Праздник!..

Что чувствует женщина, просыпаясь утром в этот праздничный день, ну, кроме того, что это ещё один дополнительный выходной, и можно не думать о работе? А зависит это, наверное, от того, чего она сама ожидает от этого дня и, конечно, она всегда гадает — что же приготовил для неё её мужчина? Мироощущение женщины это очень сложное понятие, и зависит оно от многих внутренних причин и складывающихся внешних обстоятельств. Каждая женщина, просыпаясь утром в этот день, прежде всего, думает — а что он подарит ей сегодня? или, а куда он её сводит, где она сможет показать себя и свой новый наряд, тайком на всякий случай приготовленный ещё с вечера? Загадка — вот что будоражит её воображение. Вообще-то в нынешней суматошной жизни у женщины и поводов-то для праздника не так много, всё заботы да заботы. А если помечтать? Ну, хоть немножечко, представить себе вот такую картину…
Проснувшись рано утром — вот почему-то, если бы на работу, так спала бы и спала — а тут ожидание какого-то тихого счастья пробуждает её рано. Не сразу, потягиваясь, оттягивая момент пробуждения — ах как хочется растянуть эту сладкую негу, чтобы не так скоро окунуться в дневные заботы — она открывает глаза и тут замечает — её возлюбленный отсутствует в постели. С кухни доносится негромкий звон посуды — только бы не разбудить свою возлюбленную, а по комнате распространяется приятный горьковато-сладкий аромат только что сваренного кофе. Медленно и сладко потянувшись, она вспоминает его лицо, и как он вчера вечером самыми нежными словами пожелал ей спокойной ночи. Большими сильными руками подоткнул мягкое одеяло, нежно поцеловал и пообещал своим завораживающим голосом, что завтрашний день будет для неё сказкой. Любопытство тут же пересилило сон, но он ни в какую — пусть для тебя это будет тайна. «Ах, я теперь не засну!». «А я тебя убаюкаю». И он, обняв её, стал тихо петь ей колыбельную песенку. И вот сон начал побеждать, унося в мягкую и беззаботную дремоту, обещая самые приятные сновидения, и сны те были такие добрые, о счастливой и прекрасной жизни. И вот теперь ожидание этого самого счастья и какой-то завораживающей тайны окончательно пробудило её. Она, свежая, прекрасная, вступая в новый день, готова принять без остатка всё то счастье, которое уготовила ей судьба. Она чувствует себя уверенной и счастливой… Ой, что-то я увлёкся, это же только пример, хотя и не исключаю, что для многих женщин всё это так и есть или ещё так будет, ведь без надежды жить нельзя.
Ксюша тоже проснулась рано, лежебокой она не была, дел было много, хотелось всё быстренько переделать и к обеду отправиться в гости. К тому же вчерашний день принёс столько надежд, столько впечатлений, что теперь хотелось быть активной и сполна получить от жизни всё самое лучшее.
Первым делом нужно привести себя в порядок, собственно, в этом в основном и заключались сегодняшние дела — пересмотреть кучу женских журналов, выбрать праздничный наряд, продумать макияж, и с причёской надо было что-то сделать. Ну это самое трудное — с причёской-то. Но все эти трудности, в общем-то, были приятными, и Ксюша всегда их преодолевала с большим удовольствием. И конечно, она ждала звонка от него… Ах, как жаль, что сегодня им не удастся встретиться! Как было бы хорошо в этот весенний солнечный день прогуляться с ним под руку по скверу, зайти в кафе, посидеть, пообщаться. Ох, страсть как уже хотелось Ксюше поговорить с ним о театре, о его работе, узнать о нём всё, это ведь так интересно. Но сегодня предстояла встреча с подругами, это тоже приятно.
Ксюша ещё раз и не без удовольствия вспомнила вчерашний вечер, перебирая в памяти все его слова и взгляды, наделяя их самыми фантастическими смыслами с далеко идущими последствиями. В воспаленном влюблённостью воображении Ксюша рисовала самые прекрасные образы их будущих взаимоотношений. Правда, кажется, с ней такое уже происходило, и не раз. В первый раз это было очень давно, ещё в студенческие времена и потом было, и ещё потом… Ах, какое это счастье, так сильно переживать свои самые прекрасные чувства! Да, но ведь каждый раз приходилось переживать и другие… но об этом и думать не хотелось. Сейчас ведь всё по-другому?..
Итак, день сулил много превосходных впечатлений и приятной суеты. Ксюше нравился рок-н-ролл, хотя слушала она его не часто, у неё была всего одна кассета Элвиса Пресли, и сейчас его песни были как раз под настроение. Под стремительные и в тоже время чувственные ритмы Короля она отправилась на кухню. Вслушиваясь в приятный тембр его божественного голоса, она пыталась подпевать. Настроение — отличное! «Надо Яне позвонить, спросить, может, принести что, или с салатиками помочь, — думала она, готовя себе завтрак. — Да, наверное, надо пораньше прийти, помочь ей стол накрыть. Заодно и Вике позвоню».
Жуя бутерброд с выражением полного отсутствия впечатления от его вкусовых качеств — хотя сыр был вкусный, с большими дырками — глядя отсутствующим взором на противоположную стену, где висела картина с изображением потустороннего пейзажа, Ксюша погрузилась в свои мысли. Пребывая в ином измерении, она сменяла в своём воображении один наряд за другим, представляя, как будет выглядеть то в синем платье с оборочками, то в коричневой юбке и розовой кофточке, а вот ещё… — вариантов было миллион! Какое это удовольствие занимать себя таким нелёгким делом…
И вот пришло время и для самого трудного — все эти фантазии материализовать, явить, так сказать, из мира грёз в повседневную реальность. В реальность её вернула гробовая тишина — кассета закончилась, Король умолк. Ксюша побежала к своему, нам уже известному шкафу, по дороге точным движением пальчика она оживила Короля, нажав на реверс. И под зажигательный ритм вечно живого Элвиса, покачивая хорошенькими бёдрами, она начала выкидывать на не прибранную постель свои сокровища.
Если мы сейчас останемся с Ксюшей, а поскольку мы уже были с ней в такой ситуации, то задержаться можем надолго по известным причинам. Но у нас есть и другие знакомые, лучше заглянем к ним.






ЧЕТА


Пробуждение было тяжёлым. На кухне что-то громко стукало и жужжало, от этого она и проснулась. Вчера пришлось ещё поработать, легла поздно. Она повернулась на спину, закрыла глаза. «Ещё полежу немного». Вставать не хотелось. Вроде снова задремала, без снов, как провалилась во тьму, но тут опять что-то звякнуло, но уже под самым ухом.
— Дорогая, вставай! С праздником тебя!
Вика какое-то время соображала — где она? По комнате разносился запах чего-то пригорелого, так обычно пахнет от раскалённой плиты, на которую что-нибудь пролили.
— М-м-м. Дай поспать.
— Викуля, хватит спать! Ты что такая соня?
— Павел, ну я спать хочу.
Павел настойчиво тормошил Вику, её это уже начало раздражать.
— Павел, ну хватит!
Павел не сдавался. Он применил другой приём — поднёс к её носу чашку с горячим кофе. И как ей не хотелось открывать глаза, но его зудение и запах кофе окончательно привели её в чувство.
— Ой, ну что ещё? — проговорила Вика, уже не так сердито, но ещё сонно.
Всё-таки человеческая природа берёт своё, и утром хочется чего-нибудь съесть, а если тебе ещё под нос суют что-нибудь аппетитно пахнущее, организм независимо от сознания просыпается сам.
— Кофе! Даме в постель! — Павел произнёс это таким тоном и сопроводил свои слова таким жестом, как будто в этом действии и впрямь было что-то героическое.
Впрочем, это было в характере Павла — любовь к своей даме он частенько демонстрировал как свою собственную заслугу.
Вика приподнялась, оперлась на подушки, которые Павел тут же услужливо подоткнул ей под спину. Она уже окончательно проснулась — а что ей ещё оставалось? Вика поблагодарила Павла за заботу и приняла чашку кофе. Сделав глоток, она стала немного приходить в себя. Павел примостил поднос с бутербродами на постели и сам с аппетитом приступил к завтраку.
— А я тебе, мамуля, подарок приготовил, — жуя, проговорил он.
При слове «мамуля» Вика поморщилась. Но всё же её заинтриговало упоминание о подарке. Природа в женщине всегда побеждает разум, и Вика уже не так раздражалась на Павла за насильственную побудку.
— Подарок?
— Да, дорогая! — продолжая жевать, проговорил Павел. — Я хочу, чтобы ты была самой красивой женщиной в мире. Я купил тебе то, в чём ты будешь просто неотразима!
Вика с ещё большим интересом начала слушать Павла. Всё-таки как легко добиться внимания женщины — только скажи ей, что у тебя есть что-то, что ей очень понравится, — и её ушки тут же будут на макушке. А потом, может быть, и ещё кое-что окажется в твоём распоряжении, главное угадать бы, что она хочет услышать, какие обещания… Впрочем, обещания эти стандартны, и мужчины, которые хоть немного разбираются в женщинах, прекрасно знают этот набор слов, причём наизусть. Вика даже как-то упустила из сознания тот факт, что у Павла на данном жизненном этапе имелись некоторые материальные затруднения, и этот подарок был куплен на её же собственные деньги.
— Но это пока секрет, — отхлёбывая из чашки, продолжал Павел возбуждать её интерес.
— Павел, ну не издевайся! Показывай, давай!
— Нет, сначала ты меня поцелуешь!
Вика пододвинувшись, по-матерински поцеловала Павла в щёку.
— А ещё раз?
Она ещё раз поцеловала капризного мальчика.
— Павел, не томи мне душу!
— Ладно, так и быть. Только уговор…
— Какой ещё уговор?
— Мы с тобой потом побалуемся!..
— Как это?
— Ну… — Павел недвусмысленно поглядел на неё.
— Ну, не знаю…
— Вика, то, что я тебе подарю, меня так заведёт! — глаза Павла заискрились.
Вику интриговало, что же там Павел ей такое приготовил, но никак не его горящий взор.
— Ладно, давай, показывай.
— Только сначала я завяжу тебе глаза.
— Это ещё зачем?
— Так надо.
Вике ничего не оставалось, как согласиться на эту игру, ведь хочется же, наконец, узнать, что он там ей преподнесёт. Павел сбегал в прихожую и принёс оттуда широкий шерстяной шарф, сильно надушенный дорогим одеколоном, который Вика подарила ему на двадцать третье февраля, хотя к защите отечества Павел никогда не имел никакого отношения. Он завязал ей глаза. Вика была в пижаме, в ней она выглядела очень даже сексуально, волосы у неё были немного растрёпанны после сна, лицо свежее, с румянцем. Павла же придуманная им игра заводила всё больше и больше.
— Так, а теперь надо снять рубашечку!
— Это зачем?
— Вика, доверься мне. Всё будет хорошо…
— Я надеюсь, что всё будет хорошо.
Впрочем, Вике эта игра тоже начинала нравиться.
— Так, а теперь штанишки!
— Павел!?
— Вика!
Вика не могла сопротивляться требованиям Павла. Всё-таки очень хотелось поскорее узнать, что же он придумал. При всех его недостатках — а у кого их не бывает — Павел был ласков как котик, это могло и возбуждать, правда, иногда коты, особенно мартовские, могут очень даже сильно досаждать.
Павел аккуратно стал снимать с неё штанишки. Его взору предстали две восхитительной красоты стройные ножки и… Глядя на это всё, он сглотнул и, закатив глаза, чуть не взвыл. Всё его нутро содрогалось от переполнения, которое он тут же и хотел излить на Вику. Но прелюдия была ещё не закончена!
— А теперь, дорогая, — дрожащим голосом говорил Павел, — подойдём к зеркалу.
Вика, уже не прекословя, подчинилась ему, ожидая чего-то необычайно интересного.
— Так ты веди меня, я же ничего не вижу.
Они подошли к трюмо. В зеркале отразилась восхитительная фигура обнажённой Вики. Павел отразился обнажённым торсом и неестественно далеко оттопыренным бугром в паху, на нём были только семейные трусы.
— Ну, теперь-то можно посмотреть?
— Нет, ещё нельзя. Я подарок ещё не приготовил.
— Как? Ну сколько ждать-то можно?
— Терпение, Викуля.
Слышно было, как что-то зашуршало, кажется, обёрточная бумага. О, как это заманчиво! Вика почувствовала прикосновение к телу чего-то мягкого, пушистого, оно приятно щекотало кожу.
— Что это?
— Тихо, не шевелись, — приказал Павел.
Вика в ожидании замерла. Павел что-то надевал на неё, прикасаясь к её упругой груди. Вика догадалась: «Это же бюстгальтер! Какая прелесть!». Она любила красивое бельё.
Павел присел:
— Теперь, ножку!
Он начал что-то надевать на неё. Вика поняла, что это трусики. «Приятно! Правда, что-то они какие-то?..» — но это только мелькнуло в её голове.
— Вот и всё! — произнёс Павел и обнял Вику, при этом так сильно ткнувшись в неё своим твёрдым выпяченным бугром, что Вика не устояв, покачнулась. Тяжело задышав, он скрежетнул зубами.
— Ну, теперь-то можно посмотреть? — спросила Вика.
Она хотела поскорее покончить с этим, чтобы наконец-то увидеть себя в новом белье.
— Теперь можно… — сквозь зубы проговорил Павел, дрожащим от неудержимого возбуждения голосом.
Вика рывком скинула с головы шарф, от которого чуть было не задохнулась, навеки невзлюбив этот запах одеколона, который, кстати, сама выбирала, к тому же ей в нос попали ворсинки, неприятно щекочущие в ноздрях. Но чего не выдержишь ради мужчины, который так тебя любит?..
Вика взглянула на себя в зеркало и…
— А-а? Э-э… — такого она никак не ожидала!
На ней были бюстгальтер и трусики из тонкой сетки ярко-жёлтого цвета. На крошечных чашечках бюстгальтера и на маленьком треугольнике трусиков, еле прикрывающих пикантное место, были нашиты помпоны из пуха. Но самое ужасное было то, что сзади к трусам были прикреплены длинные жёлтые усыпанные блёстками перья, которые торчали во все стороны.
— Цыпочка моя! Как ты сексуальна!
Вика смотрела на себя, пытаясь скрыть постигший её ужас. Насколько только это возможно было, она старалась не показывать вида, какое отталкивающее впечатление производило на неё это зрелище. Даже в кошмарном сне она себя такой никогда не видела. Вообще-то, такие одеяния делают только на заказ, для стриптизёрш в ночных клубах. Надевая такие наряды, женщины безобразят свои прекрасные, природой данные им тела в угоду жирным извращенцам, утратившим всякие эстетические чувства и, уже ни на что не способным, кроме как только трясти своими толстыми кошельками.
Вика с трудом подавила в себе брезгливое чувство. Она сразу догадалась, где Павел мог купить это… Такой кошмар можно было приобрести только на распродаже. Когда прикрывают какой-нибудь притон, хозяева, чтобы добро не пропадало, сдают это всё в комиссионку.
— С-спасибо, Павел, это очень оригинально…
— Тебе нравиться?
Павел только что не стучал зубами от перевозбуждения.
— Да, не плох-ой…
— Пойдём, дорогая! Я так тебя хочу!
— Павел, может, мы снача…
— Ты мне обещала!
Оглоушенной Вике ничего не оставалось, как пойти с Павлом в постель, преодолевая брезгливость, которая постепенно переместилась с этого жёлтого кошмара и на дарителя. Она пошла с ним, чтобы поскорее избавиться от костюма, который только недавно был на какой-то стриптизёрше.
Ну что же, не будем мешать счастливой семейной чете и заглянем ещё куда-нибудь.



ТИШЬ и БЛАГОДАТЬ…


Дети уже проснулись и шумели, ну они-то выспались. Яна проснулась почти сразу, как только услышала детскую возню. Владимир ещё спал, лежал на животе, одна его рука свисала с дивана, вторая на подушке над головой. «Надо пойти приготовить завтрак, — вставая, подумала она. — Скоро и Владимир проснётся» — эти мысли были как ежедневная утренняя мантра, произносимая по дороге на кухню. Глава семейства ещё долго будет лежать, к нему сбегутся дети, чтобы визгливо, когда он будет их щекотать, повозиться и попрыгать на нём.
Яна заглянула в детскую. Дети, когда одного надо отправить в школу, а другую в детский сад, спят непробиваемо, не добудишься, сейчас же, проснувшись в общем-то довольно рано, уже громко шалят.
— Кристя, ну-ка тише! Костя, перестань баловаться! Ты уже взрослый, а так себя ведёшь. Марш умываться, и тише! Папа ещё спит.
Дети прекратили свои невинные шалости только на минуту. Яна любила детей, заботилась о них как могла, воспитывала с нежностью, требовательной матерью она не была. А поддавал, если что, только папа, один он имел на это право, и он для них был непререкаемым авторитетом.
Выйдя из детской, она пошла на кухню, включила чайник. Вот ведь надо кормить всю эту ораву — такова святая участь всякой жены и матери. Шум уже слышался из спальни, дети так и не дали отцу поспать, но кажется, он этим был только доволен. Яна накрыла на стол и позвала всех к завтраку. Дети прибежали первыми и, усевшись на табуретки, теперь уже спокойно начали уплетать бутерброды с колбасой, запивая растворимым кофе.
Владимир, умывшись, подошёл к Яне, поцеловал.
— Доброе утро. С праздником тебя!
— Спасибо. Садись, завтракай.
— Мама, а рулет? — пропищала Кристина.
— Сегодня без рулета. На обед будет торт, тогда и поедите.
— А я не хочу торт, я хочу рулет.
— Будешь капризничать, вообще ничего не получишь.
Кристина скорчила недовольную мордашку, но замолкла, мама могла и исполнить свою угрозу. Костя был более сдержанным, он уже большой мальчик, брал пример с отца, а у того разговор короткий — нет и всё.
Дети поели и по заведённому правилу отправились к себе, заниматься каждый своими детскими делами, им было поручено перед приходом гостей прибрать в своей комнате. Направляясь в свою комнату, дети стали о чём-то шушукаться. Кажется, у них был какой-то секрет от мамы. Папа, конечно же, тоже участвовал в этом секрете, разумеется, только материально.
А в остальном всё было как и в любой другой выходной, кроме того, что обычно после завтрака дети шли гулять, но сегодня дел было больше чем обычно, и нужно было помочь маме. К обеду придут всякие дяди и тёти, будут много есть и долго-долго разговаривать.
Владимир, завтракая, листал журнал для автолюбителей, его заинтересовала статья о новой модели автомобиля, выпущенной отечественным автопромом.
Яна начала мыть посуду.
— Во сколько собираемся? — не отрываясь от чтения, спросил Владимир.
— Как обычно, к обеду. Кто к часу подойдет, кто к двум.
— Хорошо. Тогда я в гараж схожу, посмотрю машину. Аккумулятор надо подзарядить да масло проверю.
— Может, Костика с собой возьмёшь? А мы тут уж с Кристей похозяйничаем.
— Ладно, хорошо.



ТО — РАДИ ЧЕГО…


К часу всё было готово: большой раскладной стол уставлен хрустальными вазами с салатами, вазочками с закусками, расписными тарелками из праздничного сервиза — возле каждой маленькая хрустальная рюмочка и хрустальный бокал для вина. Чтобы всё, что было наготовлено к праздничному обеду, уместилось, пришлось приставить ещё и принесённый из кухни столик. Гостей ожидалось много.
Начали приходить гости, Лена и Даша были в числе первых. Женщины постарались на славу, принеся с собой блюда своего приготовления, каждая хотела чем-нибудь да удивить. От разнообразия блюд разбегались глаза.
Вскоре собрались почти все. Пришедшие были с детьми, их было много, те, кто постарше, собрались отдельно и увлеченно что-то обсуждали, младшие, визжа, бегали друг за другом, вертелись под ногами взрослых, внося своим щебетом и смехом в общий гомон и свою лепту. Играла музыка. Женщины, переговариваясь на ходу, всё носили и носили из кухни тарелки, ставя на стол разные яства, казалось, что им не будет конца. Мужчины сидели на диване и обсуждали какие-то автомобильные новости, это были друзья Владимира, те, с которыми он работал.
Послышался звонок в дверь, это пришла Ксюша. Она запыхалась, видимо, торопилась, чтобы не опоздать, и, кажется даже, она в этот раз неплохо справилась с содержимым своего шкафа, выглядела Ксюша очень даже хорошо. И была она сегодня какая-то вся сияющая, видно было, что с ней что-то происходит. Подруги поприветствовали её, не забыв оценить наряд, и Ксюша тут же включилась в общую кухонную суету — ей досталось помыть фрукты.
Пора было садиться за стол, шум и гам потихоньку улеглись, народ начал рассаживаться. Детям накрыли отдельный стол в детской, у них были свои угощения — большой торт и море лимонада. Хотя голодными дети, конечно же, уже не были, до этого они таскали с кухни кусочки — то один прибежит: «Мама дай!», а дашь одному, тут же и другой бежит.
Вика и Павел что-то запаздывали, но ждать их уже никто не хотел, и гости стали накладывать себе в тарелки салаты, благо выбор был большой. Жёны старались положить в тарелки своим мужьям обязательно что-нибудь своё, приготовленное ими, а ещё каждая хотела, чтобы её блюдо попробовали и оценили другие.
— Давай, я тебе положу.
— Серёжа, попробуй этот салатик.
— Андрей, давай свою тарелку.
И вот громко застучали вилки по фарфору. Мужчины взялись открывать бутылки, красное вино для дам, водку себе. Мужчины проявляли своё внимание к женщинам тем, что наполняли их бокалы.
— Володя, налей мне соку.
— Ксения, попробуй вот этот салат.
— О-о, какая вкуснятина!
Воцарилось всеобщее застольное оживление, конечно же, всем уже хотелось поесть и опрокинуть рюмочку-другую.
— Ну что, хозяину слово!
— Давай, Володя, скажи тост.
Держа в руках рюмки и бокалы с напитками, ожидая слова хозяина дома, все притихли. Владимир встал, он был важен, выглядел солидно — в белой рубашке, при галстуке. Все взоры устремились на него. Владимира уважали, всегда ждали от него дельного совета, умного предложения. Это был человек, который делал дело, мужчина, хозяин, муж и отец, впрочем, и друзья его были из таковых, а с другими Владимир и не общался и не дружил.
Вообще-то это была его идея — собрать у себя на праздник друзей с семьями, пообщаться, поговорить, посмотреть друг на друга. И чтоб все увидели этот стол, полный самой лучшей еды, квартиру с дорогой обстановкой, то есть его дом, в котором есть достаток и семейный уют.
— Ну что, собрались мы сегодня не просто так, — начал он. — А собрались мы сегодня, чтобы поздравить всех присутствующих здесь женщин, наших жён и подруг, от которых мы мужчины на самом деле очень зависим, и если бы не они, наши верные спутницы по жизни, то кем бы мы тогда были.
Женщины одобрительно заулыбались, поддерживая слова Владимира.
— Да уж, точно!
— Что бы вы без нас делали!
— Поэтому я хочу поднять этот бокал, — с важным видом продолжал Владимир. — За то, чтобы вы всегда были с нами, поддерживали нас в трудную минуту. Желаю вам крепкого здоровья, счастья и любви. С праздником вас!
— Спасибо, Володя!
— Хороший тост сказал!
Все дружно потянулись к центру стола руками, в которых держали рюмки и бокалы, раздался звон, утверждающий, что вся эта полнота и в их жизни есть. Потом на мгновение наступила тишина, пока содержимое бокалов и рюмок отправлялось внутрь. Вот теперь уже с большим аппетитом все набросились на еду, быстро поглощая то, что так старательно и долго готовилось.
Раздался звонок в дверь. Вот и ещё гости пришли, те, что запоздали.
— Я пойду, открою.
Яна встала и пошла в прихожую, встретить пришедших.
— О, вот и опоздавшие! — увидев входящих в комнату Вику и Павла, воскликнул Владимир.
— Здравствуйте всем! — торжественно улыбаясь, Павел стал поздравлять женщин. — С праздником вас, дорогие дамы! Доброго вам здоровья, счастья!
— Ну-ка, давайте-ка им штрафную!
— Вика, ты что будешь?
— Мне вина, пожалуйста.
— Павел, водочки?
И вот уж пир в полном разгаре. Добавили звуку музыкальному центру. Начали прибегать заскучавшие дети, они жались к мамам, прося со стола то одно, то другое, и унося с собой выпрошенное, вряд ли это ели, а бегали просто посмотреть, как веселятся взрослые. Когда-нибудь и они будут делать то же, что сейчас делают эти дяди и тёти.
Наевшись и разгорячившись напитками, гости стали вести разговоры кто о чём, кому что было интересно. Мужчины, приняв ещё по сто, завели разговоры на профессиональные темы.
— Десять тысяч пробега, и фильтры уже надо менять.
— Это смотря какое масло используешь.
Дамы начали немного скучать, их больше не развлекали и уже не обращали на них внимания, а они сегодня такие нарядные, красивые, с причёсками, с макияжем… А им хотелось блистать, веселиться, всё-таки они и для этого устраивали праздник.
— А давайте потанцуем!
— Да, а то сидим как эти…
Женщины организовали мужчин утащить кухонный столик на кухню, еда, какая ещё оставалась, была перенесена на сложенный наполовину стол. Выключили верхний свет, оставили гореть только развешанные по стенам светильники. В музыкальный центр поставили диск с танцевальной музыкой. Женщины все были молодые, и им ещё хотелось развлекаться, танцевать… Они встали на середину и начали танцевать, пытаясь поднять с дивана своих мужей, те неохотно, сопротивляясь, вставали, неуклюже двигали своими объевшимися телами. Тут же сбежались дети. Натанцевавшись, наконец-то решили передохнуть, выпить ещё и закусить. Усевшись, кто на диване, кто в креслах, включив караоке, начали петь. Мужчины голосили не очень стройно, а потому к этому занятию быстро охладели и, опять собравшись своим кружком, решили выпить ещё по рюмашке.
— Слушайте, какая-то водка странная.
— А что?
— Нет, это хорошая водка, дорогая.
— Да водка-то хорошая и пьётся легко, только что-то того… не торкает.
— Да вроде ничего.
— Не-а, не торкает.
— Закусывали хорошо, вот и не шибает.
— Да тут как ни закусывай. Есть водка — тяпнул, и так шибанёт, что мало не покажется!
— Надо было нашей обычной брать.
— Долго ли сбегать.
Двоих мужчин отрядили сбегать, благо было не далеко. Купили обычной, проверенной в гаражных посиделках. Приняли по сто.
— О-о, теперь да — чувствуется!
Постепенно из гостей образовалось два круга по интересам, и нетрудно догадаться, что разделение произошло по половому признаку. Женщины своим кружком, и детки их с ними, мужчины — своим. Женщины, как обычно, заговорили о своём: одежда, причёски, дети, покупки, и о мужчинах, конечно же, но немного.
— Видели рекламу нового крема? Говорят, морщины через три дня…
— Ой, а у меня одна знакомая купила гель для похудения…
— И что, помогает?
— Ваня-то как учится?
— С английским мучаемся. Пришлось репетитора нанять. А что делать?
— Да, сейчас в школе толком ничему не учат. Всё равно приходиться с репетиторами заниматься.
— Да это-то и понятно, школы-то сейчас какие…
— Ну, это, смотря какие школы.
— Нет, ну частные-то, конечно.
— Вика, какая у тебя брошь красивая…
— Как у тебя, Ксюша, дела? У тебя сейчас есть кто-то?
— Да, есть, звонил сегодня, поздравил, — Ксюша была довольна тем, что представился случай сказать при всех, что у неё сейчас в личной жизни всё в порядке.
— Вика, ты сама сшила этот костюм?
— Да, сама.
— Очень хороший.
А это они уже о мужчинах начали…
— Андрей-то какой у тебя. Просто красавец!
— Ну так чьими стараниями? Если ими не заниматься, они в кого превратятся?..
— Да, сами себе делаем мужчин.
— Это точно. Я вот девчонкой когда была, всё смотрела на женатых, какие они все ухоженные. Ну всё, думала, всех самых лучших уже разобрали. А сейчас-то я знаю, как это всё делается.
— И как делается? — поинтересовалась Ксюша.
— Как? А вот так! Берёшь мужчину, отмываешь его, одеваешь. Вот он и красавец…
Женщины, разговаривая о своём, пили чай с тортом, тут же с ними сидели дети, жались к матерям, у ребятни праздничный пыл уже прошёл.
— Что, мой хороший? Ты писать хочешь? Ну, пойдём.
— Устал наверно, и спать уже пора.
Чувствовалось, что праздник шёл к концу. Яна потихоньку начала стаскивать грязную посуду на кухню, кто-то из женщин стал ей помогать. У мужчин ещё оставалась водка, они потихоньку допивали её своим кружком. А дети, видимо, переели, и видно было, что устали, так как начали капризничать. Лена с мужем и дочкой собрались домой. Заскучав, Ксюша тоже засобиралась, ей уже хотелось побыть одной и помечтать. Вике с трудом удалось выдернуть изрядно подвыпившего Павла из компании шоферов, он больше всех балагурил и спорил с ними о технических характеристиках различных марок автомобилей.
— Ну ладно, Яночка, спасибо тебе, за гостеприимство. Всё было замечательно.
— Тебе спасибо, Вика, что пришла.
— А помните, как мы у меня по субботам сидели? — сказала Ксюша.
— Да, давно мы не собирались на наши субботники, — ответила Яна.
— Это точно, давненько, — согласилась Вика.
— Да, всё заботы да дела, — несколько грустно произнесла Яна. — А так хочется с вами побыть.
— Так в чём же дело? — поглядев на подруг, спросила Ксюша. — Давайте снова будем у меня собираться!
— Ладно, давайте созвонимся, — сказала Вика. — И как-нибудь соберёмся.
— Ну, тогда решено! — тут же воодушевилась Ксюша. — Ну что, Вика, пойдём домой?
— Сейчас, только эту тефтелю подберу, — кивнула Вика на Павла, натягивающего туфли.
Вот и закончился праздник. Всё было замечательно, каждый исполнил свой долг. Жизнь продолжается. Теперь только через год, в следующий Женский день, и праздник весны, они вот так снова соберутся вместе…
Да… кстати… до этого ведь тоже был праздник — 23 февраля — красный день календаря…




Пришлось подсократить сей рассказ… пропустив несколько предыдущих глав из романа. Если кто-то хочет прочитать полностью весь текст, то в моём профиле есть ссылка на домашнюю станицу, там ссылка на скачивание файла.
На этой же главе я и закончу размещать тексты здесь, по техническим причинам…