Quaint. Глава 2: Unique

Когда-то, когда идея объединения трех королевств и понятие Империи Красного Феникса только зарождались, север c дальним востоком были единственными землями, куда еще не успели ступить войска завоевателей. Попытки тогдашних правителей присоединить к владениям Лураны - включающим восточное королевство Симфилию и независимое уже государство Йонк, - неизведанные владения неведомых властелинов, так и не увенчались успехом за всю историю существования самой идеи. Причина тому - Ярисса; простилавшиеся на много миль от недоступного имперской воле королевства Мифы - земли, окрещенные давеча упокоившимся первосвященником "мертвыми". Говорят, демоны появились именно оттуда. Но дозволенные к общему всеведению слухи о том, что на самом деле представляла собой загадочная пустыня и отделенная ею от остальной части мира Мифа, слухами являлись лишь на половину.
Да и желание Императора сделать неприступную Мифу частью Империи на убыль не пошло. Не смотря на утверждения очевидцев, в лице вернувшихся из якобы исследовательских походов на незнакомые территории солдат, о населяющих их устрашающих существах, бороться с которыми обычной сталью бесполезно. Напротив – желание это возросло до предела настолько, что кое-где поселилось мнение об одержимости Императора злыми духами. Одержимостью не править, а избыть. Разрушить.
Хотя грешить на разменявшего четвертый десяток владыку можно было с таким же успехом, как, на его предшественников, посвятивших жизни благу державы с чередой войн за мировое господство... или, как указано в летописях, изничтожению нечисти в любых ее проявлениях. Неудивительно, что Мифу считали источником всех бед, без прямых на то доказательств...
Однако, демоны Яриссы с демонами дальнего востока, имевшие общие корни, и считающиеся неистребимыми, умирали при ранении заговоренной сталью в умелой руке, или же пораженные заклинаниями из уст опытного мага. Умирали неотличимо от смертных, в луже белой, красной, даже лавандовой крови, то есть бессмертием отнюдь не обладали.
Никто поначалу не знал, откуда демоны пришли, пока какой-то дурак, ткнув пальцем в сторону тихой Мифы не изрек зловещее: "страна кошмаров", заклеймив ее, тем самым, недоброй репутацией. Затем объявились другие - проповедовавшие не менее странное учение. Учение "Вечных Ливней". Вербуя адептов, выступая против воли Императора, открывая дорогу внешнему врагу. Какие цели они преследовали, до сих пор оставалось покрытой завесой мрака. Но известно было наверняка: Ярисса и Мифа - одно целое, нераздельное, и проповедники нового учения эту связь искали.
А также, неоспоримым являлся факт - не демоны преступили черту первыми, первыми пересекли ее маги. Начав вековую тайную войну, когда обнаружилась крохотная лазейка между Мифой и Империей...


Едва ощутив под ногами твердую почву, Курогане обессилено упал на колени, упираясь локтями в густую душистую траву. Мысль броситься обнимать все кочки подряд была поймана за хвост вместе с остатками рассудка. В отличие от последнего, беспощадно обезглавлена и выброшена далеко за пределы личного пространства еще в зародыше. Хотя подобный порыв - дать волю эмоциям, был бы оправдан, особенно после того, как настойчивые ладони загадочного незнакомца сомкнулись на его плечах в тюремной камере, потянув сперва к яркой вспышке света, а потом резко уволокли в никуда. Казалось, бездонная сосущая воронка поглотила целиком, втягивая в вязкий омут само желание сопротивляться. Рывком выбросила прочь, заставив громко и надрывисто закричать.
Не сдержался-таки!
В те доли мгновенья Курогане пришлось кусать язык, вкусом крови призывая себя не сойти с ума, а мага прикончить первым, что попадет под руку. Впрочем, второе ему не улыбалось, поскольку там, куда перенесла их золотая звезда, опасность для жизни представлял лишь одинокий росток одуванчика, осуждающе желтевший перед носом злобно шипевшего воина. Правда, ударов кулака Черного Демона не выдерживал ни один встречавшийся ему доселе противник, нечисть - в порядке исключения, и то в редких случаях. А уж если обнажалось лезвие верного клинка, так и любая нечисть обходила бы его двадцатой дорогой, как бы знала что ее ожидает при встрече с рубиноглазым мечником...
Сейчас же поднять кулак, или вообще встать, Курогане не улыбалось вдвойне.
Уловив иронию, он качнулся, раскрывая рот. Сладко хрустнули челюсти, сомкнувшись на коротком стебле, а маг, успевший присесть рядом на корточки, услышал приглушенное чавканье.
Затем, вероятно опомнившись, воин жадно втянул ноздрями свежий утренний воздух... и рухнул на бок, скрутившись калачиком.
Избитое тело заныло неприятно саднящими ранами; инородное колдовство оставляло весьма ощутимый отпечаток, разливаясь по венам кипящей смолой, жгло изнутри, приближая к агонии. Дыхание сбивалось, к горлу комком подступило удушье, желудок скрутило спазмами, кашлем выплескивая наружу густую слюну. Давясь и отплевываясь, астал судорожно сжимал пальцы, царапая землю. Назвавшийся Фаем чародей действовал на него с эффектом разъедающей плоть кислоты. Мучительно. Резко.
- Твоя сущность отторгает колдовство, - мягкая ладошка, та самая, обнимавшая его в тесных стенах тюремной камеры, легла Курогане на обнаженную спину.
Воин не успел отреагировать, как слабость вдруг исчезла, забираемая заботливым прикосновением.
- Уж прости. Не предупредил. - Улыбка в знакомом голосе взывала к нежелательным позывам выругаться, изыскано подбирая цветастые выражения и фразы. Багряный взгляд уперся в ее обладателя, метая искры самой преисподней.
- Судя по твоему состоянию, держался ты неплохо, - маг пылающий ненавистью взгляд проигнорировал, нахально усмехнулся, продолжив легонько водить ладонью по покрытой капельками пота спине. - Это нормально, учитывая неизбежность реакции на...
- На? - утирая с подбородка остатки слюны, воин приподнялся, отшвырнув чужую руку. Заставил себя сесть и попытался не ударить собеседника по красивому личику.
- Смешной ты, Куро-рин, - маг вдруг подался вперед. Несмотря на вялое сопротивление, запустил пальчики в черный ёжик волос, потянув на себя, - опять вопросы, вопросы, - юноша наиграно вздохнул, - совсем не печешься о собственном здоровье.
Прохладные губы настойчиво, но аккуратно коснулись смуглого лба. Опешив, Курогане замер, ожидая подвоха. Однако маг не сделал более ничего вызывающего лишние подозрения или способствующего проявлению агрессии - видимо испробовав однажды на шее хватку Черного Демона, повторять полученный опыт он зарекся на дюжину жизней вперед.
Но удар все-таки последовал. Скорее рефлекторно, чем умышленно. Чародея отбросило на добрый метр, сопровождая предостерегающим рыком.
На мгновенье воцарилась могильная тишина, нарушаемая невнятными звуками со стороны Курогане, неотрывно следившего за дальнейшими действиями зарвавшегося незнакомца.
- У тебя жар, - скупо изрек словоохотливый Фай, отряхивая помятую одежду.
- Я заметил... - буркнул тот, позволяя белокурому заклинателю вновь присесть рядом.
Мягкая ладошка, без видимого отвращения, перетекла на грудь. Воин снова ощутил как усталость и напряжение таят. К горлу подступил очередной комок, захотелось немедленно зарыться лицом во что-нибудь теплое, и вырубиться до следующего рассвета.
- Постарайся не выблевать, - прозорливо предупредил Фай, - я всего-то собираю с тебя остатки зелья, иначе боюсь предположить, как отреагирует твое тело на магию в целом.
- Остатки, значит...
Вино. В кабаке Курогане отвлекся - да, чтобы получше рассмотреть вошедшего мага, чего вполне хватило бы, дабы подлить в стакан отраву. Особенно если виновник обладал очень уж ловкими ручками... как, к примеру, Ламми - бывший вор и мошенник...
- Ну-ну, не переживай так, - подбадривал маг, завершая движения ладони на мышцах живота и лукаво глядя на подопечного, - расслабься чуток, - ладонь скользнула на дюйм ниже, и маг убрал руку. Видимо это означало конец сеанса.
Мечнику действительно полегчало - тошнота испарилась, только боль от ссадин, как и они сами никуда не исчезла.
- Времени у нас не так много, - возвестил Фай, усаживаясь на колени, - введу-ка я Куро-пона в курс дела, пока он в здравом уме и памяти готов выслушать, не прибегая к рукоприкладству.
- Весь во внимании, - огрызнулся Курогане.
Закончив манипуляции с ладонью, маг с энтузиазмом погрузился в дебри содержимого своей чудо-сумки. Мечник же, смекнув, что слишком отвлекся, совершенно позабыв подумать о том, куда и насколько далеко за пределы города уволок его проклятый чародей, завертел головой.
Прикинув карту местности, он понял, что не так уж далеко - всего небольшой холм за километр от западного въезда в город, и за два километра от ближайшего леска - тут особо не скроешься, если маг этого добивался.
К слову, пока вышеупомянутая белокурая личность перебирала содержимое набитой всяческими магическими принадлежностями сумки, воину наконец-то удалось рассмотреть его вблизи.
Ничего примечательного, сказал бы кто-то, но только не Черный Демон. Этот субъект был не прост. Волосы цвета пшеничных колосьев трогательно обтекали лицо беспорядочными прядями, выделяясь в розоватом свете лениво выползавшего из-за горизонта солнца. Голубые глаза, прикрытые пушистыми ресницами, блестели небесной лазурью. Худощавое тело, спрятанное под тканью одежды... хрупкое и беззащитное на вид, на самом деле будто свито из тугих канатов. Гибкое, невероятно подвижное, выносливое.
Ассаин?
А еще его ладони, тонкие, аккуратные, с ухоженными ноготками. Аристократ?
Нет.
Тогда кто?
- Вуа-ля! - воин встрепенулся, возвращаясь к суровой реальности; те самые ладони выуживали из сумки некий, напоминающий песочные часы предмет. Намного меньше оных, и какой-то искореженный в спираль о четырех витках.
- Слушай, - начал было от нетерпения бывший астал, но был прерван приложенным к его губам пальчиком.
- Терпение, Куро-ванван.
- Прекрати давать мне дурацкие клички, ублюдок! - вспылил Куро-ванван, зачем-то клацнув зубами, - я жду объяснений!
- Да-да, пёсик, - юноша приподнял штуковину, ловя зеркальной поверхностью солнечные блики, - я просто подумал, что тебе тоже станет интересно понаблюдать. Итак. Раз, два, три...
Стрекочущий грохот разнесся по округе, вырывая у обычно невозмутимого мечника тихий возглас удивления. Где-то, далеко за холмом к розовому небу коричневой струйкой вился дым.
- Ты... взорвал камеру...- выпалил Курогане, хватая мага за грудки.
- Ладно тебе, Куро, - невинно прощебетал тот, примирительно хлопая обладателя дикой хватки по мускулистым плечам, - я должен был убедиться, что нас не станут преследовать или искать. Путь, опасностями не обделенный, предстоит проделать, прежде чем князья Лураны, верховные маги и прочие, кто в тебе заинтересован, смекнут, что их облапошили. А оказаться в розыске, преследуемыми ищейками Нумена, в мои планы не входило.
- Путь?! Да ты...
- Верно, Куро-гав, - отозвался маг, без раскаяния натягивая лукавую маску, - "живым" покинуть восток тебе не позволят.

Мальчишка с мешком за плечами крался по коридору в абсолютной темноте. Если, разумеется, не брать во внимание лунное сияние, порой проскальзывающее сквозь щели неплотно задернутых штор. В замке никогда на ночь не зажигали факелов или свечей. В основном из-за наложенных хозяином разнообразных запретов, придуманных наспех смехотворных правил, во избежание чужого проникновения в святая святых Империи. Подстраховался, в общем, по полному; установил ловушки, разбросал кругом защитные артефакты, не забыв поселить по подвалам мелких зубастых тварей, чтобы неповадно без спроса лазить куда не просят.
Мальчишку же, тайком наплевавшего на вышеперечисленное и бороздившего твердь святыни в любое время суток, это не касалось. Ступив за порог замка, он, незаметно для окружающих, изменил существующие здесь правила, заткнув за пояс заправского колдуна Гилберта Рэйвена, обучавшего того магии искажений в течение года.
Потом, убедившись в талантах ученика, и осенив "на дорожку" секретным знаменем, Гилберт, с легким сердцем, отпустил одаренного парнишку на все четыре стороны, снабдив интересующей его информацией. Что-то стало с ним теперь... Мальчик прознал о судьбе учителя уже в стенах замка от Вихря - грузного дядьки-стража, ходившего в походы на грозного Сенорха, и чудом выжившего под лапами разгневанного чудовища.
Вихрь поведал, задумчиво теребя длиннющие усы, будто слыхивал от посещавших хозяина магов, что Гилберт, в миру же Ворон, снюхался с адептами "Вечных Ливней", угодил в хитроумно сплетенную сеть властей, и казнен на потеху публике в Канне.
Поскорбив недельку, мальчик решил в смерть наставника не верить.
Договорившись с артефактами, устроил темноте полнейшее неповиновение, а в качестве сопротивления делал еженощные вылазки в подвалы. Ловко обошел скрытые в застенках "глаза", а мелких тварей, коих боялся даже усатый Вихрь, подкормил медузьим порошком. Теперь, учуяв знакомый запах, твари кидались на юного благодетеля с кошачьей прытью, и так же по кошачьи терлись о мальчишечьи ноги, мелодично мурлыча в ожидании подачки.
Никто перемен не заметил. Афера, стоит сказать, далась мальчику не легко, ценой неимоверных усилий, затрат и продолжительных скитаний по стране. Паренек действовал предельно осторожно, ибо терпеть крах шло в разрез с его планами... какими бы они ни были...

Любой замок нуждается в прислуге, будь то сама секретность и неразглашаемость. Сейчас, когда усилия паренька постепенно оплачивались выполнением задуманного, он заставлял себя не вспоминать, через что ему довелось пройти, прежде чем доверенный хозяина, ткнув в него мясистым перстом не рявкнул "сгодиться". Дорогу к будущему месту жительства он не стал запоминать нарочно - действующее вокруг пути заклинание распознавало ложь, и было достаточно мощным, дабы вторгаться в мысли, однако не достаточно надежным, дабы избежать упрощений более смекалистого заклинателя при помощи пары измененных слов.
И все же, добившись, чего хотел, мальчик от риска не избавился, постоянно живя в напряжении вот уже восьмой сезон к ряду.
Замок располагался на юге у подножия Вальорковых гор, окруженный труднопроходимыми болотами, лесами, и мало напоминал замок в его обычном понимании. Скорее некая гремучая смесь готовящейся к осаде крепости, с пугающей наружностью, и усадьбы знатного вельможи.
Замок врастал спиной в горную твердь, теряя остатки нарочито срезанных шпилей башен в серых камнях, внешней частью плавно уходил в болота и густую поросль кустарника, зеленого мха, облюбовавшего поверхность скрипучего цепного моста и стен. Клубы тумана, сползавшиеся из глубин лесной чащи, давали достойный отпор ураганным ветрам, заботливо оберегая тропы белесым слоем на несколько километров в диаметре. Соперничал с туманом только горный хребет, простилая неприступный лик высоко в небо. Глодавшее с обратной стороны стопы утесов море, обеспечивало тыл. Изобилующее рифами дно поворачивало заокеанские корабли за тысячи миль от планируемого места высадки, поэтому нападать с южной части материка, чужаки бросили столетия назад, подыскивая более приемлемые методы вторжения.
Мальчишка предполагал, что и строили замок далеко не люди - руны приручения волкодлаков и нежити похуже на нижних ярусах замка засвидетельствовали его догадки. Окончательно убедиться в правильности истолкованных знаков помогла печально известная потайная комнатка, чей узник прилежно помогал пареньку оставаться в тени.
Внутри же, для удобств того, кто там заправлял, замок походил на отреставрированный особняк, сверкая чистотой и порядком, опрятностью и изысканностью мебели, шикарными коврами и богатой коллекцией дорогостоящей посуды.

Коридор через несколько метров сворачивал, однако мальчик шагу не сбавил; вытянул руку, ожидая, пока пальцы привычно коснуться шершавой стены, медленно проникая сквозь преграду. Ладонь поймала слабый холод.
Ловушки в действии. Каждую ночь охранные чары меняли направление коридоров, пряча в недрах замка искомое упрямым мальчишкой.
Остальная прислуга, не рискнула бы покинуть покоев в эту пору.
Пространство сжималось, образуя клубок переплетений, распутать кои не сумел бы сам хозяин при всем своем ничтожном желании, а вот мальчик смог. Хотя желания было не больше чем у хозяина. Хватило одного умения и упорства, с которым паренек двигался вперед, устраняя опасности и обходя преграды.
Но замок знал каждого, обитавшего в нем. Каждого, кто прошел "петлю". Поэтому не трогал, подчиняясь воле покорившей его силы.
Мальчик сглотнул, вспоминая условия "петли". Веко правого глаза дернулось; хорошая была шутка, забавная и, на удивление, остроумная. Шутка, которой грядущим завоевателям не понять, как не заставить замок пасть пред натиском врага, разыщи его те средь топей и дебрей Вальорковой долины. Никак волхвы постарались...
Пройдя стену, мальчик остановился в помещении с высоким потолком.
Библиотека...
Ну, библиотека же!
Ничего дразнящего. Множество шкафов, заполненных всяческими книгами, свитками или кучей переплетенных толстыми нитями бумаг. Запыленных, скомканных, аккуратно разложенных; обычный беспорядок, царящий в царстве книг и знаний.
Вот только никто к этим книгам не прикасался, не брал в руки и не читал возможно несколько десятилетий подряд.
Теперь их лишь охраняют.
Мальчик остановился в тесном проходе между двумя шкафами. Замер, поднося пальцы к лицу. Губы дрогнули, творя ворожбу.
Через мгновенье зал ожил.
Книги заметались, засуетились, спешно передвигаясь по полкам квадратными змеями. Полыхали огнем или же наоборот - струились водой, дышали морозом, трепетали коротким порывом ветра, сияли ярче солнечных лучей; очередная ловушка, пожалуй, самая удачная из всех. Если кто-то осмелился бы посягнуть на сокровище, нарушив обет "петле", достаточно было бы взять с полки хотя бы один свиток, чтобы оказаться схваченным. Книги жили здесь своей жизнью, влиться в которую не сумели бы даже маги "Вечных ливней"...
А мальчик сумел. Он не угрожал, не хитрил и не лгал, он просто заключил с ворожбой, с магией, наполнявшей библиотеку жизнью контракт, став этой жизни частью. Двери для него отворились, однако печати выдвинули условие - платить собственными знаниями. Каждый раз, черпая что-то из чужого кладезя, он оставлял на бумаге собственные, будь то обыкновенные чары призыва духов или же приготовления зелий - не важно.
Покончив с формальностями, парнишка зашагал дальше. Шкафы послушно двигались, выравниваясь в ряд. Напоминая, какой именно полке принадлежат взятые им книги; хозяин ежедневно прибегал к рунам, проверить сохранность порядка сложенных чар, и ежедневно находил книги там, где им и положено быть.
Поначалу книги пробовали обманывать, но вынуждаемые контрактом, пускай и с неохотой, подчинялись.
Тот, кто обустраивал библиотеку, вдыхая в книги характер, рассчитывал уберечь зашифрованные на страницах послания от дерзких грабителей - любого, посягающего на наследство Империи. И книги покорно пылились в ожидании "наследника"...
Избавившись от груза, мальчик поспешил назад; рассвет из-за туманов и высоты окружающих замок деревьев запаздывал, но весной солнце выползало ближе к востоку, обрушивая золотые дожди трудолюбивых лучиков вскользь крайнего склона, где деревьев не столь много. Когда на срезанных шпилях запляшут отблески рассвета, прокрасться обратно в тесную коморку к Вихрю, с коим паренек делил комнату, станет труднее; старый страж просыпался моментально, причем ни снотворные снадобья, ни алкогольные варева его не брали - проверено неоднократно. Он то может и не сдаст, попадись мальчишка на горячем - прямых обвинений нет. Ну, нужда позвала, или еще чего, да вот если хозяин посмотрит косо...
Книги затихли. Натренированный слух уловил резкие колебания воздуха под высокими сводами потолка - трепет крыльев. Мальчишка задрал голову и... тут же распластался на полу, придавленный чем-то тяжелым. Водопад иссиня-черных волос, растекся по щекам, и забился в широко раскрытый от удивления рот; видимо нежелательный седок, спикировавший с ближайшей потолочной балки с наукой полетов дружил весьма отдаленно. Хорошенько приложившись затылком о сочувствующе отозвавшийся мягким гулом пол, мальчик выпростал руки, спихивая с колен вцепившееся в его рубаху нечто.
Нечто спихиваться категорически отказывалось, с энтузиазмом царапая коготками распахнутый ворот рубахи.
- Уйди! - захрипел мальчишка, отплевываясь от непослушных прядей.
Вместо ожидаемого содействия нечто наклонилось пониже, лизнув теплым язычком кончик мальчишечьего носа.
- Чу Ньян! - мальчишка уставился на дружелюбно скалящую зубки летучую мышь.
- Господин Ран, - улыбнулась девчушка, сложив за спиной большие перепончатые крылья.
Мальчик дернулся; мышь использовала последний слог имени, и это резало ухо - слышать свое имя в утрированной форме. К тому же, Чу Ньян протягивала ему черное воронье перо на толстой тесьме, раскачивая между детских, совсем человеческих пальчиков.
- Ворон... Он...
- ПОРА, господин. Вы обязаны покинуть замок. Я разбудила "глаза", дозор скоро прибудет.



- Все, - напомнил Фай, покручивая спираль между пальцев, - ты умер.
Курогане застыл, слепо таращась на своего собеседника. Где-то вдали все еще слышались отголоски взрыва, эхом растекаясь далеко за пределы города.
Умер. Для кого умер? Для них? Для себя? Для всех?!
Давно, еще учась держать в руках клинок, он слышал как сидя вокруг костра, люди рассказывали байки и легенды, делясь впечатлениями после выигранного боя. Часто, среди цветастых фраз, мелькало слово "свобода", заставляя Курогане невольно вздрагивать. Языки пламени лизали землю, воспевая треском хвороста хвалу томящемуся в походном котле вареву, призывали поддатых воинов взяться за кубки с плещущим внутри вином, затянуть воодушевляющие гимны о победах и дальних странах, о Красном Фениксе и буйном Сенорхе, о чудесах и прекрасных наядах... Курогане никогда не пел. Окольцованный тяжелыми кандалами вгрызающегося в его юную плоть востока, уходил далеко от лагеря, чтобы не слышать веселого смеха боевых товарищей, прикусывал травинку и ложился где-нибудь смотреть на звезды. Рубиновый цвет его глаз приобретал оттенки сапфиров...
И вот он мертв. Ни грусти, ни печали, ни злобы и ярости - сухое, блеклое разочарование.
Он свободен. Впервые в жизни бремя долга отпускало, а что же он чувствовал?
Его солдаты, вверившие жизни его серебряному клинку... брошены, отвергнуты... Ради чего? Ради этого... мага?
- Скажи мне, - проговорил Курогане, бессвязно подбирая фразы, - откуда ты знал, что я буду там, что выпью?.. тюрьма... эти, как их там...
Маг долго и сосредоточено изучал безразличие, тлеющее на дне узких зрачков. Дурацкая улыбка въелась в мимику, создавая впечатление вырезанной из воска куклы. Зеркальная спираль упала к ногам.
- Очень просто, Куро-тан, - повел маг, - я лично спланировал твою "смерть" до мельчайших деталей. Заплатил Ламми и Сагге, убедив сотрудничать. Я сварил подлитый тебе яд, лишив на вечер воли и сопротивления. Я - тот, кто бесшумно похоронил твою "старую" жизнь, чтобы...
Руки Курогане вот уже второй раз за сегодня сомкнулись на бледной шее волшебника.
Рывком, стремительней рысьего, опрокинув задыхающегося Фая на спину, мечник вдавливал ладони в глотку ненавистного магика.
Магик попыток вырваться не оказал. Безучастно хрипел, пока глотающий горькие комья безудержной злобы воин завершал начатое еще в сырой тюремной камере.
- Молчишь, сволочь, - шипел Курогане, приблизив свое лицо к лицу волшебника, - что же ты не колдуешь, а? Маг? Не защищаешься?
- Потому что если ты меня задушишь, то никогда не узнаешь, чем тебя так держал восток.
В уголках тонких губ пузырилась слюна, голубые глаза помутнели. Оставалось бы нажать большим пальцем на сонную артерию и... совсем чуть-чуть... Ну же!
Руки отпустили сами собой. Курогане обмяк, забыв даже встать с распластанного под собой мага. Могучие плечи конвульсивно вздрогнули.
Белокурый юноша закашлялся, приподнимаясь.
Прохладные ладони нежно обняли смуглое лицо, притянув ближе. Курогане не заметил, как позволил его чарам поглотить себя, отдаться полностью этим добрым ладоням, успокаивающе ласкающих кожу, как позволил чужому дыханию слиться с собственным...
- Чем?
- Тем… - Маг наклонился практически вплотную, - что ты – квейнт.