Сад роз

Почему о детстве вспоминают как о времени, в котором одни праздники следуют за другими? Всем нам кажется, что это время не омрачено в детстве грустными и печальными событиями. И, наверное, это соответствует правде, так как наша память выбирает самые яркие и позитивные воспоминания. Праздники помогают нам получать удовольствие от жизни, а память помогает нам выбирать дорогу к светлому будущему. По крайней мере так считали взрослые в моём детстве. Пожалуй, самыми лёгкими, весёлыми были весенние праздники, предшествующие жаркому плавящему лету с его играми, бассейном и озорством. А ещё эти праздники часто связаны с воспоминаниями о людях, которые делали твоё детство светлым, нарядным и праздничным. В этот раз я расскажу вам о «Саде роз».
Первое мая - праздник совсем не национальный и пришел ко мне на родину со времен образования СССР. До того времени такого праздника не существовало, да и не так много праздников могло выпасть на долю народа, вечно сражавшегося с завоевателями. Первомайские демонстрации и лозунги дарили уверенность в мире, равном труде и прекрасном будущем. Поэтому и вспоминая о них, я улыбаюсь всей душой, своими детскими радостными мечтами и грёзами.

Раннее утро первого мая начиналось, как правило с золотого рассвета, который окрашивал вершины гор позолотой и мягкий ветерок спешил вперед к празднику. Хоть и май-это весенний месяц, но дожди в это время года не всегда приносят свежесть и не бывают постоянными. Это время сравнимое разве что с картинами Мане, когда всё вокруг цветёт и воздух наполнен непередаваемой амброзией цветения плодовых, акаций и роз. Утро начиналось с урчания и шелеста поливочных машин, которые сгоняли пыль с асфальта, и мой любимый розовый город становился позолоченным и от этой амальгамы он свежел и преображался. Это было просто здорово и чудесно вскочить на широкий подоконник и распахнув настежь окно увидеть, как радужные струи творят такое волшебство. Поливочные машины были похожи на небольшие передвижные фонтаны, несущие с собой свежесть, радость и красоту. Говорливые струйки воды бежали с тротуаров на мостовые и стекали в люки, где их журчание напоминало бормотание фокусника, творящего новые чудеса. Розовый туф набирался влажности и цвета и становился похожим на великолепные арки неведомых дворцов. Булыжники на мостовой блестели, как начищенные до блеска крышки кастрюль. Становилось ясно –пришел Первомай!

Далее происходило что-то совсем уж невероятное: издалека доносились звуки музыки. Это играли оркестры, которые проходили торжественным маршем через весь центр города. Господи, как же мы любили начало этого дня. Да и кто бы не обрадовался, услышав знаменитый марш из кинофильма «Парни из музкоманды», картина пользовалась бешенной популярностью, а марш «Чуто»(Малыша) композитора Георгия Арменяна насвистывали практически все представители мужского населения Армении. Праздник, овеянный свежестью, новым дыханием дня будил мой город и улицы потихоньку оживлялись, появлялись первые стайки празднично одетых людей, которые торопливо направлялись или в сторону центральной площади им. В. Ленина,(туда можно было попасть только по прописке ), или в сторону окраин города, где располагались предприятия. Стоит ли говорить, что и я вместе с отцом или дедом рано утром, налюбовавшись на шествие оркестров, выходила на улицу. Моя маленькая ручонка сжимала в кулачке кумачёвый флажок с надписью - «Миру мир!» и ниточки больших разноцветных шаров. Конечно, не только туда спешили люди. Большая часть из них спешила к центру города, на проспект, где происходило построение в колонны студентов, рабочих, учащихся ПТУ. Здесь им раздавали разноцветные флаги, особенно красивы были флаги разных стран мира, которые закреплялись на высоких шестах и их доверяли нести самым красивым и стройным парням и мужчинам. Настроение у всех было бодрое и приподнятое, люди пожимали друг другу руки, улыбались. Толпа людей шумела, повсюду раздавались приветствия. Некоторые учреждения имели отдельное богатство – они надували огромные белые и голубые шары, которые парили над шеренгами и это всегда у нас, у детей вызывало огромный восторг. Не меньший восторг у нас вызывали крытые парусиновыми большими зонтиками лотки с мороженым и газированной водой. Между ними прямо на тротуаре раскладывали свои богатства уличные торговцы –розовые шарики попкорна, сладкая вата, семечки, самодельные леденцы-петушки. А ещё все эти лоточки и небольшие навесы украшены были разноцветными фонариками из папиросной бумаги, японскими веерами, которые у нас назывались «ездинскими»(иезидскими), различными жужжалками на сургуче и пищалками из обрезанных маленьких шариков. Каждое торговое место походило на хвост огромного попугая и придавало особый колорит праздничной толпе.

Демонстрация начиналась в 10.00 раздавались радио-позывные «С праздником», перед колоннами растягивались баннеры и плакаты с названием учреждений и предприятий и под голос знаменитых радио и телеведущих «Да здравствует Первомай! С праздником вас, дорогие товарищи!» торжественное шествие выдвигалось в сторону площади. Демонстрация проходила на главной площади под памятником Ленину у прекрасной трибуны, где стояли руководителя республики и почетные гости. Кстати, трибуна была из черного гранита, а огромное знамя было выложено из красного уральского гранита. История его исчезновения и по сей день загадочна. Если статуя Ленина находится сейчас во дворе здания Национальной Галереи, то пьедестал и трибуна, которые считались архитектурным памятником, бесследно исчезли.
Празднество не заканчивалось демонстрацией. Представление продолжалось во всем городе. Организовывались концерты самодеятельности во дворах кварталов и в садах. В некоторых районах самыми зрелищными становились выступления цирковых уличных артистов. Об этом я уже писала. Сегодня я хотела бы рассказать о выступлении маленького школьного хореографического ансамбля в здании драмтеатра. А происходило это всё следующим образом.

В нашей школе хореографический кружок вела прекрасный и одаренный мастер своего дела и педагог, Мари Яновна. Это был человек, которого и любили, и уважали. Мари Яновна была статной красивой женщиной с летящей походкой балерины и осанкой светской дамы. Светлые волосы были всегда красиво уложены. Одевалась она безусловно со вкусом. Девочки тянулись к ней, никто и никогда не слышал её повышенного тона и, даже замечания она делала тихим и спокойным голосом, правда тогда, в нем слышалась явная сталь. Благодаря своей внешности никто даже и не мог предположить, что ей много, более 60ти лет. Она как бы застыла в возрасте красивой 40 летней женщины. Мужчины оборачивались ей вслед (сама видела и не одна), а женщины при встрече расправляли плечи и подтягивались. Казалось, что этот человек излучал свет и доброту.

Мари Яновна проводила свои занятия после уроков начальной школы. Ей был предоставлен небольшой зал с инструментом в крыле, где и происходили занятия началки. В небольшом помещении стаяло пианино, прикрывая масляные пятна на стене напротив дверей. Аккомпаниаторшу я не помню, у меня в памяти остался обобщённый образ полной женщины, которая могла по сотне раз сыграть одну и ту же мелодию, пока у танцоров не получалось нужное движение. Школа не имела ни проигрывателя, ни магнитофона – по тем временам это было огромной роскошью. В этом небольшом зале, конечно не было стойки. Но благодаря усилиям нашей незабвенной учительницы мы знали все постановки ступней, учились делать наклоны и растяжки и т.д. Всего было две группы девочек. Старшая -9-10 лет и младшая 6-8 лет. Почему девочек? Да потому, что хореографией в Армении занимались тогда в основном только девочки. Ну не мужское это было занятие, то ли дело футбол или бокс?! Занятия продолжались по два чаа после уроков. Даже после окончания их девочки всячески затягивали свой уход, показывая друг другу как нужно тянуть носок, как выгибаться, как красиво изгибать руки и пальцы. У всех была практически одна мечта: встать на пуанты и станцевать «Умирающего лебедя» Сен-Санса. На моей памяти ни у кого до такого триумфа дело не дошло. Но зато на школьных концертах девочки с удовольствием исполняли «Букет цветов», под народную музыку, «Танец с сабо» Эдварда Грига, «Пляски кинто» и др. Публика аплодировала стоя, ибо просто всех не вмещала. Да и стараниями Мари Яновны у всех участников были настоящие концертные костюмы, которые заказывались заранее в специальной пошивочной Большого Театра.

Наша группа сформировалась в основном из девочек моего класса. Мари Яновна принимала на танцы всех. Но не всем доверяла исполнение настоящих танцев. Чтобы исполнить какой-то там танец ландышей надо был постараться и исполнять все движения правильно, и держать ритм и помнить рисунок танца. Конечно не всем это удавалось, и неудачные танцовщицы с толстыми фигурами и не имеющие музыкального слуха танцевали многочисленные польки, танцы-шутки и даже танцы кукол. Особенным успехом пользовались «Эх, яблочко!», «Белорусская полька», «Во поле берёзка стояла…» Мудрая Мари Яновна умудрялась удовлетворить все желания подрастающего поколения и вместе с тем научить красиво двигаться, чувствовать музыку, переживать те или иные эмоции, выражая их танцем. Были девочки, которые напрочь не слышали музыки. Например, одна моя одноклассница была настолько полной, что сделать наклон с переворотом выглядело в её исполнении настолько комично, что мы, маленькие «злючки» специально уступали ей и ещё одной девочке первую очередь на занятиях. Представьте себе, что «бочонок» клевал рукой вниз и грозил кулаком в облака – это так называемый поклон с прощальным взмахом в небеса. Мы посмеивались, но Мари Яновна научила эту девочку так плавно наклоняться, что в конце она не сталкивалась с другой «колодой», маршировавшей в прощальном беге прыжками в сторону выхода. Справедливости ради скажу, что и среди таких посредственных танцоров были и танцовщицы, которые продолжили свое обучение, но уже отдельно в специальной школе. Они дождались вожделенных пуантов и даже пару раз танцевали на школьных утренниках. Наши маленькие сердца напонялись душившей нас завистью, и мы прилагали ещё больше усердия для достижения высоких па и целей.

В тот год мы разучивали танец под музыку П.И.Чайковского, танец назвали «Сад роз». Квинтэссенцией наших усилий стало то, что для нас впервые сшили балетные розовые пачки. С нас предварительно сняли мерки и в преддверии майских праздников в школу привезли целую машину розового чуда, о котором мечтала каждая из девочек нашей группы. Кружевная пачка, с вышитым стеклярусом и пайетками бюст. По началу мы даже робели прикоснуться к нему. Затем никто даже предположить не мог, как же их надевать. Оказалось, очень просто! Просто надевалось снизу вверх, пачка походила на комбинезон вот только вместо штанин были кружева, поддерживаемые накрахмаленной, как дерево марлей розового цвета. В тот день каждая из нас почувствовала себя настоящей принцессой. Мы вместе с родителями несли каждая своё платье домой и периодически то поглаживали его, то расправляли складки розовых пачек. При этом поглядывали по сторонам, чтобы всем было видно, Что мы несём!
В те годы не проводились конкурсы, а о таких конкурсах, как «Голос» или «Танцы на льду» даже и не слышали. Зато проводились смотры различных коллективов. Например, смотр песенных коллективов педагогических учреждений. Нам выпала честь участвовать в смотре школьных танцевальных коллективов республики в честь Первого Мая. Мари Яновна представила на данный смотр два танца: «Танец в сабо» и «Сад роз». Готовились мы конечно в школе. Смотр должен был начаться после парада в три часа. Мы одели свои пачки и крестьянские костюмы с сабо(сабо – французские деревянные туфли). Две группы девочек под предводительством Мари Яновны двинулись в путь. Дорога наша проходила через площадь, Сад тысячи фонтанов, мимо Дома офицеров к зданию Тетра Музыкальной комедии им. Пароняна. Всего то каких-то двадцать минут- весь путь. Знали бы мы что это такое…
В 60-70 годы большая часть населения столицы носила обыкновенную простую одежду, простые рядовые люди не так часто бывали в Театре Оперы и многие даже предположить не могли, какие костюмы могут быть у актеров и актрис. Что и говорить в тот день город был полон ещё и приезжими из районов, для которых одежда состояла из скромных платьев, сорочек, брюк и юбок. Молодежь ещё не пережила джинсовый бум, а ношение мини юбок преследовалось и считалось неприличным, особенно в сельской местности.

Вот среди таких, неискушенных нарядами людей после народной ликующей демонстрации на площади появляется шеренга девочек, одетых в какие-то непонятные наряды. Мы дружной организованной ватагой шли от самой школы и уже где-то в середине пути заметили, что нас сопровождает небольшая толпа перешёптывающихся и любопытствующих людей. Некоторые из них выражали своё неудовольствие и недоумение громким цоканием, среди других слышались возгласы: «Вай, эс инча амота!(Ой как стыдно) Эс инча ншанакум?(Что это значит?)» Особенно выделялись две старушки. Одна высокая и худющая, как высушенная рыба. Одетая в черную кумачёвую сильно помятую юбку с холщёвой сумкой наперевес пыталась все время разглядеть что-то снизу. Её голову украшал клубок волос, обвязанных разноцветной тряпкой. Она старалась попасть с нами в ногу и одновременно, пригнувшись, что-то искала снизу. Вторая была её полной противоположностью. С багровым лицом в платье, которое обтягивало её жирное тело и делало его похожим на боольшую сардельку, она пыталась своим большим зонтиком прикрыть от чего –то нас. Она периодически бормотала себе по крючковатый толсты нос, иногда срываясь на фальцет: «Меха, меха, аствац!(Грех,грех, господи) Хехч, анмех ерехек!(Бедные невинные дети!)» Коротко постриженные волосы были перетянуты белым платочком, но торчали в разные стороны. Этих двух женщин сопровождали несколько мальчишек разного возраста. В это время со всех сторон площади к театру музкомедии двигались различные коллективы, среди них были и небольшие школьные оркестры. Некоторые оркестранты на ходу исполняли небольшие отрывки из произведений. В один момент один из мальчишек, сопровождающих нас вместе с теми двумя женщинами встал на четвереньки и нырнул под ноги к моим подругам. Тут же громыхнул в большой барабан один из участников этого смотра. Женщины взвизгнули, шарахнувшись от нашего строя, взвизгнули мои подружки, вместе с их визгом раздался победный крик пацана: « Чэ, мам джан! Амн инч нормала ! Эс шорерэ трусикнери ври цен акел!»(Нет, мамочка! Всё нормально! Этот наряд поверх трусов надет!). Оказывается, маленький негодник, набравшись смелости в угоду своей матери решил проверить каким образом натягивается пачка. Матери подозревали, что наряд позорно натянут на голое тело и развращает девочек(правда каким образом я до сих пор не понимаю!).Худосочная же женщина почти на карачках пыталась разглядеть есть ли на нас бельё. Как -то быстро возникла потасовка. Худосочная лупила своей тощей сумкой храброго пацана, толстая женщина, размахивая своим зонтом пыталась оттеснить своего сына подальше от худосочной, а тот в свою очередь прикрывал голову и истошно орал: «Пркецек, спанецин! Трусикнери хатер спанецин!»(Спасибе, спасите! Убивают из-за трусов!) В этот треугольник влилась откуда-то появившаяся Мари Яновна и плечистый милиционер. Благодаря последним двум фигурам небольшое недоразумение быстро было улажено, и мы вскоре оказались на ступеньках театра. Гордо шелестя своими накрахмаленными юбками, мы прошли по холлу за кулисы. Исполняли свой «Сад роз» мы очень старались. В каждое движение вкладывали душу и немного верили, что каждая из нас прекрасная роза. Громкие аплодисменты и одобрительный тихий возглас Мари Яновны «Молодцы!» стали нашей самой большой наградой в тот день.

Наше выступление прошло успешно, мы получили грамоту и заняли почётное четвёртое место. Первомай стал ещё одной ступенькой к будущему. Мы все были в твёрдой уверенности, что станем настоящими балеринами и наступит время танцевать «Сад роз» в пуантах либо кто-то из нас точно станет «умирающим лебедем». Счастливыми, и полными разных впечатлений, наша группа вернулись домой. Наступило вскоре жаркое и весёлое лето. А на следующий школьный период я перестала ходить на хореографию. Мне в этом помешали гимнастика и музыка, которые занимали всё моё свободное время. Но пачка прожила ещё несколько лет весьма интересную жизнь. Каждый Новый Год я была розовой снежинкой на самом любимом празднике. Я танцевала под ёлкой и чувствовала себя в настоящей сказке. Волшебство пачки продолжалось. Затем я выросла из пачки совсем. Она уже не дотягивала до моей груди, и я, по щедрости душевной, подарила моё маленькое чудо следующей за мной по возрасту двоюродной сестре. Я представляла, что и она в высокогорном Дилижане, на каком-то празднике играет роль розовой снежинки или танцует танец прекрасной розы. Прошло шесть месяцев. Учебный год близился к окончанию. Наша семья собралась в гости в моей тётушке в Дилижан. Я предвкушала, какие интересные рассказы я услышу от моей сестры.

Первым делом после прибытия в тётушкин дом меня отправили в курятник, принести свежих яиц для обеда. Припрыгивая на ходу мы с сестрой отправились на первый этаж дома, где находилось небольшое помещение. Курятник всегда был чисто выметен и небольшое окошко с решеткой освещало его днём. Старая деревянная дверь была открыта, в курятнике ни одной курицы, зато в углу на большом гнезде белели яйца. Мы зашли внутрь и тут моё сердце ухнуло вниз и застучало молотком по вискам. Яйца лежали в гнезде, а гнездом была моя розовая пачка. Не знаю почему я остановилась и дальше не пошла. Сестра подошла положила яйца в миску. Затем повернувшись ко мне тихо сказала:
-Да не расстраивайся ты так. Она уже старая и отжила своё. Зато куры на ней хорошо несутся, а мне и Татусе пачка совсем стала мала. Мама говорит, что всему своё время служить людям.
Да я понимала, что это всего лишь старое розовое платье. Когда-то оно было чудом и сверкало, как мои мечты. Да, и мне было немного грустно, что «Сад роз» может стать куриным гнездом. Какая проза жизни!