Штучки-дрючки

Итак! История начинается…


История про Ксюшу и её подруг
Современный женский роман


От автора:

Описываемые в представленном повествовании события произошли не так давно, так что можно сказать, что речь пойдёт о наших с вами современниках, пожалуй, в основном о современницах. Не буду уточнять, где всё это происходило, ну а с кем — сами скоро узнаете.

Пройдя через разного рода жизненные перипетии, все герои здравствуют и благополучно продолжают жить среди нас.

В данном произведении, в нижеизложенном рассказе, ни один из персонажей не погиб, никто не был растерзан, изнасилован и не умер насильственной смертью.
И предупреждаю, творение оное литературное предназначено для чтения исключительно женщинами…


Ксюша и подруги
женский роман
о любви и дружбе, о радости и печали…



часть первая
ШТУЧКИ-ДРЮЧКИ



ПОДРУГИ


В центре города, в небольшом кафе сидели две женщины и увлеченно просматривали толстый глянцевый журнал. Рассматривая фото молоденьких моделей, женщины вели неторопливую беседу о новинках сезона, чем-то восхищались, что-то критиковали, видно было, что занятие сие доставляет им огромное удовольствие. Одна из них была эффектная шатенка с длинными каштановыми, немного вьющимися волосами, модно и со вкусом одетая; другая выглядела поскромнее: симпатичная, рыженькая, коротко стриженная, одета была не так броско, но тоже со вкусом. На вид им было… ну, скажем так, не более тридцати лет, рыженькая всё же выглядела помоложе.
— Туфли как из каменного века, — говорила шатенка.
— Да нет, вполне даже ничего, современно, — отвечала ей подруга.
— А эти, так совсем как будто для девочек, — водя пальцем по картинкам, продолжала шатенка. — К этим сандаликам ещё белые гольфики, да так и побежишь играть в салки.
— Ну что ты говоришь! Сейчас это модно.
— Да, глядя на этих моделек, начинаешь думать, что женщина в нашем возрасте — это уже не модно.
— Ты так говоришь как будто мы уже старые. А вот смотри!
— Ух ты! Я бы такое не надела даже на собственные похороны.
— Это же всего лишь образ! — пояснила рыженькая, внимательно вглядываясь в фотографию. — Естественно, никто не будет ходить в этом по городу. Для того и существуют художники-модельеры, чтобы создавать новый стиль.
— Всё-то ты знаешь! Конечно, мы-то университетов не кончали, куда уж нам!
— Ой, ну ладно тебе прибедняться! Ты всем этим модельерам еще фору дашь. На самом деле ты талантливее их всех.
— Ну да, мои брезентовые рукавицы самые стильные в городе.
— Ах, какая прелесть, какие сумочки! Как бы я хотела такую!
— Какую, вот эту?
— Нет, вот эту, коричневую! — рыженькая с большим интересом стала разглядывать снимок.
— Мне кажется, вот эта красная лучше, — кивнув на снимок на другой странице, сказала шатенка.
— Да, тоже ничего… Но мне хочется такую, — рыженькая мечтательно вздохнула. — С большим боковым карманом и длинным ремнём…
— У-у, а стоит она! Как раз до пенсии копить будешь, — вернула подругу на землю шатенка.
— Это да, конечно. Но так хочется! — рыженькая пододвинула журнал к себе поближе. — Вообще-то, я уже давно хотела купить себе новую сумку. Хочу, чтобы она была необыкновенная!..
— На барахолке можно поискать что-то похожее, — сказала шатенка, глянув в журнал.
— Я подкопила немного, и мама с папой на день рождения прислали. Моя сумка такая уже старая, — рыженькая посмотрела на свою сумочку, стоящую на соседнем стуле. — Сколько можно в одном и том же ходить! Хочется чего-нибудь нового, настоящего, эксклюзивного!
— Ну, тогда в пассаже можно посмотреть. Но там всё дороже, — сказала шатенка, снова глянув на снимок, но уже как бы прицениваясь. — Кстати, я тоже хотела прикупить себе что-нибудь к празднику. Надо себя иногда радовать.
— А давай устроим себе праздник! Не будем ждать, пока кто-нибудь найдется и поможет нашему горю.
— Это уж точно, никто не найдётся.
— Давай в выходные устроим шоппинг! Походим, посмотрим, может, что-нибудь купим. Может, я себе сумку новую куплю. Когда мы ещё себя порадуем?
— Да, ты права, надо устроить себе праздник, — подумав немного, согласилась шатенка. — Потратиться немножко, стресс снять. А то пашешь, пашешь, а жизнь проходит.
— Тогда в воскресение прямо с утра и пойдём!
Глядя со стороны на этих двух очаровательных женщин, которые пришли к единодушному мнению, по их засиявшим глазам можно было понять, что задуманное мероприятие их весьма вдохновило.
— А своего возьмёшь?
— Ну вот ещё! — доставая из сумочки зеркальце, ответила шатенка. — Он же через двадцать минут скулить начнёт. Мы ходить будем, смотреть, а он пивом обопьётся и будет стонать, что ему невмоготу, все столбы обойдёт. Зачем себе праздник портить?
Интересно, о ком это они так?.. Прям как о собачке.
— Ну всё, решено! Где встречаемся?
— Я заеду за тобой.
— Ой, ладно, засиделись, обед уже кончается, — сказала рыженькая, пряча журнал в сумку. — Надо уже бежать, работать.
— Да и мне пора ехать. Поеду, посмотрю, что у меня там с рукавицами.
Женщины вышли из кафе и направились каждая по своим делам, проживать ещё один нелёгкий день. Но теперь им было ради чего жить и за что бороться всю оставшуюся до выходных неделю.
— Ну, пока. Я тебе ещё позвоню.
— Пока!



МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ


Вот уже и поднимающееся в небесной синеве игривое солнце начинает припекать, над головой проносятся суетливые стаи птиц, ветки на деревьях выпрямляются, как будто потягиваются, приходя в себя ото сна — всё готовится к обновлению, вся природа в предвкушении предстоящих весенних хлопот. Воздух наполняется запахами тающего снега и женского парфюма, которые разносит лёгкий шаловливый ветерок, обдаёт прохожих благоуханными ароматами.
Это самое подходящее время для того, чтобы воскресным утром, в долгожданный выходной, неторопливо пройтись по магазинам и совершить священный для каждой женщины ритуал. Не один раз обойти вокруг предметов вожделения, трепетно перетрогать все тряпочки и рюшечки, примерить на себя и то платье, и вон ту блузочку, посетовать, что зимняя спячка оставила на фигуре некоторые следы, впрочем, это поправимо, ведь для того и существует фитнес. Ну, ладно, не будем отвлекаться на такие мелочи, а лучше перейдём к главному, к тому, для чего мы здесь собрались. А собрались мы для того, чтобы подсмотреть, как это занятие, то есть «по магазинам», приводит в мистический трепет женскую природу, пробуждая в ней новые силы, питая энергией обновления.
Как раз таким чудесным воскресным утром Ксения или просто Ксюша, так её привыкли звать подруги, проснулась в ожидании чего-то нового и прекрасного. Бывает же иногда, что, вдруг, не зная почему, приходит ощущение того, что вся твоя жизнь наполнена каким-то важным смыслом. И вот, ожидание открытия этого самого смысла погружает тебя в томное ощущение счастья.
Ксения Валерьевна, а так её звали на работе, ещё нежась в постели на раскладном диванчике, оглядела свою небольшую, но уютную комнатку: покрытая салфеточкой тумбочка у дивана, торшер с шёлковым абажуром у окна, на полу цветастый ковер, у стены большой старомодный шкаф с зеркалом, занимающий едва ли не треть комнаты, вот, пожалуй, и всё. Да, а ещё вся комната была увешана и уставлена всякого рода произведениями искусств: картинами, скульптурками и прочими всевозможными изделиями, которые были наполнены таинственным смыслом, понятным только тому, кто всё это творил, совокупляя металл и древесину, пластик и стекло в причудливые формы. Однако простой обыватель, то бишь покупатель, не мог проникнуть в тайный смысл подобных изделий и денег за них платить не желал. Впрочем, Ксюша за эти творения тоже не платила, получала она их в дар от непонятых гениев. Хотя случалось ей и одалживать некоторые суммы художникам, которые частенько находились в стеснённых обстоятельствах, правда некоторым из них эти обстоятельства приходилось преодолевать с помощью людей в белых халатах, но Ксюша всё равно их всех жалела — ранимых душой, пострадавших на ниве служения искусству.
Да, наша Ксения Валерьевна имела отношение к искусству, а если конкретнее — работала в художественной галерее, и, кстати, она была очень хорошим специалистом в своём деле. Занималась она и научными исследованиями, что-то там… э-э… «Отражение древних мифов в живописи и их влияние на современное искусство», ну или что-то в этом роде, уж извините, точно с её слов воспроизвести не смогу. Однако исследованиями она занималась исключительно в свободное от основной работы время, уж это-то я наверняка знаю, потому, как не часто её можно было куда-нибудь вытащить вечерком, по причине занятости этими самыми исследованиями, по крайней мере, как она мне объясняла. Что же касается работы то, как раз работа её и заключалась в продаже этих самых изделий, претендующих называться изобразительным или каким-то там ещё искусством — проще говоря, работала Ксюша продавцом в художественном салоне, который почему-то несколько претенциозно именовался галереей современного искусства.
Надобно вам заметить, Ксения была по-своему весьма привлекательная женщина. Конечно, о красоте у каждого свои представления, например, когда Ксюша была ребёнком, она была похожа на рыженькую короткошёрстную крыску, и если у кого-то упоминание об этих грызунах вызывает неприятные чувства, то надо сказать, что Ксюша была очень милым крысёнком.
У родителей она была единственным и очень любимым ребёнком. Особенно папа, Валерий Петрович, души не чаял в дочке, баловал и заласкивал, чем вызвал у Ксюши беззаветную любовь к себе. Эта любовь к отцу, к мужчине, умеющему брать на себя ответственность, которому можно безоговорочно довериться, была перенесена Ксенией во взрослую жизнь и с переменным успехом направлялась на мужчин достойных и не очень. А вот Зинаида Павловна свою дочь воспитывала в строгих правилах и целомудрии, и когда Ксения стала крысиным подростком, поучала её, что мужчинам не очень-то можно доверять, впрочем, это говорят все матери своим созревающим дочерям, и понятно почему…
По всем меркам у Ксюши была очень благополучная семья. Ксения хорошо окончила школу и, поскольку ей нравилось рисовать и изучать историю, она поступила в институт культуры. В стране в то время начинались большие перемены, а у граждан трудные времена, но юность берёт своё, и студенческие годы пролетели как мимолётное видение, подвергнув юность всем прелестям и разочарованиям — было место и учёбе, и страстям, и горестям, и радостям.
Валерию Петровичу предложили работу в другом городе, надо было зарабатывать деньги и, поохав, Зинаида Павловна согласилась переехать. Продали свою трёхкомнатную квартиру, купили однокомнатную для дочери, благословили и уехали. Вот так и началась у Ксении взрослая самостоятельная жизнь.
Итак, утром воскресного дня Ксюша проснулась с ощущением радостного ожидания предстоящих событий. Она уже очень давно мечтала купить себе хорошую дорогую сумку, даже можно сказать — безумно дорогую! Конечно, стоимость вещи, её дороговизна — понятие относительное, ведь всё зависит от количества нолей на имеющихся у тебя дензнаках. Сегодня Ксюша была решительно настроена на действительно дорогую покупку. И что может остановить безумное желание женщины? — только его исполнение…
Ксюша встала, включила радиоприемник. Музыка была весёлая, очень подходящая к солнечному с лёгким морозцем утру. Она прошла в ванную комнату, где висело большое зеркало, увешанное всевозможными амулетами и разными вырезанными из ценных пород древесины безделушками, что создавало мистическое настроение, как будто вещая, что всё уже предрешено свыше, и что всё непременно будет хорошо.
«Ну, вот опять веснушки появляются», — посетовала Ксюша, окинув себя взглядом. Ах, если бы она знала, как украшали её веснушки! — они придавали её лицу выражение детской невинности и простодушия. Да, частенько Ксюшина внешность вводила мужчин в заблуждение насчет её возраста, а немного вздернутый носик только укреплял это заблуждение. Впрочем, об этом тайно и явно мечтает любая женщина — в возрасте, что называется «за…» выглядеть моложе паспортных данных. Что же касается Ксении, то ей это, пожалуй, доставляло больше проблем, чем выгоды — те мужчины, которые ей нравились, воспринимали её чуть ли не как девочку-подростка и покровительственно «удочеряли», на этом всё и заканчивалось, а те, кому она нравилась, почему-то видели в ней подругу, этакого «своего парня», а на этом заканчивала она. В целом же лицо её было правильных черт, очень даже симпатичное лицо с белой и нежной кожей.
Зимой у Ксении случилась мерехлюндия по поводу тридцатого в её жизни дня рождения. Мерехлюндия — это что-то среднее между депрессией, меланхолией и посттравматическим синдромом, к тому же причиной этого состояния была травма, нанесённая одним кроликом. Кроликами Ксюша и её подруги называли некоторых мужчин. И вообще, это слово у них было не уменьшительно-ласкательное, а назывательно-обзывательное, что-то вроде прозвища, придуманного ими мужчинам, оставившим в их жизни неприятные следы.
— Я уже старая, — говорила она своим подругам Вике и Яне, с грустным видом сидя на диванчике вечерком, когда они вместе отмечали её день рождения.
То были не лучшие времена для Ксюши — она недавно рассталась с молодым человеком, которого, как она считала, любила, хотя это был не первый её любимый мужчина и, надо думать, не последний — на это-то обстоятельство ей осторожно и намекала Вика, пытаясь утешить подругу.
Вика была старше на год. В школе они учились в одном классе и жили по соседству — в разных домах, но с одним двором, где они вместе играли. Вика жила с бабушкой в однокомнатной квартире. В школу Вика пошла в восемь лет, так уж сложились жизненные обстоятельства. У неё не было отца, ну, конечно, он был… где-то, но это отдельная семейная история. Воспитывала Вику бабушка, а мама… мама тоже где-то далеко работала, куда её посылали на долгий срок поправить здоровье. Вот от такой жизни Вика и была с детства самостоятельной, к тому же и от природы она была девочка с характером — полная противоположность нежной и доверчивой Ксюше. Вика могла скомандовать и организовать какой-нибудь подвиг, и частенько эти подвиги бывали наказуемы. Для Вики Ксюша была самой близкой подругой. Вот так вот бывает — распорядится судьба, и два противоположных по характеру человека несмотря ни на что будут крепко дружить. По поводу женской дружбы в народе ходит много всяких… историй, и всё же наш случай — пожалуй, исключение из правил.
В Ксюшин день рождения, чтобы поддержать подругу, Вика проявила солидарность и пришла без своего мужчины. Заведён он ею был не так давно, перед этим Вика тоже рассталась с одним «кроликом», но относилась к этому по-житейски, ну, нельзя сказать, что бы так просто… но сдерживаться она умела. К тому же у Вики был опыт семейной жизни, она побывала замужем. Ну не сложилось, ну так и что теперь?
Яна, ещё одна подруга школьных лет, тоже пришла без мужа, но по причине его командировки, он был в рейсе, очередном и долгом. Муж Яны был примерным семьянином, хозяйственным и хорошо зарабатывал, перевозя на большегрузных машинах всякие товары, таких в народе называют дальнобойщиками. У Яны были дети, восьмилетний сын, звали его Костя, и младшенькая дочка Кристиночка, в тот день их оставили у бабушки с дедушкой. Считалось, что у Яны в жизни всё сложилось удачно.
Подруги немного посидели, немного выпили вина, немного поговорили о своём, о женском, да и разошлись, и каждый пошёл жить свою жизнь, а Ксюша осталась тосковать в одиночестве.
Но вот сегодня, глядя на себя в зеркало серо-зелёными глазами, Ксюша подумала, что теперь-то она знает — всё ещё впереди! Чтобы довершить картину внешности Ксюши надо сказать и о волосах — для неё это отдельная трагедия. Ну что можно сделать с завитушками из медной проволоки? — ничего! Поэтому она стриглась покороче и больше об этом не беспокоилась. Кстати, некоторые мужчины находят в этом некую сексуальность. Ну, и окончательно завершая портрет, так сказать, нанося последний штрих, нужно упомянуть и тонкую шею, не лишённую изящества, и то, что является предметом гордости для женщины или недовольства — кому как. Впрочем, Ксюшу вполне устраивал второй номер или, скажем так, её это не беспокоило. Природа и ещё кое в чём не подвела Ксению, ей даже повезло с этим — без каких либо усилий не иметь проблем с лишним весом. Её метр шестьдесят с кепкой вполне подходили под вес пятьдесят кило вместе с ботиночками и джинсами. Но и образ её жизни не давал повода для отложения запасов на талии — Ксюша просто не очень любила готовить, хотя и умела, то есть, еда для неё не являлась предметом поклонения. Ну, и та часть её тела, что также частенько не даёт покоя лицам противоположного пола, выглядела вполне изящно и даже красиво. В общем и целом, Ксюша была весьма хороша собой.
Из комнаты раздался писк пластмассового будильника в виде русской избы выстроенной в Китае. Девять часов — пора завтракать! Кофе и традиционная булочка с маслом — вот и весь завтрак. За процессом поглощения булочки Ксюша трепетно предвкушала события предстоящего дня и мыслями уже находилась в том месте, где переживаются самые лучшие состояния души. Это место именовалось соблазнительно — пассаж! И, конечно, это место предназначалось для удовольствия только самой прекрасной части рода человеческого.
И вот с завтраком покончено, посуда помыта. Встав перед зеркалом, Ксюша три раза провела щёткой по волосам, глянув на причёску, отложила щётку и пригладила рыжий ёжик руками. Далее оставалось, что называется напудрить носик, впрочем, обходилась Ксюша минимумом косметики, её лицо было и без того выразительным. Ксюше не давала покоя другая проблема! — нет, не что надеть, надеть было что. Что сегодня надеть!? И эта проблема у неё возникала довольно часто.
Гардероб у неё был небольшой, но состоящий из вещей, можно сказать, эксклюзивных, ведь она работала в художественном салоне. Туда сдавали свои работы мастерицы и по швейным делам, так что Ксения Валериевна, имея хороший вкус, на свою не самую большую зарплату умудрилась собрать хорошую коллекцию одежды. Всяких кофточек, свитерочков, жакетиков было вдосталь, и всё это можно было надевать, подбирая одно к другому, стоя перед зеркалом, примерять, задумчиво морщить лобик — и ведь на это может уйти вся жизнь! Да, а если ещё принять во внимание неисчислимое количество всяких украшений — подвесок, брошек, висюлек, из которых можно сочетать тысячи комбинаций… Сами видите, в какое затруднительное положение попала Ксюша. К тому же, сегодня особый случай, ведь сегодня предстоит совершить большую покупку. Но даже и не в этом дело, ведь она будет ходить по магазинам и торговым рядам среди множества людей и они, то есть женщины, будут поглядывать не только на товары, но и друг на друга — кто, как и во что одет. Мужчины там, конечно, тоже будут, но, будучи уже опытной женщиной, Ксюша знала, что в таких местах можно встретить только женатых мужчин. Она тут же вычисляла их по глазам, бесцельно бродящим по развалам женских нарядов. Скучающие муженьки, не поспевая за стремительными манёврами жён от прилавка к прилавку, в конце концов, маленькими группками начинали собираться у киосков с хот-догами и пивом.
Разбросав по диванчику все свои наряды, Ксюша с большим наслаждением погрузилась в мир цвета и формы, ища то самое содержание, которое выразит её и расскажет всему миру, как она хороша. Нет большего удовольствия для женщины, как украшать всё собою. По натуре своей Ксения была личностью творческой, а потому и сам акт творчества, каковым является одевание себя, её полностью поглощал.
Стоя перед трюмо, она сначала накинула на себя бирюзовую кофточку с искусно вырезанными из поделочного камня зеленоватыми пуговками… И тут возникла первая проблема! Когда Ксюша покупала эту кофточку, как всякая женщина, живущая впечатлениями и импульсами, увидев красивую вещь, она не устояла перед соблазном её иметь, и вот только теперь, к своему ужасу, она обнаружила, что не может подобрать к этому цвету подходящую юбку или брюки из своего гардероба. Немного раздосадованная этим неприятным открытием, Ксюша предприняла следующую попытку. На глаза попался свитер ручной работы из натуральной овечьей шерсти с выплетенными косами, спускающимися от воротничка. Надев его, она окинула себя взглядом. Нет, однозначно, сегодня она должна надеть юбку, а свитер подходит только к брюкам. Ксюша сделала ещё несколько попыток, сменяя одну вещь другой. Откуда-то из глубины её сущности смутно подползла обида неизвестно на что. Ещё оставались нетронутые наряды, но Ксюшей начинало овладевать беспокойство, и после ещё одной попытки она впала в отчаяние — надеть было нечего!
Ах, эта странная женская логика, абсолютно неподдающаяся пониманию мужчин! Можно себе представить, сколько мужей теряли последние остатки терпения, скрежеща зубами, еле сдерживаясь, выдавливали из себя фразу: «Дорогая, мы опаздываем!», и слышали в ответ, после того как жена провела пару часов, роясь в своем до отказа набитом шкафу: «Дорогой!?.. Мне нечего надеть!..». Небольшой инфаркт, инсульт, потеря дара речи — вот что может постичь несчастного. Но может случиться, не дай Бог, конечно, что похуже, и тогда «дорогую» ожидает некролог с соболезнованиями.
Находясь почти в беспамятном состоянии, Ксюша вздрогнула от телефонного звонка, резко прорвавшегося в сумеречные зоны коры головного мозга. Медленно дотянувшись рукой до кроватной тумбочки, она подняла трубку.
— Ксюша, ты готова? — послышался твердый уверенный голос в трубке.
— К чему?.. — небольшая пауза.
Пауза, которая в тяжёлые минуты спасает целую жизнь, она помогла Ксюше вернуться к реальности бытия и вот уже живительной силой по членам пробегают воспоминания и события сегодняшнего дня, это как молодое красное вино, которое удивительным образом настраивает на оптимизм и ожидание предстоящего счастья.
Трубка всё также уверенно продолжала:
— Через десять минут я заеду за тобой. Будь готова.
— Да, Вика! Я уже готова!.. — ответила Ксюша, бешено соображая, что через десять минут за ней заедет подруга, с которой они договорились на сегодня о шоппинге, а она ещё не определилась с нарядом.
За всем этим кошмаром с поиском подходящего наряда мысли о шоппинге куда-то улетучились. И вот, как это бывает в минуты крайней необходимости, когда речь идёт о жизни и смерти, все решения приходят быстро и только те, которые нужно. Ксюше на глаза попадаются голубые джинсики, коричневые ботинки и эта любимая бирюзовая кофточка. Осталось только нацепить декоративные висюльки, надеть короткое коричневое демисезонное пальто и собственноручно связанную шапочку с шарфиком, фасона взятого из журнала. Уже в коридоре, при свете настенной лампы пришлось наскоро набрасывать макияж: чуть удлинить свои короткие рыжие реснички, подкрасить губы, она на секунду задумалась о цвете губной помады, как он сочетается с её шарфиком, за ушки прыснула любимыми духами, не самыми дорогими, но и не из дешёвых. Схватив за ремешок сумочку, прихватив с полки ключи, Ксюша вышла из квартиры и побежала по лестнице, оставляя за собой легкий аромат духов. Вот теперь она окончательно была готова прохаживаться по мокрому, чавкающему грязной жижей от тающего снега и песка асфальту.
Ксюша вышла из подъезда, её встретил свежий ветерок и пригревающее солнце. Зима отступала поспешно, и весна нынче предвиделась ранняя. От стен пятиэтажной хрущёвки поднимался нагретый воздух, искажая вид предметов попадающих в этот поток. Во дворе на детской площадке резвилась ребятня.
Ксюша зажмурилась, вдохнула в себя свежесть утра. Настроение было прекрасным и лёгким. За спиной послышалось шуршание автомобильных покрышек, ломающих нетвёрдый лёд и мягкое мурлыканье мотора Викиной машины, белой «Тойоты» без пробега по СНГ. Вика поприветствовала подругу, дважды просигналив. Ксюша шмыгнула в машину с уже приоткрытой Викой дверцей.
— Привет!
— Здравствуй, Вика!
— Это тот шарфик, что ты вязала? — спросила Вика, коротко оглядев подругу. — Красивый узор.
С чего же, как не с одежды начинается любой разговор между женщинами — а всё почему? Да чтобы сравнить себя, а если представится случай, найти какой-нибудь недостаток, изъян в гардеробе ли, ещё ли где… и как бы, между прочим, на это указать. Впрочем, сама женщина в этом не виновна, такова её природа.
— Хочешь, я свяжу тебе такой же? — в свою очередь рассматривая наряд подруги, сказала Ксения.
— Нет спасибо, не люблю узлов на шее.
Ксюша посмотрела на Викины ноги.
— Это вот эти твои новые сапоги? Какой каблук высокий.
В целом, Вика одевалась просто, но практично: кожаная куртка, кожаная кепка, сапоги, перчатки — всё кожа, кожа и кожа. Тем не менее, наряд Вики был подобран со вкусом, по моде, хорошего фасона, со всякими ремешками и пряжечками, цвет у всего этого был коричневато-красный. Яркий макияж дополнял современный облик красивой, уверенной в себе женщины. У Вики были пышно вьющиеся тёмно-каштановые волосы, она частенько их красила, но обходилась без крайностей, радикально не меняя природный цвет.
От себя добавлю — Вика умела смотреть жизни прямо в глаза и не боялась задавать конкретные вопросы. Это говорило о том, что она была умная и волевая женщина. Не всем мужчинам это нравится, но что-то их притягивает к таким независимым натурам. А может, в них срабатывает инстинкт хищника, задетое мужское самолюбие? А когда это самое самолюбие удовлетворяется, мужчины возвращаются к тихим сереньким мышкам, подносящим им тёплые тапочки, и тогда в глубине души эти мелкие хищники самодовольно ощущают себя царями природы.
Машина легонько тронулась с места и покатила, набирая скорость, выехала со двора на центральную дорогу. По улице проносились автомобили, все до одного грязно-серого цвета от слякотных дорожных брызг.
— Вика, как Павел? Он не ворчит, что ты его сегодня одного оставила? А то будет потом на меня коситься.
Эта тема в разговоре подруг всегда следует за взаимными комплиментами по поводу нарядов. Беседа развивается согласно жанру, и каждая из участниц следует своей роли, которую ей не приходится заучивать наизусть, ведь женщина уже рождается с готовым сценарием в голове. Подошла очередь обсудить и то, чем женщины среди прочего так же обустраивают свою жизнь — то есть мужчинами.
— С него хватит на сегодня. Он по утрам себя самцом чувствует. Говорит, утром стояк лучше.
Ксюша скривила мордочку, то ли в смущённой улыбке, то ли хмыкнула. Хотя Ксюша с самого детства дружила с Викой и частенько слышала от неё всякое такое, а та спокойно говорила на эти темы, не выбирая выражений, она так и не смогла привыкнуть к Викиной прямоте в вопросе половых взаимоотношений.
— Он ещё валялся, когда я уходила, — продолжала Вика, внимательно глядя на дорогу. — У него отходняк долгий после оргазма… Ну, зато обещал обед приготовить. Так что обедать поедем к нам, заодно и обмоем покупки.
— Везёт тебе! Он и готовить умеет, и по хозяйству помогает. Красивый, аккуратный, можно сказать, уникальный экземпляр. Сейчас такие мужчины редкость.
— Может, и не такая уж редкость. Больше-то он толком ничего и не умеет делать.
Ксюша, будучи натурой тонкой, почувствовала некоторое напряжение в голосе Вики, когда та говорила о своём мужчине.
— Тут вот работу ему нашла, — глянув в зеркало заднего вида, проговорила Вика. — Поручила дело сделать…
И помолчав, вздохнув, Вика сказала:
— А ну его! Ладно, всё, проехали.
— Вика! Ну зачем ты так говоришь о нём? Он любит тебя, порядочный такой. Он же в рот тебе смотрит.
— Вот про рот-то ты хорошо сказала. Туда только и заглядывает.
Машина резко затормозила, Ксюша обеими руками упёрлась в переднюю панель.
— Вот козёл! — крикнула Вика, глядя на быстро удаляющуюся машину. — Ты смотри, что он делает! Подрезал сволочь! Ты видела!? Придурок!
Они остановились на светофоре. Размалёванная под «гонку» «девятка», ехавшая за ними и подрезавшая их, успела проскочить на жёлтый.
— Из-за таких вот козлов можно жизни лишиться! — не унималась Вика. — Да чтоб ты себе яйца рулём отдавил!
Ксюша поморщилась, то ли от такого экспрессивного выражения, то ли от представившейся помимо воли картины трагедии, которая могла бы произойти с этим несчастным. Впрочем, она была на Викиной стороне.
Будучи в гневе, Вика иногда могла загнуть и покрепче, но, помня о Ксюшиной образованности и причастности к культуре, о её нетерпимости ко всякой вульгарщине, старалась себя сдерживать. Вика уважала подругу, даже можно сказать, любила, ценила её бесхитростный характер. Это повелось ещё с детства. Она была благодарна Ксюше за ту дружбу, которой та её одарила.
Вика с бабушкой жили не то что бы уж совсем бедно, но на жизнь более-менее приличную денег не хватало. Естественно, это определяло весь образ их жизни. По понятным причинам, Вика не могла позволить себе, как другие дети, купить что-нибудь вкусненькое в школьном буфете, да и прочих детских удовольствий было мало. Усугубляло её разобщение с одноклассниками ещё и то, что в детстве своей нескладной фигурой она больше походила на мальчишку в юбке. К тому же, она была старше всех детей в классе, и это тоже отталкивало их от дружбы с ней. Дети бывают очень жестоки к таким, как говорят, «гадким утятам», и Вике ничего не оставалось, как поддерживать данное судьбой положение изгоя и быть жёсткой, иначе бы заклевали.
Училась Вика средне, но не потому, что была глупой, а наверно, потому, что было обидно, да, обидно на что-то. И не могла она, будучи ребёнком, ответить себе на вопрос, почему жизнь к ней так несправедлива. И только Ксюша, эта ангельская душа, как-то сразу совершенно естественно приняла новую ученицу, пришедшую в их третий класс, приехавшую из села. Ксюша делилась с Викой всем, чем только могла — и тетрадкой, и стиралкой. А один раз она, единственная из класса, подарила Вике на день рождения настоящие цветные заграничные фломастеры. Фломастеры эти привез Ксюшин папа из одной страны социалистического лагеря, и были они в то время предметом зависти многих девочек. Да, эпоха «развитого социализма» с её пустыми прилавками лишала маленьких детских радостей даже детей живущих в столице, а уж тем более в глубинке. Ох, давно всё это было, как в прошлой жизни. Но, бывает, иногда вспоминается и что-то хорошее из тех давних лет, а впрочем, вспоминается-то это хорошее всего лишь потому, что тогда мы были детьми. Впрочем, извините, отвлёкся, в моём детстве тоже всякое бывало…
Вот так и получилось, что Вика своим маленьким колючим сердечком привязалась к этому ангелочку и приняла всё то доброе, что не дало окончательно окаменеть душе, а сердцу закрыться от этого мира и начать мстить ему за незаслуженную несправедливость. Кстати, эта дружба не раз спасала и саму Ксюшу от разного рода неприятностей, сопровождающих детство и юность. Вика была девочкой боевой и могла наподдать какому-нибудь задиристому мальчишке, если тому вдруг вдумается приставать к Ксюше. Ксюшины родители тоже приняли Вику без всякой предвзятости и даже где-то принимали посильное участие в судьбе этой девочки, помогали, например, с путевками в лагерь. А поскольку Ксюшин папа был главным инженером на большом заводе, то и лагерь, в который отправляли закадычных подруг, был одним из лучших. Да, и в то время в обществе существовал барьер между теми, кто может и теми, кто не может. Вот за такое отношение Вика и была сердечно благодарна этой семье, и сейчас, уже будучи взрослой состоявшейся личностью, она ни за какие сокровища мира не променяла бы возможность иметь общение с этими дорогими для неё людьми.
— Как на работе, Вика? — поинтересовалась Ксюша.
Ксюша совершенно искренне могла спросить человека о его делах, и для неё это не было дежурной фразой, которая всегда наготове, это в ней всегда подкупало людей.
— Пока держимся. Но заказов на фуфайки уже мало, не сезон. По спецовкам вроде неплохо набрали. Лето впереди, строить больше будут, да и рукавицы всем нужны. Заказы есть, только работай! Кстати, посмотреть мне кое-что надо, заедем в спортивный магазин.
Вика глянула в зеркало бокового вида, включив поворотник, ловким движением повернула руль вправо. Машина выехала на другую улицу, добавив скорости, Вика направила машину в мчащийся по шоссе поток автомобилей.
— На обратном пути заскочим.
— Тебе спортивный костюм нужен?
— Да нет. Видишь ли, Ксения, надо учиться у людей, которые, в общем-то, делают тоже рабочую одежду, только они её для спортсменов делают. Спорт такая же работа. И вообще, надо посматривать — какие модели шьют, как швы обрабатывают, как укрепляют на сгибах…
Вика, плавно сбавив скорость, притормозила у светофора.
— Вот почему мои спецовки хорошо идут? — поглядывая на светофор, продолжала она. — Потому что мы всегда что-нибудь новое придумываем. Естественно, где-то что-то подсматриваем, потом это применяем. Красиво, современно, надёжно.
— Ты, Вика, вообще у нас молодец. Вот взяла же и смогла, своё дело организовала. У тебя люди работают. Я вообще тебе завидую. Не то, что мы две рохли, сели в тёпленьких местах. Яна так вон даже располнела. Дома сидит. Хотя конечно у неё дети, и муж хозяйственный.
— Э-э, милая Ксюшенька! Не дай Бог тебе пройти то, что я прошла. Нет уж, солнышко ты наше, ты занимайся своим — картиночки, иконочки. Я, кстати, ту картину, ну ту с графином, как его?.. Фамилию так всё никак не запомню.
— Смолевский.
— Да, этого самого, Сма-алевского!
Зажёгся зелёный, переключив скорости, Вика плавно тронула автомобиль с места.
— Я его на кухне повесила. Я бы его самого за одно место повесила, за такую мазню!
Вика начала смеяться так задорно, что Ксюша просто не смогла удержаться и так же звонко расхохоталась.
Настроение у обеих подруг было прекрасным. Они знали, что им сейчас нужно от жизни. Они жили здесь и сейчас и были счастливы, потому что они вместе и всегда будут вместе.




ШОППИНГ


Пассаж находился в центре города. Занимал он те же торговые ряды, что и в старые добрые времена, когда по улицам проносились запряженные лихими скакунами брички и тарантасы, в которых восседали важные господа в высоких котелках. Томные дамы, придерживая шляпки, посылали из-под покрывающих их лица вуалей улыбки прогуливающимся знакомым. Тут же стоял, важничая, усатый дядька городовой — блюститель порядка, бегали крикливые мальчишки, разнося газеты с городскими сплетнями. Тут вот булочная Баранкина, напротив салон мадам Шляпкиной, а за углом рюмочная.
Нынешнее время внесло свои приметы: …