус.
- Хочешь, чтобы у тебя были такие же глазки как у нее, - включился в разговор телевизор.
- У меня нет глазок, - расстроился кактус и набух.
- Я слышу тут базар обо мне, а? – раздался голос из кухни. Все обернулись на голос. Возле косяка стояла жаренная шипящая курица.
- Красавица! – обомлел стол. – Никогда не видел такой вкусной курицы, а глаза-то, глаза!!!
- Вот уж не знала, что ты такой гурман, - брезгливо приподняв свой наряд, воскликнула люстра.
- На вкус и на цвет….., - философски заметил стол. Курица хмыкнула и прошуршала жирными ногами по ковру. Потом она взлетела, обрызгав при этом всех присутствующих жиром, и со всего размаху плюхнулась в кресло. Кресло было вне себя от гнева, оно зажмурилось и попыталось что-то сказать, но ничего не вышло, так как у кресла не было рта.